Но если есть возможность сообщить своим, это сделать необходимо. Иначе на его совесть ляжет доля вины за ежедневное истребление землян. В последний раз он видел Землю пять лет назад и сейчас не знал, что там происходит, но мог вообразить, что произойдет, если не остановить вегиан. За примером далеко ходить не надо. Вот планета, где замечательные женщины живут в вечном страхе перед тварями, которых они называют мужчинами. На этой планете слабый пол порабощен, низведен до уровня скотины, которую разводят в своих целях невидимые скотоводы. А мужчины здесь – бесчувственные, бесчеловечные куклы. Они даже не узнают родных матерей и жен. Такое может случиться и с Землей… Надо как-то убедить Ника Шкоду…
Наконец Торп уснул. Сонные видения кишели лицами врагов, прекрасными, но при этом чудовищно нечеловеческими.
Пробудился он с больной головой под веселый звон колокола и, раскрыв глаза, успел лишь мельком заметить юную девушку в знакомом кисейном фартуке – она метеором пронеслась по спальне. Плавные, стремительные ее движения пробудили в памяти события минувшей ночи.
– Вот еще один день, которого я не чаял увидеть, – сказал Хэдли, когда они встали и принялись убирать кровати.
Торп не ответил. Вчерашние дурные предчувствия все еще угнетали его. Заслышав посторонний звук, он резко обернулся – из дверей в комнату робко заглядывала девушка. Она дала знак другим, пришедшим следом за ней с тазами и большими кувшинами с горячей водой. Первой было лет двадцать пять, примерно как Шенн. Четыре других были помоложе – вчерашние подростки. Оставив свою ношу, они удалились. Старшая осталась.
– Я Эдда, – представилась она. – Имею удовольствие вам служить. Скоро сюда принесут пищу.
– Погоди! – вскинул Торп руку, и девушка остановилась на полпути к дверям. На лице, за напускной бесстрастностью, читалась настороженность. – Прошу тебя, передай мою благодарность Матери Хатар и скажи, что нам бы не хотелось доставлять лишние неудобства. То есть мы готовы есть с остальными – если, конечно, это не противоречит каким-нибудь правилам.
Понять по лицу Эдды, что она думает, было невозможно. Разве что в жесте – она самую чуточку наклонила голову – была вызывающая отчужденность. Или показалось?
– Я передам ваше пожелание Матери Хатар и вернусь. – Женщина вышла в полном молчании.
Хэдли почесал в затылке и состроил комичную гримасу:
– Подумать только, эта милашка пырнет меня ножиком, если я вздумаю хотя бы обнять ее!.. Да, странный, странный мир, что ни говори. Но раз уж они так боятся нашего брата, им бы стоило крепко подумать, прежде чем одеваться в эти крошечные жакетки…
– Наверное, одежда для них особой роли не играет, – проговорил Шкода и склонился над тазиком с водой. – Где-то я читал, в каком-то журнале мод, что предназначение одежды – привлекать внимание к своему образу, который ты хочешь создать для окружающих. То есть нормальная женщина будет одеваться с таким расчетом, чтобы выглядеть в твоих глазах в лучшем виде. К здешним женщинам с общими мерками, конечно, подходить нельзя. Тут все с ног на голову перевернуто.
– Что грустнее всего: каждая из них – просто загляденье.
– Загляденье? – угрюмо переспросил Торп. – А знаешь, почему они все такие красивые? Потому что это – сливки. Кто не дотягивает до стандарта, того убивают при рождении. Загляденье!
– Ты, конечно, можешь горевать о прошлом, но жить приходится в настоящем и надо строить планы на будущее, – отбрил Хэдли. – Что бы ни случилось тут раньше, вокруг нас – шикарные девочки, и, если не все сладится, как мы хотим, я без особых огорчений проведу тут остаток своих дней.
– Тебе в любом случае придется это сделать, – сказал Шкода.
Из дверей к ним вежливо обратилась Эдда:
– Мать Хатар будет рада, если вы позавтракаете вместе со Старшими Сестрами. Идите за мной, пожалуйста.
Торп так углубился в раздумья, что не заметил ее прихода. Хотелось ясности; хотелось знать, способен ли он ладить с окружающими. А еще надо было срочно поговорить со старой жрицей.
