Он прекрасно знал способности компаньона. Горазд на такие подлости, какие могут только присниться. Небось, давно уже прикинул, как бы подороже продать наши шкуры. На роже так и написано. Уж кто-кто, а он. Эгрон, всегда видел этого поросенка насквозь. Провалил дело. Пристукнуть бы его вместе со всей его компанией, все равно кончать, двоих или троих, какая разница. Будь он таким подлецом, как Роттендон, он, пожалуй, воспользовался бы такой идеей. Сама по себе она в сложившейся ситуации неглупа. Однако слишком скользский путь. Еще неизвестно, как все повернется. Нет, этот путь безнадежен, абсолютно безнадежен. Сегодня нужно разрубить проклятый узел. Сдают нервы, пошаливает сердце. Вот тебе и триумф, грандиозное предприятие и грандиозные прибыли, и власть, безграничная и беспредельная. Акционерное общество «Голубой шар»! Миллионы пайщиков. Кто пожалеет несколько крон, чтобы купить хотя бы одну акцию, если не ради выгоды, то ради интереса. Ведь в основе создания общества — благородная цель: разгадка тайны голубого шарика, а потом установление прямых контактов с планетой Пришельцев. Пусть профессор возился бы с шариком, а они загребали бы миллионы, прибирали бы к рукам одну отрасль промышленности за другой: ракетостроение, электронную промышленность… Во имя таких гуманных целей… Акционерное общество, которое ставит своей конечной целью установление прямых контактов с инопланетной цивилизацией. Какой колоссальный моральный капитал! Кто мог не клюнуть на такую приманку. Всего несколько крон, и ты приобщен к величайшей цели! И не важно, разгадает профессор тайну шарика или нет. Важно то, что деньги будут течь от все новых и новых акционеров нескончаемым потоком. В конце концов общество могло быть международным. Что для него правительство Арании? Великан-собственник и лилипут-государство. Теперь все рушится из-за упрямства твердолобого профессора. На что надеется, старый болван! Как они могли упустить из виду, что его отказ поставит их в безвыходное положение. Тем хуже для него. Он сам вынес себе приговор. Черт подери! Горячность и поспешность никогда не приведут к успеху в делах подобного рода. Надо было избавиться от Табольта и других на месте, когда они привезли свой товар. Мало того, что упустили их из рук. еще отвалили кучу денег. Упустить такую возможность! Они бы могли обрабатывать профессора сколько угодно. Второй вариант Чепрэ не очень удачен, конечно, но что-то в нем есть рациональное. Грандиозный аттракцион «Голубой шарик». Вход — пять крон. Плати деньги и иди глазей на посылку из космоса, никаких затрат, хлопот.
Открылась дверь. В кабинет вошел личный камердинер в ливрее.
— Экстренный выпуск «Эпохи», сударь. Не угодно ли почитать?
— Оставьте.
Камердинер положил газету на стол и бесшумно вышел.
Эгрон схватил газету, полез в стол за очками. Слово «экстренный» его насторожило. Сердце тревожно екнуло. Сразу бросился в глаза огромный заголовок, набранный зеленой краской: «Происшествие в Амброне». Эгрон впился глазами в текст и не оторвался от него, пока не прочитал все. «Сегодня, как всегда, в девять часов утра господин Рэктон, старший инспектор Пинского кредитного банка, спустился позавтракать в ресторан отеля, где он останавливается уже много лет, приезжая в столицу по своим служебным делам. Кельнер, зная его вкусы и потребности, как всегда, угадал предполагаемый заказ. Средний столик у окна, выходящего на улицу — излюбленное место уважаемого в отеле посетителя. Господин Рэктон уже заканчивал завтрак, когда вдруг, подозвав к себе метрдотеля, напустился на него с упреками, что нынче в ресторане подают несвежие блюда и вообще плохо обслуживают. Метрдотель онемел от изумления. Такая вспышка со стороны посетителя, которого он знал много лет, показалась ему в высшей степени странной. В запальчивости господин Рэктон сбросил со стола тарелку и бокал, чем привлек внимание публики в ресторане. Господин Рэктон, выкрикнув еще несколько проклятий в адрес работников ресторана, выбежал в холл, оттуда на улицу. Администратор был удивлен не менее