темны,
Моим стать бы мог, хорош словно бог,
Избавил от Тёмного Лорда нас ты»
Гарри отдал бы всё золото Гринготтса за то, чтобы испариться на месте. Пытаясь смеяться вместе со всеми, он встал, потирая онемевшие под тяжестью гнома ноги, пока Перси пытался разогнать зевак, у некоторых глаза заслезились от смеха.
— Расходитесь, расходитесь, звонок прозвенел пять минут назад, расходитесь по классам сейчас же, — сказал он, прогоняя самых младших учеников. — Ты тоже, Малфой…
Взглянув на него, Гарри увидел, как Малфой нагнулся и что-то подобрал. Усмехнувшись, он показал это Крэббу и Гойлу, и Гарри понял, что в руках у него был дневник Риддла.
— Отдай, — тихо сказал он.
— Интересно, что же тут пишет Поттер? — сказал Малфой, явно не заметив дату на обложке и подумав, что это дневник Гарри. Толпа замолчала. Джинни испуганно переводила взгляд с дневника на Гарри.
— Отдай его, Малфой, — строго сказал Перси.
— Сейчас, только гляну, — сказал Малфой, издевательски размахивая дневником перед Гарри.
Перси сказал:
— Как школьный Префект, я…
Но Гарри уже потерял терпение. Он достал свою волшебную палочку и крикнул: «Экспеллиармус!». И как по воле Снейпа из рук Локхарта вылетела палочка, так же дневник вылетел из руки Малфоя и подлетел в воздух. Рон, широко улыбаясь, поймал его.
— Гарри! — закричал Перси. — Нельзя колдовать в коридорах. Сам знаешь, я вынужден буду об этом доложить!
Но Гарри было всё равно, он всё же взял верх над Малфоем, пусть это и стоило пяти очков Гриффиндору. Малфой был вне себя от ярости, а когда Джинни проходила мимо него, чтобы войти в класс, он громко и злорадно прокричал: «По-моему, Поттеру не понравилась твоя валентинка!»
Джинни закрыла лицо руками и убежала в класс. Рыча, Рон тоже достал свою палочку, но Гарри его остановил. Не хватало ещё Рону весь урок Заклинаний отрыгивать слизней.
Гарри не замечал ничего странного в дневнике Риддла до тех пор, пока они не дошли до класса Флитвика. Все его книги промокли из-за красных чернил. Дневник же был таким чистым, словно чернильница и не опрокидывалась на него. Гарри попытался рассказать об этом Рону, но у Рона опять начались проблемы с палочкой: она пускала большие сиреневые пузыри, и окружающее его мало интересовало.
Гарри пошёл спать раньше, чем все остальные. Отчасти потому, что он не вынес бы ещё одной песни «Как кожа у жабы глаза зелены…» в исполнении Фреда и Джорджа, а отчасти оттого, что он хотел ещё раз изучить дневник Риддла, но знал, что Рон считает это пустой тратой времени.
Гарри сел на свою кровать и пролистал чистые страницы, ни на одной из которых не было и следа алых чернил. Он взял новую баночку чернил из прикроватной тумбочки, опустил туда перо и сделал кляксу на первой странице дневника.
На секунду чернила ярко блеснули на бумаге, а потом исчезли, как будто страница их впитала. Обрадовавшись, Гарри снова макнул перо в чернила и написал: «Меня зовут Гарри Поттер».
Слова вспыхнули и также исчезли без следа. А потом, наконец-то, что-то произошло.
Словно его же чернила вытекали обратно, на странице появились слова, которых Гарри никогда не писал: «Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как ты нашёл мой дневник?»
Эти слова тоже исчезли, но только после того, как Гарри начал писать ответ.
«Кто-то хотел спустить его в унитаз».
Он с нетерпением ждал ответа Риддла.
«Хорошо, что я записал свои воспоминания кое-чем, что продержится дольше, чем чернила. Я всегда знал, что найдутся люди, которым не захочется, чтобы мой дневник прочли».
«Что ты имеешь в виду?»
— нацарапал Гарри, от радости оставляя на странице ещё одну кляксу.
«Я имею в виду, что в этом дневнике записаны воспоминания об ужасных событиях. Событиях, которые замяли. Событиях, которые происходили в Школе Колдовства и Чародейства Хогвартс».
«Именно там я сейчас и нахожусь», — быстро написал Гарри. — «Я в Хогвартсе, и здесь происходят ужасные вещи. Ты что-нибудь знаешь о Тайной Комнате?»
Его сердце отбивало дробь. Ответ Риддла последовал мгновенно, почерк его стал неаккуратным, как будто он торопился рассказать всё, что знал.
«Конечно, я знаю о Тайной Комнате. Когда я ходил в школу, нам говорили, что это лишь легенда, и она не существует. Но это была ложь. Когда я учился в пятом классе, Комната была открыта, и монстр напал на нескольких учеников, пока не убил одного. Я поймал человека, который открыл комнату, и его исключили. Но директор, профессор Диппет, считал позором, что такое происходит в Хогвартсе, и запретил мне рассказывать правду. Всем объявили, что девочка погибла в результате несчастного случая. Они вручили мне красивую блестящую награду с моим именем за все неприятности и предупредили, чтобы я держал рот на замке. Но я знал, что это может случиться ещё раз. Монстр всё ещё был жив, а того человека, который смог освободить его, не посадили в тюрьму».
