Яви закурил тоже.
— Кстати, — встрепенулся он, — вы завтракали?
— Пока нет, — ответил майор. — Не успел.
— Я тоже, — улыбнулся инспектор, вспомнив, что он так и забыл позавтракать. — Продолжайте.
— Дело в том, что на дороге мы нашли несколько сплющенных пуль. Стреляли из автоматического пистолета. Похоже на то, что стреляли пострадавшие и попали в лобовое или боковые стекла другой машины. Надо полагать, стекла эти были пуленепробиваемые. Иначе с чего бы пули так сплющились.
— Совершенно верно, — заметил инспектор.
— Вот именно. Значит, пострадавшие успели выскочить из машины и даже обстрелять таранивший их транспорт. Что из этого следует? — Майор выжидающе посмотрел на собеседника.
Яви пожал плечами.
— Из этого следует, господин инспектор, что происшествие не случайное, что оно — результат каких-то особых взаимоотношений пострадавших и тех, кто их таранил.
— Совершенно верно, — снова заметил Яви.
— Обратите внимание на дорогу, — вскочил со стула майор и стал рядом с инспектором.
Яви чуть пригнул голову к фотографиям.
— Узкая дорога — не развернуться, не разъехаться, не так ли? — спросил майор.
— Так, — уронил Яви.
— Ведет она к складу минеральных удобрений. Первая машина проехала две трети этой дороги, потом развернулась и пошла на таран другой, следовавшей за ней с трассы.
— Но это невозможно! — поднял голову инспектор. — Здесь же глубокие кюветы. Как можно развернуться на дороге такой ширины да еще обрубленной такими кюветами?
Теперь майор пожал плечами.
— Тем не менее кто-то сумел развернуться и таранить машину пострадавших. И в связи с этим у нас возникло предположение, что первая машина не разворачивалась.
— Пошла на таран задом наперед?
— Да, — ответил майор.
— И какое расстояние она прошла таким образом?
— Чуть меньше километра, — ответил Фрин, — и на очень большой скорости.
— Если человек, сидевший за рулем, имел или имеет отношение к трюкам, какие обычно проделывают в цирках, тогда что ж…
— А если другое? — осторожно спросил Фрин.
Лицо его, густо обсыпанное веснушками, покраснело, видимо, от волнения.
— Машина могла иметь приспособление — так называемую круговую турель, позволяющую с одинаковой уверенностью управлять авто в обе стороны. Одно время среди автолюбителей круговая турель была в моде.
— Да-да-да, — задумчиво протянул инспектор. — Ваше предположение мне кажется не лишенным здравого смысла. Постойте! — воскликнул вдруг он и слегка хлопнул себя по лбу. — Ведь у меня у самого машина с круговой турелью! Как я забыл об этом!
— Не может быть! — вскочил Фрин. — Впрочем, — сразу потух он.
Яви улыбнулся.
— Конечно, это не та машина, — понял он майора. — Хоть она у меня и с третьего января, но все- таки…
— Какое отношение имеет странное происшествие к вашему делу? — подхватил Фрин.
Яви кивнул:
— Отпечатки следов протекторов, по поводу которых вы делали запрос, идентичны оставленным на проселочной дороге машиной, таранившей другую. Поэтому я счел необходимым лично явиться к вам, а не отделываться формальными ответами.
Инспектор несколько своеобразно отреагировал на столь неожиданное заявление. Он собрал фотографии в аккуратную стопку и протянул их майору.
Фрин с некоторым замешательством взял их и положил во внутренний карман пиджака.
— У меня слабое сердце, майор, — нарушил молчание инспектор. — Таких больных нужно исподволь готовить к подобным сногсшибательным…
— Но это правда! — почти крикнул майор.
— А разве я говорю, что неправда, — улыбнулся инспектор.
— Фу, черт! — облегченно вздохнул Фрин. — А я подумал, что вы мне не верите.
— Я арендовал свою машину у здешней прокатной фирмы.
Инспектор подробно рассказал майору об особенностях своей машины и предложил Фрину немедленно заняться поисками автолюбителя, которому она раньше принадлежала. Имеет также смысл обратиться в ассоциацию автолюбителей, ведь там регистрируются все более или менее интересные модели любительских автомобилей.
Поскольку автопроисшествие, которым занимался Фрин, имело прямое отношение к делу профессора Фэтона, Яви предложил майору войти в состав своей следственной группы.
Фрин без колебаний дал согласие. Тогда инспектор позвонил комиссару Снайду и информировал его о том, что майор Фрин в интересах следствия включен в состав линской группы.
Снайд не возражал. Задав Яви два-три малозначащих вопроса, он положил трубку. Теперь уже Яви не сомневался, что Снайд утратил всякий интерес к делу. Ну что ж, пусть не интересуется. Чем меньше внимания, тем меньше хлопот.
Обсудив с Фрином план поисков таинственной машины, инспектор отпустил майора.
На душе Яви было тревожно. Скоро в деле должен наступить перелом. Если Бейт сумеет сделать все, как договорились, здесь должны зашевелиться. Лишь бы Котр и местные детективы не прозевали своих подопечных. Если судить по телефонным разговорам хозяина Пекки, то он совершенно спокоен. С одной стороны, это хорошо, с другой — плохо. Неужели он, Яви, стал жертвой ложной версии? Нет, исключено. Все нити ведут к этому человеку.
Роттендон, Эгрон и Чепрэ сидели в домашнем кабинете городского особняка Эгрона и молча пили горячий кофе. Это была первая пауза в очередном заседании правления будущего акционерного общества «Голубой шарик». Полуторачасовой обмен мнениями ничего не дал. Компаньоны не могли решить вопрос, как быть дальше. Профессор Фэтон в самой категорической форме отказался от сотрудничества с ними. О ходе расследования они знали то же, что и другие — скупую информацию прессы. При желании они могли бы следить за каждым шагом инспектора, но это означало посылать в Лин людей и тем самым раскрывать себя. Об их интересе к инспектору Яви и проводимому им расследованию стало бы известно другим. Пусть они свои люди, но чего не бывает.
Чепрэ сделал последний глоток и потянулся за сигарой. Одет он был, как всегда безукоризненно, в элегантную черную пару. Запонки на манжетах рубашки мигали яркими точками вкрапленных в них драгоценных камней. Булавка в галстуке — алмаз в золотой оправе — переливалась всеми цветами радуги. Гладко выбритое. лицо Чепрэ было спокойно. Только в глазах стыло выражение угрюмой настороженности. Эгрон был одет в черный свитер с высоким воротом. Широкое лицо его хранило следы бессоницы. большие водянистые глаза банкира тревожно шарили по лицам собеседников, как бы выискивая в них истинный смысл произнесенных ими ранее слов. Розовое лицо господина Роттендона с синеватыми прожилками пряталось в тени, отбрасываемой высокой спинкой кресла. Молчание затягивалось. Все варианты были обсуждены и отвергнуты.
Чепрэ сидел с бесстрастным лицом, но в душе его кипело холодное бешенство. Напрасно он связался с этими слизняками. Вместо того, чтобы действовать, они начинают сюсюкать и паниковать.
