не застала мужа с соседкой. Та всегда успевала уйти вовремя.
Димка, натешившись с Ириной, равнодушно выдерживал наскоки жены и в наказание пару ночей спал отдельно. Тогда Шурка искала пути примирения.
Она всегда была сумасбродкой. И, опозорив мужа в который раз, повторяла одно и тоже:
— Прости, Димон! Я возьму себя в руки и не стану тебя обижать. Знаю, что неправа. Но мне так трудно! Ты такой красивый и хороший, что все бабы пялятся и лезут к тебе. А мне обидно. Каждая мечтает отбить, увести от меня.
— Да брось придумывать, никому я не нужен. Смотри сколько в городе мужиков. Они куда как достойнее и лучше!
— На них не смотрят. А на тебя, как на мед летят, словно ты единственный на земле. На меня не оглядываются и не боятся. Вот и отбиваю у всех баб тебя как могу! — оправдывалась Шурка сквозь слезы. Она и впрямь очень боялась потерять Димку, именно потому всюду ездила и ходила вместе с ним. И только работа разлучала их. Но и в течение дня баба часто звонила мужу:
— Ну, как ты там, что делаешь? Работаешь на компьютере? Я тоже по уши в бумагах сижу! Столько работы навалили, что головы не поднимаю, аж в глазах темно. На обед когда поедем? Через час? Хорошо, ты позвони, я выйду. А что за бабы тарахтят вокруг тебя? Одни мужики? Не ври! Я же слышу! Даже на работе липнут, покоя не дают. Вот нахалки бесстыжие! Передай, что сейчас приду, все рожи подеру чувырлам! Я им покажу, как к женатым приставать! — грозила Шурка, роняя трубку на рычаг. А через десяток минут звонила снова.
Шурка может быть и выполнила свое обещание, примчалась бы на работу к мужу, но Димка предупредил вахту и она не пропускала бабу. Та попыталась пройти к человеку несколько раз, но ей не удалось. Пришлось отступить. Димка не вышел, чтобы провести жену в кабинет, и вахта, ухмыляясь, торжествовала.
Шурка работала бухгалтером, а Димка заместителем генерального директора фирмы. Начал с торгового представителя. У него хорошо получалось, постепенно человека стали продвигать и он справлялся. С людьми он ладил. Никто на него не обижался и не жаловался. Он тоже был доволен всеми. Вот только дома, в своей семье, далеко не все и не всегда клеилось.
Димка часто ругался с женой. А и как смолчать, если даже врачу неотложки Шурка нахамила. Ей показалось, что та слишком часто улыбается мужу и заорала:
— Ты зачем сюда возникла? Лечить мужика иль глазки строить? Чего вылупилась? Я же не слепая! Чего гладишь его жопу! Своего гладь, моего не трогай! Ну и что с того что укол сделала, жив будет. Ты лечи, а не приставай к человеку! — закричала так, что у врача фонендоскоп из рук выскользнул.
— Успокойтесь! Мне ваш муж не нужен. Свой имеется. Я больного лечу. Не мешайте, — нашлась врач.
— Оно и видно как лечишь! Сиськи свои ему на нос повесила!
— Я слушала больного. У него воспалительный процесс, нужно положить в больницу на обследование и лечение.
— Чего? Придумала глупость! Какая больница нужна? Куда его после лечения уволокете? Уж конечно не домой! Там у вас всякого бабья море! И кабинетов прорва! В любой заведете, найди его там!
— Вы для чего нас вызвали? — нахмурилась врач.
— Знамо дело, чтоб помогли, но дома!
— Тут нет условий, да и обстановка не та!
— Это уж кому другому скажи! Здесь для мужа все сделаю!
— Тогда незачем вызывать «скорую» и отрывать нас от работы! Дикарка какая-то! Будто с цепи сорвалась! Научись себя вести, а уж потом вызывай медиков! — подхватила врач чемоданчик и, торопясь, вышла из квартиры.
— Шизанутая! — обругал Шурку Димка и покрутил пальцем у виска. Этот жест на бабу не подействовал:
— Больной, мать твою в качель, сукин сын, вот кто ты! Иль я не видела, как ты ее руку гладил, когда она тебе давление мерила? Не лепи из меня дуру! Совсем стыд посеял. На глазах хвостом вертишь, кобель! — орала баба.