Гарри чуть не перевернул чернильницу, торопясь написать ответ.
«Сейчас это повторяется. Совершено уже три нападения, и никто не знает, кто за этим стоит. Кто сделал это в тот раз?»
«Если хочешь, я могу тебе показать», — последовал ответ Риддла. — «Не обязательно верить мне на слово. Я возьму тебя в свои воспоминания о той ночи, когда я поймал его». Гарри заколебался, его перо зависло над дневником. Что имел в виду Риддл? Как мог он попасть в чьи-то воспоминания? Он нервно взглянул на дверь спальни, в которой становилось темно. Когда он вновь посмотрел на дневник, там появлялись новые слова: «Давай я тебе покажу».
Гарри задумался на долю секунды, а потом написал: «Ладно».
Страницы дневника начали перелистываться, словно от ветра, и остановились посреди июня. С открытым ртом Гарри наблюдал, как листик за 13-е июня стал превращаться в маленький экран телевизора. Дрожащими руками он поднял книгу, чтобы заглянуть в маленькое окошко, но, не успел он понять, что произошло, как его потянуло вперёд; окошко расширялось, он чувствовал, как его тело отрывается от кровати, и его засасывает сквозь окошко в странице в водоворот цвета и тени.
Он почувствовал под ногами твёрдую землю и встал на месте, дрожа, пока размытые очертания вокруг внезапно становились чёткими.
Он сразу понял, где находится. Эта круглая комната со спящими портретами была кабинетом Дамблдора… но за столом сидел не Дамблдор. Морщинистый, с виду болезненный, почти лысый волшебник читал при свете свечи письмо. Гарри раньше никогда не видел этого человека.
— Простите, — дрожащим голосом сказал он. — Я не хотел вас беспокоить…
Но волшебник не взглянул на него. Он продолжал читать, слегка хмурясь. Гарри приблизился к столу и, заикаясь, произнес:
— Ээ… я пойду, ладно?
Волшебник всё равно его не замечал. Казалось, он его даже не слышал. Подумав, что волшебник, очевидно, глухой, Гарри повысил голос.
— Простите, что побеспокоил, — почти прокричал он.
Волшебник со вздохом сложил письмо, встал, прошел мимо Гарри, даже не взглянув на него, и раздвинул шторы.
Небо за окном было рубиново-красным; похоже, был закат. Волшебник вернулся за стол, сел и замер, наблюдая за дверью.
Гарри оглядел кабинет. Ни феникса Фокса, ни крутящихся серебряных приборчиков. Это был Хогвартс, каким его знал Риддл, и это означало, что этот неизвестный волшебник — директор, но не Дамблдор, — а он, Гарри, был немногим более чем призраком, он был абсолютно невидим для людей, живших пятьдесят лет тому назад.
В дверь постучали.
— Войдите, — дрожащим голосом сказал старый волшебник.
В комнату, снимая шляпу, вошёл мальчик, на вид лет шестнадцати. На его груди сиял серебряный значок Префекта. Он был гораздо выше Гарри, но у него были такие же чёрные, как смоль, волосы.
— А, Риддл, — сказал директор.
— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — спросил Риддл. Похоже, он волновался.
— Садись, — сказал Диппет. — Я как раз читал твоё письмо.
— А, — произнёс Риддл. Он сел и сильно сжал ладони.
— Мой дорогой мальчик, — добрым голосом произнёс Диппет. — Я не могу разрешить тебе остаться в школе на всё лето. Тебе ведь наверняка хочется поехать домой на каникулы.
— Нет, — тут же ответил Риддл. — Я с удовольствием останусь в Хогвартсе вместо того, чтобы возвращаться в этот… в этот…
— Полагаю, ты живёшь в маггловском приюте? — с любопытством спросил Диппет.
— Да, сэр, — ответил Риддл, слегка покраснев.
— Ты — магглорожденный?
— Полукровка, сэр, — ответил Риддл. — Папа — маггл, мама — ведьма.
— А твои родители?..
— Моя мама умерла сразу же после моего рождения, сэр. В приюте мне рассказали, что она лишь успела дать мне имя: Том в честь отца, Марволо — в честь дедушки.
Диппет сочувственно.
— Дело в том, Том, — вздохнул он, — что это можно было бы устроить, но при данных обстоятельствах…
— Вы имеете в виду все эти нападения, сэр? — спросил Риддл, и сердце Гарри подпрыгнуло. Он подошёл поближе, боясь пропустить хоть что- нибудь.
— Именно, — сказал директор. — Мой дорогой мальчик, ты должен понять, как глупо будет с моей стороны разрешить тебе остаться в замке после окончания семестра. Особенно в свете этой недавней трагедии… смерти этой бедной маленькой девочки… в приюте тебе будет куда безопаснее. В Министерстве Магии даже поговаривают о том, чтобы закрыть школу. Мы до сих пор не можем найти… э…
