бельем, пошла от реки по тропинке в деревню. Иван восторженно смотрел ей вслед.
Человек смотрел на Варю, пока она не скрылась из вида. Ему казалось, что никогда в жизни он не видел женщины красивее.
Куда там загорать или отдыхать на берегу. Иван оделся и пошел от реки, домой, к деду. А перед тазами неотступно стояла женщина с тихой, светлой улыбкой на лице, с искристыми серыми глазами, хрупкая как лозинка. Она обещала придти к нему, и человек с нетерпеньем ждал наступленья вечера.
Иван не был новичком с женщинами. Их он познал нимало. Были всякие. Молодые и ровесницы, робкие и дерзкие. Случалось, связь была однодневной, с иными затягивалась на неделю и даже на месяц. Он не переживал когда отношения с женщинами обрывались. Он ни одну не осудил и не опозорил, ни с одной не ругался, расставался тихо, порою без слов и упреков. Иван не любил осложнять отношения. Женщины никогда не занимали основу в его жизни. Человек никогда не терял из-за них голову и не горел. Он легко знакомился, еще проще расставался с ними. Никогда ни одну не ревновал. И к каждому новому знакомству относился спокойно.
И только встреча с Варварой изменила привычный ход жизни. Она действительно понравилась, и человек с нетерпеньем ждал сумерек.
Время, казалось, остановилось. Иван попытался уснуть, но не смог. В доме было душно. Человек ворочался с боку на бок, но сон не сжалился. Он встал, как только в дом вернулся дед Василий.
— Чего ты Ванек так быстро с реки ушел? Иль вода холодная, либо кто помеху учинил тебе? Я ж думал, до вечера там пробудешь. Мы по молодости днями на речке пропадали. Это уж теперь не могу долго в воде барахтаться, то спину ломит, то судороги крутят. Годы! Куда от них денешься?
— Да я уже и забыл, когда в последний раз в реке купался. Только с друзьями иногда вылезем на природу. Окунемся в речку пару раз и обратно домой. Нынче в наших реках купаться стало страшно.
— Чего так?
— Все городские отходы в них сбрасывают. Вот и думай, куда влез? Раньше дети все лето на реках проводили, теперь родители боятся отпускать, понятно, что не случайно. Какую болезнь зацепят? Ведь городскую канализацию в реку сбрасывают. А в ней и грязь, и дерьмо, и всякие отходы предприятий.
— Не-е, наша речка чистая. Не идет мимо города. Потому в ей рыба водится, и люд без страха воду пользует. И кони ее пьют. Они самыми привередливыми считаются. Ежли кони воду с реки неохотно пьют, знай, вода в ей хворая, не чистая, надо реку почистить от гнили и грязи.
— Дед, кому теперь есть дело до рек? Дай Бог самим как-то на ногах удержаться. Вон как цены на все подскочили. На ценники смотреть жутко. Зарплату не повышают, а в магазины хоть не заходи. Бензин возьми к примеру! Цена занебесная! Хотя сами нефть добываем. За рубеж продаем ее. И нас еще успокаивают, что цена бензина на внутреннем рынке еще не достигла уровня европейской. А спросить бы этих спекулянтов, они учитывают, сколько получают европейцы и сколько мы. Наши мужики, даже имея машины, на работу на общественном транспорте ездят. На своей один раз в неделю на базар, чтоб не разучиться водить свое авто! А самое смешное, понастроили заводы по выпуску иномарок. Цены, ужас! На такую половину жизни деньги собирать, да еще бензин дорожает. Ну и кто те машины купит? Только члены правительства! Обычному человеку импортуля уже ни по карману. Только подержанную, старуху, после третьей или пятой задницы купишь. А и тут смысла нет, — разговорился гость.
— Ой, Ванюшка, стонет люд повсюду! И никакого просвета не видать нигде! Вона хоть у нас в деревне! Работать негде, все прежнее хозяйство порушили. Что украли, пропили, продали, а новое и не думают делать. Поля забросили, ничего на земле не сеют. Земля сплошь бурьяном и чертополохом заросла. В ем волки рыщут. Во до чего докатилися! Об фермах и не вспоминай. Их давно нету. Скотину порезали, продали. Ни коров, ни свиней, ни курчат, никого, хоть шаром покати, все голо, хуже, чем в войну было. Словно люд взавтра жить не собирается. Вот и мои, маются в деревне день ото дня. Работы и заработков нету. Хоть ложись и помирай заживо. Вся надежда на коровенку, какая имеется на подворье. А и до той спекулянты добрались. Покупают у моих молоко прямо во дворе по семь рублей за литр, а в городе это ж самое молоко продают уже по двадцать пять за литру. Так кто жиреет? — заморгал дед обиженно и продолжил:
— Возьми хочь Варьку! Сколь она училась, а толку? Нету ей работы!
