– Ну, хорошо! – Торп с шумом наполнил легкие воздухом, чтобы успокоиться. – Подходим к самой сути. Сияющие сделали что-то с вашими мужчинами. Но позвольте задать вопрос. Сами они, эти пришельцы, были мужчинами? Я вот к чему веду: как вы считаете, они сами додумались совершить это зло или всего лишь повторили то, чему подвергали их?
Вам известно о заразных болезнях? О том, как инфекция с больных перекидывается на здоровых? Может, тут замешано что-нибудь подобное?
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что вы говорите о Сияющих, а мы говорим о вегианах. Так о ком мы говорим: о самом враге или только о его рабах?
В комнате густым чадом повисла тишина, а затем три женщины возбужденно заговорили на своем языке. Варис и Шенн побледнели. Старуха задумчиво кривила губы.
Торп наконец решил прервать их беседу:
– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. По вашим словам, когда мужчины вышли из кораблей, они были уже не теми, что прежде, в них вселилось зло. Но как это выглядело? В чем заключается разница?
– Отвечу, – пробормотала старуха. – Отвечу, хоть и не видела своими глазами. Эти девочки, – указала она на помощниц, – тоже не видели. Однако мать мне рассказывала о своем муже, моем отце, и о моем старшем брате. Внешне они ничуть не изменились, только на головах появился металлический диск. Но глаза были тусклые, мертвые, и наши мужчины не разговаривали друг с другом. Обращались только к женщинам – приказывали, как рабочему скоту. И нас не узнавали.
Вдали сладкозвучно ударил колокол, и женщины поспешно встали.
– Пришел час закатных ритуалов. Мы должны идти. Ждите здесь, мы скоро вернемся.
Они вышли, оставив мужчин теряться в догадках.
Глава 7
– Ну и что мы имеем? – Торп тяжело вздохнул, а затем подавил могучий зевок. – По мне, эти вегиане, кто бы они ни были, по-прежнему для нас загадка. Судя по словам Матери Хатар, Сияющие – не более чем куклы.
– А я все про радио думаю, – признался Шкода. – Пока сюда добираются наши сигналы, они слабеют, загрязняются, уродуются… Но если дамочкам и правда удается их выловить и почистить… Хоть бы одним глазком взглянуть, что у них за техника.
– Все-таки это дает нам кое-какую надежду, – проворчал Хэдли. – Как они мужиков-то ненавидят, а? Похоже, нам еще повезло, что в живых остались.
Варис, сгибаясь, прошла под драпировкой, выпрямилась и сказала:
– Мать Хатар приносит свои извинения. Она поручила мне показать отведенные для вас покои. Идемте.
Тихими коридорами и короткими лестничными маршами мужчины шагали вслед за проводницей и наконец услышали скороговорку и учуяли сильный запах озона.
– Это от электричества, – заявил Шкода. – Где-то неподалеку радиостанция. Вот бы посмотреть…
Варис кивнула.
– Мать Хатар сказала, что это дозволено. Прошу сюда. – Она резко повернула направо, и все вошли в комнату с таким высоким сводчатым потолком, что самый его верх терялся в сумраке.
Торп увидел ряды горшков, путаницу блестящих проводов и соленоидов, а еще девушку – она сидела в центре комнаты на скамье перед резным ларцом наподобие того, что вещал в комнате старухи. Девушка подняла руку, требуя молчания, встала и склонила голову – дескать, я в вашем распоряжении.
– Землянам угодно увидеть и постичь тайны Хатар, – объяснила Варис. – Ты покажешь им все, о чем ни попросят.
– И скажи, чтобы не боялась, – предложил Торп. – Скажи, что мы ей ничего плохого не сделаем.
Варис сопроводила свой ответ неопределенным жестом.
– Я могу ей это объяснить, да страх не выгонишь приказами. Ведь Моллин видит, что перед ней – мужчины.
Торп хотел было запротестовать – мол, не виноваты же они, что такими родились. Но тут Хэдли воскликнул:
– Моллин! А что, для девчонки – прекрасное имя. И уж конечно, такая красавица не будет меня бояться, верно?