Мать Хатар сидела во главе длинного узкого стола – возглавляла собрание женщин примерно одного возраста, от двадцати пяти до тридцати лет. При появлении землян они встали под шорох одеяний и охотно потеснились, уступив им место перед верховной жрицей. Потом так же дружно сели и безмолвно приступили к еде. Ни одна пара глаз не поднималась от тарелки. Села и Эдда. Торп увидел Варис и Шенн, а потом опустился на скамью по правую руку от старухи. Шкода расположился напротив.
Пришли девочки лет десяти-одиннадцати, поставили перед гостями тарелки, кубки и непривычной формы ножи и вилки. Даже эти малютки носили кинжалы по примеру Старших Сестер. Джереми скользнул взглядом по ряду лиц. Да, Хэдли прав, каждая девушка точно картинка. Картинка цветущей женственности, дерзко выставленной напоказ. Он не успел толком задуматься над этим. Заговорила старуха:
– Надеюсь, вы провели ночь спокойно. Мне сказали, – она взглянула на Шкоду, – что ты любезно похвалил наши достижения и аппаратуру, проявив особый интерес. Так ли это?
– Правда и то и другое. Методы ваши отличаются от наших, теория маленько отстает, но техника первоклассная. По части приемников не могу сказать вам ничего нового.
– Поистине это высокая похвала из уст того, кто умеет вмещать тайны в маленькие коробочки. Если согласишься передать нам эту науку, мы останемся в вечном долгу.
Шкода ухмыльнулся:
– Не так-то просто. Чтобы делать инструменты, нужны другие инструменты, а для других – третьи, и так далее. Но все в наших руках, дайте только время.
– Вот чем мы как раз не располагаем, так это временем, – подчеркнуто весомо произнес Торп.
Над столом сразу поднялся гомон, а затем повисла напряженная тишина.
Глава 9
– Что-нибудь не так? – Старуха с холодком взглянула на Торпа. И ее тон вполне его устраивал.
– Вы абсолютно правы. Насколько я понял, вы отправили в эфир весть о нашем присутствии, и теперь это известно всей планете.
– Вся планета – явное преувеличение, хотя по существу ты прав. Жрицы Хатар осведомлены. Тебя это не устраивает?
– Прежде чем трубить на весь мир, посоветовались бы с нами. Ваша профессия – распространять информацию. Кому как не вам знать, сколь трудно обуздывать слухи. И кто теперь может сказать, к чему это все приведет?
– Ах, вот оно что. – Мать Хатар кивнула с холодной улыбкой. – Теперь понятно. Ты считаешь, что я поступила безрассудно, что мне следовало держать ваше появление в тайне.
Ее спокойно-насмешливый тон заставил Торпа вскипеть.
– Да, я так думаю. Только глупцы не хранят ценные сведения в секрете от заклятого врага! Откуда уверенность, что никто не донесет о нас мужчинам?
– Глупцы? Сильно сказано, – тихо проговорила Мать Хатар. – Зря ты нас оскорбляешь, Джереми Торп. Говоришь, надо было посоветоваться? А ты с нами советовался, когда решил искать убежища на нашей планете? Или надо было посоветоваться, когда вы угодили к шеллам и они были готовы вас прикончить?
– То – совсем другое дело. Тогда у нас не было выбора.
– Вот именно. Не было выбора. Ни у нас, ни у вас. Думаешь, только наши глаза видели, как падал с неба корабль? Только наши уши слышали земные голоса, когда вы взывали о помощи в эфире? Считаешь, ваше появление – для кого-то секрет? По-твоему, Сияющие – глупцы?
И тут его словно паралич разбил. Целую чудовищную минуту разум вообще отказывался соображать, потом к лицу прилила кровь – Джереми понял, какую совершил ошибку. Его буравили два с половиной десятка пар безжалостных глаз.
– Простите. Я не знал…
– Ты многого не знаешь. Например, того, что за всю славную историю ордена Хатар мы только единожды сообщили народу неправильные сведения. Да, один-единственный раз, и лишь потому, что сами были введены в заблуждение. Я имею в виду тот случай, когда прибыли Сияющие и мы их приняли за