— Почему?
— Деревня малая! Народу не добрали до фельдшера. Вдвое больше надо! А где взять? У нас детву делать некому. А те, какие есть людишки, тож хворают. Варьке их лечить неможно покуда ей с городу не прикажут. Вот и приключается всякая хренатень. Чтоб лечить фельдшерице — люду не достает, а тех, какие имеются, без приказу не моги спасать. А что делать? Ложиться и помирать? Варька сколько раз моталася в город. Просилася чтоб хоть полставки ей дозволили. А и получка сущие гроши, так и на это не согласилися. Так во и с образованьем, с опытом, и без работы, без гроша. А как жить без заработков? Ну, ладно харчи, что соберут с огорода, то и едят. А одежа, обувка, не растет на грядке. Ее куплять надобно, но за что? Денег нету. Те, что за молоко получают, идут на соль и сахар, на муку и постное масло, на комбикорм корове, зерно для кур. На себя ни копейки нет, — жаловался дед скрипуче.
— Чего ж Варя в городе не устроилась работать? Уж там фельдшеры нужны!
— Вань, ну ты будто вчера в свет вывалился! Аль не ведаешь, сколько фельдшеры получают? Той получке Варе за постой не рассчитаться. А жить на что? Нынче снять угол знаешь, сколько стоит? Я уж и не говорю про комнату, это не осилить вовсе! Оно уж все проверено, обсчитано, да с какого боку не кинь, всюду клин.
— Погоди, Василий Борисович! А зачем Варе на квартиру идти? Пусть у меня живет. Места хватает. Своя комната у нее будет. И, конечно, без копейки! Никто ей не помешает и не потревожит. Я целыми днями на работе. Только в выходные мои друзья приходят. Все порядочные, серьезные, семейные мужики. Так что я предложил, а решать вам.
— Спасибо, Ванюшка, на добром слове! — отозвался старик.
— Думайте! Я через неделю вернусь домой. Могу Варю забрать. Если, конечно, ее здесь ничего не держит.
— Да как сказать? Оно, в деревне завсегда в лето всякая пара рук надобна! А Варя наипервейшая помощница в доме. Хоть в избе делов полно, иль в огороде, опять же со скотиной управиться надо. Почти все на ней. Нынче младший брат косить пошел, вместе с отцом на лугу. Уже подсобленье. В доме мать с сестрой подмогают. Нихто без дела не мается. Всем забот до горла достает.
— Но ведь обходились целых три года, когда Варвара с Тарасом на Украине жила! — напомнил Иван старику, тот смущенно закашлялся.
— Там она взамужем жила.
— Дед! Варя на той Полтавщине помирала. Сам говорил, что каждый кусок хлеба с попреками и бранью ела. Разве это жизнь? Тут ее никто не обидит.
— Вань, послушай, что скажу, голубчик мой, — покраснел до самых волос, не зная с чего начать.
— Ну, скажи, что тормозит тебя?
— Ты же мужчина, пойми верно. Не можно человекам ходить о бок с другим и не прикоснуться. Когда-то ты иль она не выдержите. А Варька баба деревенская! Тебе она не нужна. Ежли только на ночь. А дале что? Она опять в деревню воротится. Хорошо ежли сама, без дитенка. Кому нужно это? Не серчай. Могет ты на Варьку и не глянешь враз. В городе своих полно, всяких. Ну, а время камень точит. Обыкнешься и что тогда? Мы с тобой навсегда врагами поделаемся! А мне того неохота. Варюха — любимая внучонка. Я в нее всю свою душу вложил, — признался Василий.
— Дед! И здесь в деревне на цепи не удержишь. Коль придет время, отойдет боль, остынет память, и Варя твоя оглянется, вспомнит, что она женщина. Кто ей на глаза попадет в тот момент, от всех не убережешь. Хорошо, если порядочный человек подвернется, а если нет?
— То ты верно просказал.
— Я не уговариваю. Мне все равно. Хочу вам помочь. А уж как сложатся отношения с Варварой, заранее никто не знает. Одно тебе скажу честно, как мужчина мужчине. За всю свою жизнь я ни одну женщину силой не взял. Но и отказом никакую не обидел, — слегка улыбнулся Иван.
— А знаешь, голубчик, пусть оне сами порешают, я им проскажу. Внучка, конечно, с радостью согласится, она об городе с детства мечтает. Он для ней как сказка, как корове серед зимы зеленый луг. Ить город не деревня, там бабы не впрягаются в плуг заместо коня. А у нас тяжко приходится. Работают, пока