С поразительной мягкостью в движениях ирландец приблизился к Моллин и протянул руку. Девушка побледнела. Секунду-другую стояла, окаменев, а затем двинулась в обход стола к Хэдли, остановилась на безопасном расстоянии, пригляделась. Торп и сам пригляделся к ней и понял, что ей лет восемнадцать- девятнадцать – девственный бутон, только-только начавший расправлять лепестки. Носила она такой же стерильно белый жакет, как и остальные жрицы. Талию опоясывал шелковый шнур, с него свисала кисейная лента шириной дюймов шесть, и на ней красовалась вышитая молния в кольце. И ходила ходуном – девушка дрожала от волнения.
– Ну, вот. – Хэдли приблизился и очень осторожно взял ее за руку, словно не замечая дрожи. – Эх, лапушка, до чего же давно я не встречал такой милашки. Давным-давно… Мы ведь подружимся, правда? Ник – тоже отличный парень. Он хочет, чтобы ты рассказала про все эти хитрые штучки-дрючки, и постарайся объяснять попроще и подоступнее, потому что он у нас не семи пядей во лбу. Договорились? Внимательно следивший за девушкой Торп увидел, как ее губы дрогнули и растянулись в улыбку, а глаза округлились от удивления. Она посмотрела на Шкоду, тот ухмыльнулся. А девушку улыбка сделала просто красавицей.
– Ник, – прошептал Торп, – не мешало бы первым делом определить координаты нашей комнаты, а потом Варис еще раз отведет тебя сюда, и займешься любимым делом. Мы ведь только начали разбираться.
Варис повела их дальше, и вскоре они оказались в маленьком покое с четырьмя кроватями по углам. Посреди комнаты на каменном полу лежали, тщательно расстеленные, знакомые вещи.
– Скафандры! – вскричал Шкода. – Парни, нам везет! Только бы он не выпал!.. – Радист торопливо ощупал скафандры, узнал свой, запустил руку внутрь и резко встал с плоским свертком в руках. – Всегда ношу портативный набор инструментов. Ну, теперь мне на радиостанции будет повеселее. В которую дверь?
Варис повернулась и показала на арку.
– Этот путь ведет в глубь здания. Зал Хатар – центр святилища, понятно? А этот путь, – указала она на противоположную дверь, запертую на крепкий засов, – ведет наружу, в сады. Вон за теми дверьми – соседние спальни.
Она пошла к арке, Шкода двинулся следом. Торп опустился на корточки, перевернул скафандр и вынул из кармана фотографии. Больше там ничего ценного не оставалось. Выяснилось, что в белой юбке есть на талии внутренний кармашек; вложив туда фото, Джереми сел на койку.
– Ничего монастырского тут нет, – заключил он, чувствуя упругое сопротивление матраса. – И мне это, пожалуй, нравится. Кстати, давненько мы не спали в спокойной обстановке.
– Да, ты прав. – Хэдли вытянулся на койке и блаженно вздохнул. – Сегодня ночью прекрасно обойдусь без качки.
Хотя Торп был крайне измотан, сон к нему не шел. Великое множество вопросов глодало его разум. Казалось, миновала целая вечность… Наконец он пошевелился, сел и увидел, что ирландец тоже не спит.
– Не знаю, будет ли прок, – пробормотал Торп, – и все-таки подумываю: не выйти ли подышать свежим воздухом, на звездочки посмотреть. Составишь компанию?
– Вряд ли поможет. Джереми… – Хэдли оперся на локоть, его лицо исказилось гневом. – Что ты думаешь об этой планете, о Лодоре? Тут черт-те что творится. Рассказ старухи просто в голове не укладывается! Но та девчонка, Моллин… она ведь при виде меня чуть не померла от страха! При виде всех нас! А почему? Только потому, что мы – мужчины. Это ж надо, до чего людей довели, сволочи! Я как-то не думал об этом всерьез, пока до ее руки не дотронулся. Тряслась, как зайчишка!
– Ты был на высоте, в два счета ее обворожил.
– Ну, по этой части я дока. Я ведь на ферме вырос, с дикой живностью всегда ладил. Но на
