Таллео добежал до Каппы, который, обессилев, сидел прислонившись спиной к стене, дернул его за руку и поволок за собой в сторону коридорчика. Они дотащились до узкого входа, свернули, протиснулись в камеру. Здесь обнаружилась почти та же картина, как после того когда Таллео сорвал Огненный душ. Камень был покрыт слоем непонятной копоти, под ногами валялись маленькие обугленные осколки. В стене же напротив входа возникло отверстие: прямоугольник с почти ровно обкусанными краями. За ним в свете желтого фонаря виднелась лестница.
— Эх ты! — восхитился Каппа. — Как ровненько!
— Иначе и затеваться не стоило, — хмыкнул Таллео с презрительной гордостью. — Видал, как все точно рассчитано! Это тебе не мясная лавка.
— У нас тоже не мясная лавка, — обиделся Каппа. — Попробуй чуть перегрей, или чуть перетяни. А у нас материал тоже, знаешь. Золото, серебро, платина. Да и потом, сидишь месяц, сидишь, потом раз и на помойку. Ну так что, вперед?
— Подожди. Золото, серебро, платина. У вас золото, серебро, платина, а тут Призрак! Замок тоже можно раз и на помойку. Ты вообще хоть чуть-чуть представляешь, что здесь было сейчас? Тут было такое... — Таллео обвел жезлом круг. — Тут такое было, что страшно подумать.
Он вытащил из мешка какую-то очередную жестянку. В жестянке оказалась черно-золотистая пыль. Таллео достал кисточку, обмакнул в эту пыль и стал намазывать на обугленные края. Пыль ложилась на камень будто хорошая краска.
— Эх ты! Она тоже светится!
— Разумеется, — хмыкнул Таллео, не отрываясь. — Тут ведь дыра в Призраке. Ее надо заделать. Иначе он будет высачиваться, я же тебе говорил. А светится она оттого, что контур Напряжения тут разорван. Тут ведь такое было, я же тебе говорю.
— Ага. Значит, надо сделать так, чтобы она не светилась?
— Странное дело, но ты умнеешь прям на глазах, блин. Это порошок черного золота. Кстати, его очень трудно делать. Когда точишь, перегорает. Тут целая, Каппа, наука.
— Перегорает?
— Да. Точка перехода у него слишком низкая. Его нужно точить на морозе, это во-первых. Во- вторых, нужен специальный камень, иначе перемагничивается.
— Так мерцает красиво!
— Ха, — хмыкнул Таллео с гордым презрением. — А в третьих, если его правильно не обчитать, он уже через сутки превратится в труху.
— И что?
— А что? Берешь и несешь на помойку. Тебе, я думаю, такое известно.
— Да уж... А если обчитать правильно?
— Может лежать хоть тысячу лет. Вот этому лет пятьсот, наверно.
— В смысле? Я думал, ты сам его сделал?
— Каппа! Где ты сейчас видел черное золото? Скажи мне как специалист?
— Ну...
— Это во-первых. Во-вторых, у меня нет такого точильного камня. Я же тебе говорю, нужен специальный.
— То есть, это ты тоже украл?
— Ну разумеется, блин. Что за вопросы дурацкие.
— Ворюга!
— А ты кто такой, интересное дело? — встопорщился Таллео и на секунду оторвался от порошка. — Пошел бы в лавку и купил бы принцессу? Покупатель, блин. Где я сейчас возьму черное золото? Да и потом, знаешь сколько оно стоит? Ящик пять таких кошмарных девчонок, минимум.
— Я тебе сейчас в глаз дам. А где ты украл? Если такая вещь ценная?
— Не просто ценная, — хмыкнул Таллео. — Без него в Волшебство не суйся. А у меня только ящик остался.
— Да, ты знаешь, — вздохнул Каппа, — у нас тоже припой заканчивается, для золота. Для обычного, конечно, но все равно. И неизвестно что делать.
— Купить?
— Талле, такие вещи обычно не продаются. Каждый ювелир делает свой припой, для себя.
— Каппа, я за тебя рад ты даже не представляешь как. Ты за последние полчаса поумнел так, что страшно подумать. Есть вещи, которые не продаются. Их можно либо самому сделать, либо украсть.
— Ну да, — вздохнул Каппа еще раз. — Вету себе не сделаешь...
— Вот уж точно. Скорее она тебя сделает. Все!
Таллео уложил кисточку и жестянку в мешок. Мерцание черного золота прекратилось. Таллео подхватил мешок, поправил фонарь, кивнул Каппе, юркнул в черный проем и взлетел по лестнице. Каппа за ним.
— Три шага, больше не подходи!
Таллео дернул Каппу за локоть. Мальчики остановились у выхода из узкого коридора. Выход был закрыт ржавой железной решеткой, собранной из прутьев толщиной в палец.
— Вот это и есть Ржавая губка? — Каппа оглядел решетку. — Ну ржавая-то она да. А почему губка?
— Сейчас все увидишь. Только близко не подходи.
— А почему у тебя не светится?
— Не знаю, кстати. Вот еще тоже, кстати! — Таллео озадаченно оглядел стержень.
— Так ее выключили, наверно, давно! Зачем ее тут держать, если выход замуровали?
— Ловушки не выключаются. Ловушки как девушки, раз и навсегда. Ну, во всяком случае, пока не высохнет.
— Так может быть, она уже высохла?
— Нет. Даже если она высохнет полностью, палка все равно будет светиться. Ловушка-то может высохнуть, но пока держится на своем месте, Напряжение будет расходоваться. А значит, будет светиться.
— Ну так значит тут ничего нет!
— Каппа. — Таллео оглядел Каппу с неодобрением. — Ты в этом, надо думать, уверен. Тогда подойди и потрогай.
— А что будет?
— А вот и увидишь. То есть, увижу я, потому что ты уже ничего не увидишь. Каппа, не нервничай. Не поймешь, чего тебе больше хочется, погибнуть, или к этой своей кошмарной. Терпение! То что железка молчит, — он оглядел стержень, — не говорит еще ни о чем. Так.
Таллео поставил мешок и достал сардельку. Мешочек задергался, и Таллео пришлось снова треснуть его ладонью. Мешочек притих, и Таллео аккуратно подкинул его к решетке, с таким расчетом, чтобы он коснулся металла у основания.
Мешочек шлепнулся точно в рассчитанном месте. Он коснулся ржавой решетки, и первую пару секунд ничего не произошло. Затем мешочек превратился в ржавчину и осел сухой аккуратной горкой.
— Видел?
Каппа стоял открыв рот.
— И так будет с тобой. Не светится, — хмыкнул Таллео с раздражением. — Мало ли что там не светится. Причем до этой новой ржавчины тоже нельзя дотрагиваться. Она теперь тоже заразная. Все что коснется этой теперь трухи, превратится в точно такую. обалденная ловушка, правда? — Таллео снова с гордостью фыркнул. — Подлая только.
— Вот это да, — перевел дух Каппа. — А кто ее изобрел?
— Менерма Добрый, кто же еще. После Кальдо их, я так понимаю, ставить по-человечески разучились, так что эта стоит здесь лет триста сорок.
— То есть, их что, с тех пор вообще нигде и не ставили?
