ввалились в тёмный вестибюль, наполненный звуками приглушённых ударов из кладовки, в которой они заперли Крэбба и Гойла. Оставив ботинки около двери, они в носках понеслись вверх по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл.
— Что ж, время мы даром не потратили, — тяжело дышал Рон, закрывая за собой дверь туалет. — Понятно, что мы так и не узнали, кто же предпринимает все эти нападения, но завтра я напишу папе и скажу, чтобы он проверил, что творится у Малфоев под столовой.
Гарри взглянул на собственное лицо в треснувшее зеркало. Он вернулся к прежнему облику. Он надел очки, когда Рон постучал в дверь кабинки Гермионы.
— Гермионa, выходи, нам нужно кучу всего тебе рассказать…
— Уходите! — пропищала Гермиона.
Гарри и Рон переглянулись.
— В чём дело? — спросил Рон. — Ты уже должна стать сама собой, мы…
В этот момент из соседней кабинки внезапно выплыла Плакса Миртл. Гарри ещё никогда не видел её такой счастливой.
— О-о-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, — сказала она. — Это ужасно!
Они услышали, как замок открылся, и из кабинки вышла рыдающая Гермиона с натянутой на голову мантией.
— Что случилось? — неуверенно произнес Рон. — У тебя всё ещё нос Миллисент?
Гермиона опустила мантию, и Рон чуть не сел в раковину. Её лицо было покрыто чёрной шерстью, глаза стали жёлтыми, а из волос торчали длинные заострённые уши.
— Это б-была к-кошачья шерсть! — взвыла она. — У М-миллисент Б-Булстроуд, должно быть, есть к-кошка! А Зелье не п- предназначено для п-превращений в животных!
— Ой, — сказал Рон.
— Тебя будут обзывать чем-нибудь ужасным, — радостно сказала Миртл.
— Всё нормально, Гермиона, — быстро сказал Гарри. — Мы отведём тебя в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает слишком много вопросов…
У них ушло немало времени, чтобы убедить Гермиону выйти из туалета. Плакса Миртл обогнала их, когда они выходили из туалета, и смачно загоготала:
— Подождите, пока все узнают, что у неё вырос хвост!
13. Очень тайный дневник
Гермиона пролежала в больничном крыле несколько недель. По окончании рождественских каникул об её исчезновении ходили всевозможные слухи, потому что все, разумеется, думали, что на неё напали. Мимо больничного крыла шастало так много учеников, которые пытались взглянуть на неё, что мадам Помфри пришлось снова достать свою ширму и закрыть ею кровать Гермионы, чтобы ей не было стыдно от того, что у неё лицо покрыто шерстью.
Гарри и Рон навещали её каждый вечер. Когда начался новый семестр, они каждый день приносили ей домашние задания.
— Если бы у меня выросли усы, я бы отдыхал от учебы, — как-то вечером сказал Рон, вываливая стопку книг на прикроватный столик Гермионы.
— Не говори ерунды, Рон, я не могу отставать, — живо ответила Гермиона. Она была в хорошем настроении, потому что шерсть уже сошла, а глаза постепенно становились карими. — Не думаю, чтобы у вас появились новые идеи, — шёпотом, чтобы не слышала мадам Помфри, добавила она.
— Никаких, — угрюмо сказал Гарри.
— А я был так уверен, что это Малфой, — наверное, уже в сотый раз сказал Рон.
— Что это? — спросил Гарри, указывая на что-то золотое, выглядывающее из-под подушки Гермионы.
— Просто пожелание выздоровления, — сказала Гермиона, поспешно стараясь спрятать открытку, но Рон оказался быстрее. Он вытащил её, открыл и прочёл вслух:
«Для мисс Грэйнджер, с пожеланием наискорейшего выздоровления, от вашего беспокоящегося учителя — профессора Гилдероя Локхарта, Орден Мерлина третьей степени, Почётный Член Лиги Защиты от Тёмных Сил и пятикратный обладатель Награды за Самую Очаровательную Улыбку журнала «Еженедельник для Ведьм».
Рон с отвращением посмотрел на Гермиону:
— Ты спишь с этим под подушкой?
Но от необходимости отвечать Гермиону избавила мадам Помфри, которая пришла с вечерней дозой лекарства.
— По-моему, льстивее этого Локхарта не бывает, — сказал Рон Гарри, когда они вышли из покоев и начали подниматься по лестнице в гриффиндорскую башню. Снейп задал им так много домашней работы, что Гарри решил, что успеет закончить его как раз к шестому классу. Рон в это время говорил о том, как он жалеет, что не спросил у Гермионы, сколько крысиных хвостиков нужно добавить в Зелье для Роста Волос, как вдруг до их ушей донёсся возмущенный вопль.
— Это Филч, — пробормотал Гарри, когда они торопливо поднялись по лестнице, остановились там, где их не было видно, и прислушались.
— Не напали же ещё на кого-нибудь, — напряжённо сказал Рон.
Они замерли, прислушиваясь к Филчу, который звучал так, будто был на грани истерики:
— …ещё больше работы! Всю ночь драить полы, как будто мне не хватает, чем заняться! Ну нет, это последняя капля, я иду к Дамблдору…
Его шаги затихли, и они услышали, как вдалеке хлопнула дверь.
