— Брось из-за нас волноваться. Мне в удовольствие ссориться с твоей бабкой. В нашем возрасте не так уж много развлечений. А главное, не слушай Агату и живи на всю катушку. Не повтори моих ошибок. Я вот всю жизнь гонялась за воспоминаниями, а, спрашивается, чего ради?
Саманта грустно ей улыбнулась. Она вовсе не была уверена, что переспать с мужчиной накануне его свадьбы намного лучше, чем посвятить годы поискам пропавшего без вести солдата.
— Я тут немного прибрал, — сказал Питер Пламкетт, встречая на крыльце поднявшуюся первой Саманту.
Женщина-полицейский высадила их возле дома. Уезжая, она показала Саманте поднятый большой палец: держись, мол, сестренка. За возвращением сестер с явным осуждением наблюдали соседи — живущая напротив чета пенсионеров, которые, собственно, и вызвали полицию.
Отпирая дверь, Саманта повернулась к бабушке и тетушке.
— Все расходятся по своим квартирам. И чтобы больше от вас ни звука! — строго проговорила она. — У меня статья не готова, а я и так уже опоздала.
Агата, не привыкшая выслушивать нотации, обожгла ее оскорбленным взглядом. Она открыла было рот, чтобы дать внучке отповедь, но передумала, пожала плечами и молча направилась к лестнице. От Саманты не укрылось, что щеки у нее порозовели, а дыхание сбилось. Но она не стала помогать ей преодолевать лестницу. Она действительно спешила. И к тому же была очень зла. Не столько, впрочем, на бабушку, сколько на Росса Карлтона.
— Славненько повеселились, — шепнула ей Маргарет, протискиваясь мимо нее. — Скажи мистеру Пламкетту, что у меня в наборе было шесть кистей. Мне не хотелось бы, чтобы их стало пять.
Питер нагнал Саманту на пороге ее квартиры с руками, полными собранных во дворе вещей.
— Разбитый чайник я выбросил на помойку. Кистей нашел ровно шесть штук. Радиоприемник починить не удастся. И боюсь, фишки тоже не все. Жалко, конечно. Играть будет уже не так интересно…
— Позвольте, я вам помогу.
Салфетка, набор кистей, журнал и книга с оторванной обложкой перешли из рук в руки.
— Спасибо за ваши эсэмэски в половине первого. Они меня очень поддержали.
— У меня выдалась минутка между двумя уроками. Он пришел?
Саманта опустила голову.
— Я это сразу заподозрил, — снова заговорил Питер. — Он просто забавляется. Ему нравится дергать вас за ниточки, как марионетку.
Он вгляделся в ее расстроенное лицо.
— Похоже, все это вас сильно задело, — тихо добавил он.
— Ничего, все нормально. Просто ночью я писала статью, а сейчас надо ее перечитать. А то я и так выбилась из графика.
— Ну, тогда я пошел. Извините, что отрываю вас от дела.
Он развернулся и зашагал прочь. Саманта смотрела на его поникшие плечи и безвольно повисшие руки…
— Питер!
Он обернулся. Глаза за стеклами очков смотрели с мягким вопросом.
— Если честно, мне ужас до чего паршиво, — призналась она.
Он подошел ближе. Ровно на три шага.
— Я еще не успел вернуть другу мотоцикл. Хотите прокатиться? Я покажу вам одно местечко… Я сам там отсиживаюсь, когда на душе кошки скребут.
— Но статья… Мне же надо править статью…
— Не думаю, что вы сейчас в состоянии делать что-либо полезное.
— Но уже почти четыре. А у меня в семь урок.
— Так мы через час вернемся.
— И мне надо переодеться. И причесаться…
— Вы и так красивая.
И он протянул ей руку.
Убежище Питера располагалось возле Сент-Олбанса, неподалеку от так называемых Розовых садов — парка, в котором цвели восемь тысяч роз двух тысяч разных видов. Они проехали Голдерс-Грин и выскочили на шоссе М1. Небо висело низко, затянутое тучами. Хорошо хоть, дождя не было. Опьяненная скоростью, Саманта во все глаза смотрела на пролетающие мимо пейзажи. Чем больше оставалось позади километров, тем легче ей становилось. Стычка бабушки с тетушкой уже представлялась ей почти забавной, а предательство Росса Карлтона не таким убийственным. В конце концов, он ведь ей ничего не обещал. «Только не в первый вечер!» — укорила она себя. Мисс Свити, наверное, посоветовала бы ей выбросить из головы это кратковременное приключение и впредь вести себя осмотрительнее.
Она почти успокоилась, когда они добрались до дома Брайана Смита, которого Питер представил ей как старого друга. Еще не старый, лет сорока, Брайан был совершенно лыс, отчего его серые глаза и пушистые черные с проседью усы казались еще внушительнее. Одет он был в голубую рубашку и заправленные в сапоги джинсы. Росту он был под два метра, а глядя на его мускулистую фигуру, нетрудно было догадаться, что ее обладатель большую часть своей жизни проводит на открытом воздухе. При этом у него, как ни удивительно, оказался очень мягкий и негромкий голос. Брайан дружески обнял Питера и приветственно кивнул Саманте. Питер отверг его приглашение зайти в дом — небольшой, заросший плющом коттедж с витражами вместо окон — и по узкой каменистой тропке повел Саманту к огромной оранжерее.
Перед входом она остановилась.
— А что там внутри? — спросила она. Ее терзали смутные подозрения.
— Цветы, — отчетливо проговорил он.
— Не уверена, что это очень хорошая идея, — пробормотала она.
Он властно взял ее за руку и повлек за собой, толкнув стеклянную дверь.
— Семья Смит владеет этой оранжереей на протяжении трех поколений, — сказал он. — Брайан специализируется на выращивании и продаже полевых цветов Великобритании.
Крепко держа за руку, он повел ее по дорожкам, давая пояснения. Cardamina hirsuta, Tamus communis, Anemone nemorosa[10], сыпал он латинскими названиями. Действительно, в оранжерее буйно цвели цветы самых разных форм и расцветок.
— Я потрясена вашими познаниями в ботанике, — сказала Саманта, по приглашению Питера вдыхая сладкий аромат цветка под названием Barbarea vulgaris[11].
Впервые после смерти матери она нюхала цветы. Как ни странно, ничего ужасного с ней не произошло. Определенно, рядом с Питером жизнь мгновенно упрощалась.
Они сели на два выкрашенных белой краской чугунных стула. С одной стороны от них тянулись ряды Juncus effusus, с другой — горшки с сочно зеленеющими побегами Acer campestre[12].
— Я сюда часто прихожу, — признался Питер. — Рисую цветы. Особенно когда кажется, что жизнь не задалась.
— И я бы сюда сбегала…
— Приходите когда хотите. Брайан вас впустит. Для меня это место стало вторым домом после того, как Доминик меня бро… — Он прикусил язык и слегка покраснел: слабо выраженная первая степень. — В общем, после того как мы расстались.
Чуть помолчав, он добавил:
— Вам обязательно надо посмотреть Primula vulgaris[13]. У них просто поразительные расцветки.
Они пошли искать примулы. Саманта долго с восхищением разглядывала цветы с нежными лепестками от бледно-розового до интенсивно-красного цвета.