— Заткнись, психопатка! Что тебе мерещится? Скоро к унитазу приревнуешь и в нем дыру заткнешь! Идиотка! Сколько меня позорить будешь? Никакой жизни нет от твоей ревности! Людям в глаза смотреть стыдно. Никуда не выйди с тобой!
— Я знаю тебя, козла! Сам с мужиками в компанию отваливаешь, а я дома сиди. Все под холостяка косишь, блудливый пес! Вот погоди! Я тоже так начну по своим подругам бегать, — пригрозила мужу, Димка громко рассмеялся:
— Откуда они у тебя возьмутся? Их ни одной нет. Ты как замуж вышла, со всеми погавкалась, к каждой приревновала. Потому не стало ни одной, все отшатнулись и отвернулись от тебя. И с чего такая ненормальная? Все люди дружат, в гости ходят семьями, только я с тобой нигде появиться не могу.
— А что? Скажешь без причины? Вон в школу на родительское собрание пошел! Где я твою руку поймала? На жопе классной руководительницы сына! Что ты там забыл? — встала перед постелью Димки подбоченясь.
Ох, и устроила шухер Шурка! На всю школу звенела. В руку мужа ногтями и зубами вцепилась. У классной руководительницы половину волос вырвала. Весь макияж испортила ее же сумочкой, ноги оттоптала.
Шурку все родители не могли оторвать от учительницы, пока на шум не прибежал директор. Он оторвал бабу от преподавательницы и выдавил из класса. Извиняться за жену, как всегда, пришлось Димке. Он устал от постоянных скандалов и сцен ревности. Он ругал, бил по морде, а потом стал стыдиться, игнорировать жену, никуда не брал с собою, а потом начал на каждом шагу изменять бабе. Надоела она человеку. Дня не проходило без придирок и стычек. Даже друзья перестали приходить из-за Шурки и лишь сочувственно вздыхали:
— Ну и дура тебе досталась! — не выдержал даже Коля. Никто из них не удивлялся и не осуждал Димку, когда тот находил на стороне новую подружку. А как иначе, если в семье живет с фурией. Ведь никто, даже под пистолетом, не смог бы продышать с нею больше получаса.
Шурка никогда не отпускала Димку в магазин даже за хлебом. Сама оплачивала на почте коммунальные услуги. И лишь очень редко брала его с собою на рынок, но и там цепко держалась за руку. Если Димка о чем-то спрашивал продавцов, Шурка зорко следила и слушала обоих. Каждое слово ловила. А вдруг сорвется мужик?
Она с самого начала была такою, с первого дня знакомства. Еще бы! Димка ей понравился сразу. Стройный, рослый, широкоплечий, с копной темно-русых кудрявых волос, с карими, искристыми глазами, он словно сбежал с рекламного щита или этикетки. Вокруг него кружила стайка девчат. Все они учились в одном институте. И Шурка решила отбить Димку у всех однокурсниц. Долго не думала, сама пригласила на танец. Парню неловко было отказать ей. А она после танца взяла его под руку и стала рядом. Димка попытался вытащить свою руку. Но не тут-то было. Шурка вцепилась мертвой хваткой.
Парень поневоле присмотрелся к ней.
— А ничего деваха! Смотрится клево. Ишь, как вцепилась, запала на меня. Ну, что ж, на ночь сгодится. Ни отказывать же ей, пусть все мечты сбываются, — привел к Ивану, тот тоже был тогда холостым и развлекался с подружкой.
Скоро Димка с Шуркой остались вдвоем. Недолго поболтав, парень завалил девчонку на диван и очень удивился, узнав, что она была девственной.
— Что же ты, крошка, промолчала и не предупредила о своей непорочности? — спросил девчонку Димка.
— Я люблю тебя! — услышал в ответ несмелое признание и парень поверил ей. От друзей был наслышан, что девственность свою отдают девушки без споров и сопротивлений лишь любимым.
Они стали встречаться очень часто, почти каждый день. Шурка сама назначала свидания и никогда не опаздывала, не спешила расставаться с парнем. Димка вскоре привык к ней, частенько приходил в общежитие к Шурке, иногда ночевал там. Девчонка злилась, когда он начинал шутить, общался с ее соседками по комнате. Иногда случались стычки, и Димке поначалу льстило то, что Шурка вот так держится