Они высунулись из-за угла. Филч явно снова патрулировал на своём посту: они снова оказались в том месте, где напали на Миссис Норрис. Они сразу же увидели, отчего так орал Филч. На пол коридора натекла огромная лужа воды, и было похоже на то, что она всё ещё текла из- под двери туалета Плаксы Миртл. Теперь, когда Филч перестал вопить, они услышали завывания Миртл, которые эхом отражались от стен туалета.
— Ну что ещё у неё стряслось? — сказал Рон.
— Пойдём, посмотрим, — сказал Гарри, и, приподняв мантии, они пересекли огромную лужу, подошли к двери с табличкой «Не работает», как всегда, не обратили на неё внимания и вошли.
Плакса Миртл рыдала ещё громче и сильнее, чем раньше, если это вообще было возможно. Похоже, она пряталась в той же кабинке, где и всегда. В туалете было темно, свечи погасли из-за огромного потока воды, которая намочила ещё и стены.
— Что случилось, Миртл? — спросил Гарри.
— Кто это? — отчаянно пробурчала Миртл. — Пришли ещё чем-нибудь в меня кинуть?
Гарри практически вброд прошёл к её кабинке и спросил:
— Зачем мне в тебя чем-то кидать?
— Не спрашивайте меня, — закричала Миртл, вылезая с новой волной воды, затопляя ещё не просохший пол. — Вот я сижу, занимаюсь своими делами, а кто-то решает, что будет весело кинуть в меня книгой…
— Но тебе ведь не будет больно, если кто-нибудь что-нибудь в тебя кинет, — справедливо заметил Гарри. — Оно ведь просто пройдёт сквозь тебя.
Он явно сказал лишнее. Миртл набрала воздуха и завизжала:
— Давайте все кидать книги в Миртл, она ведь ничего не почувствует! Десять очков, если попадёшь ей в живот! Пятьдесят очков, если попадёшь в голову! Что ж, ха-ха-ха! Какая, по-моему, непрекрасная игра!
— А кто её в тебя кинул? — спросил Гарри.
— Не знаю… Я сидела в трубе и думала о смерти, а она пролетела прямо через мою голову, — ответила Миртл, мрачно взглянув на них. — Она вон там, её вынесло с потоком.
Гарри и Рон посмотрели под раковину, куда показывала Миртл. Там лежала маленькая тонкая книжка в потёртой чёрной обложке, мокрая, как и всё вокруг в туалете. Гарри наклонился, собираясь её поднять, но Рон выставил руку, останавливая его.
— Ну что? — сказал Гарри.
— Ты с ума сошёл? — спросил Рон. — Она же может быть опасной.
— Опасной? — смеясь, сказал Гарри. — Да ладно, как она может быть опасной?
— Ещё как может, — сказал Рон, с опаской глядя на книгу. — Министерство конфисковало кое-какие книги… папа рассказывал… там была одна, которая выжигала глаза. А все, кто читал «Колдовские куплеты», говорили лимериками до конца своих дней. А у одной старой ведьмы из Бата была книга, которую невозможно было перестать читать! Приходилось ходить, уткнувшись в неё, и делать всё одной рукой. А…
— Ладно-ладно, я понял, — сказал Гарри.
Маленькая книга лежала на полу, невзрачная и сырая.
— Ну, мы ничего узнаем, пока не посмотрим, что в ней, — сказал он, перегнувшись через Рона и подняв её с пола.
Гарри сразу увидел, что это был дневник, а выцветший год на обложке подсказал ему, что ему было пятьдесят лет. Он с нетерпением открыл его. На первой странице он смог с трудом разобрать лишь имя, написанное размытыми чернилами: «Т.М. Риддл».
— Погоди-ка, — сказал Рон, осторожно приближаясь и заглядывая Гарри через плечо. — Я знаю это имя… Т.М. Риддл получил Награду за Особые Заслуги перед Школой пятьдесят лет назад.
— Ты-то откуда знаешь? — удивлённо спросил Гарри.
— А оттуда, что Филч заставлял меня полировать это щит чуть ли не пятьдесят раз по время наказания, — возмутился Рон. — Это был один из тех, на которых я нарыгал слизней. Если бы ты целый час оттирал слизь с одного имени, ты бы его тоже запомнил.
Гарри разлепил мокрые страницы. Они были абсолютно чисты. Не было даже намёка на надпись, ни «день рождения тётушки Мэйбл», ни даже «дантист, полчетвёртого».
— Он в нём никогда не писал, — разочарованно сказал Гарри.
— Интересно, зачем кому-то смывать его в унитаз? — полюбопытствовал Рон.
Гарри перевернул книгу и увидел название газетного киоска с адресом Воксхолл Роуд, Лондон.
— Наверное, он был магглорожденным, — задумчиво сказал Гарри, — раз купил дневник на Воксхолл Роуд…
— Ну, тебе он уже вряд ли пригодится, — сказал Рон. Он понизил голос. — Пятьдесят очков, если попадёшь в нос Миртл.
Однако Гарри положил дневник в карман.
В начале февраля Гермиона вышла из больницы без усов, хвоста и шерсти. В первый же вечер её возвращения в гриффиндорскую башню Гарри показал ей дневник Т.М. Риддла и рассказал, как