метрдотеля. Он слышал крики в ресторане, звон разбитой посуды. Господин Рэктон выбежал на улицу без пальто и шапки, а администратор принялся звонить в пункт скорой медицинской помощи. Вскоре к нему присоединился и метрдотель. Оба были уверены, что с господином Рэктоном случился нервный припадок, которыми так богата жизнь современного индустриального человека. Буквально через две минуты господин Рэктон вбежал в холл и в изнеможении повалился в кресло. Сразу же за ним в холл вошел молодой человек чуть выше среднего роста. Не обращая никакого внимания на крайне взволнованный вид администратора, господина Рэктона и метрдотеля, спокойно разделся и вошел в ресторанный зал. Держа правую руку в кармане, он направился в дальний угол зала, где пустовал столик. Проходя мимо одного столика, молодой человек молниеносно вытащил из кармана руку с пистолетом и… выстрелил в лицо человека. Выстрела никто не услышал, зато в ресторане сразу же запахло каким-то газом. Клиент вскочил на ноги и тут же рухнул грудью на стол. В зал вбежали полицейские. За ними следовал господин Рэктон. Полицейские подхватили сраженного газовой пулей посетителя под мышки и потащили его к выходу. Господин Рэктон заглянул снизу в лицо потерявшего сознание человека и закричал: «Это он! Я не ошибся!» Оказывается, заканчивая завтрак, господин Рэктон обратил внимание на спину человека, сидевшего в дальнем от него углу зала. Сначала его поразила величина спины. Видимо, ее обладатель имел огромный рост. Что-то в развороте плеч и в самой спине вдруг показалось господину Рэктону знакомым. Господина Рэктона одолело желание во что бы то ни стало увидеть лицо заинтересовавшего его человека. Но как это сделать? Не подойдешь же к человеку и не заглянешь ему в лицо. И господин Рэктон нашел выход — скандал и звон разбитой посуды. Решение было верным. Человек, сидевший в углу, оглянулся, как и все в зале. На какое-то мгновение господин Рэктон увидел его лицо. И узнал похитителя профессора Фэтона! Именно его видел Рэктон третьего января в шесть часов утра у подъезда своего дома в обществе других похитителей профессора Фэтона и доктора Неймана. Господин Рэктон узнал главаря, несмотря на то, что тот был одет в гражданский костюм. Через несколько часов человек очнется и начнет давать показания. В заключение следует сказать: в то время, как инспектор Яви в гордом молчании убивает время в Лине, преступники в открытую сидят в столичных ресторанах, попивая дорогие вина. Комментарии, как говорится, излишни».
Эгрон впился глазами в фотографию, помещенную в центре статьи. Двое полицейских тащили волоком мужчину, обессиленно повисшего на их плечах. Снимок получился очень уж смазанный и невыразительный. Эгрон еще раз пробежал глазами по статье и уронил газету на стол. Челюсть у него отвисла, глаза прикрылись набрякшими веками, руки безвольно упали на подлокотники кресла. Эгрон стал похож на огромную, лишенную жизненных сил жабу. Резкий телефонный звонок вывел его из шокового состояния. Эгрон вздрогнул, непонимающе оглянулся на дверь. Повторный звонок окончательно привел его в себя. Эгрон поднял трубку и нерешительно поднес к уху, задержав на некотором отдалении от лица. Узнав «алло, алло» Чепрэ, он прижал трубку к уху. Чепрэ после вопроса, читал ли Эгрон статью, сделал паузу.
— Читал, — выдавил из себя Эгрон.
— И поняли, как вредна излишняя осторожность? Если бы вы сразу серьезно обдумали мои предложения… Такие возможности у каждого из нас, а мы. только и делали, что возились с гнусным профессоришкой. Легальные методы, легальные возможности, — передразнил Чепрэ Роттендона. — Теперь мы безнадежно опоздали. Вот к чему привело ваше слюнтяйство. Нужно форсировать вывоз за границу «игрушек» и прочее.
— Вы не боитесь, что некто уже сидит в полицейском участке и спасает свою шкуру.
— Не боюсь. Он на своей вилле, а оттуда никто не уйдет без моего ведома. Мои люди блокировали виллу и никого оттуда не выпустят.
— Вот как!
— Слишком резко этот друг изменил свои позиции на мои предложения, и это показалось мне подозрительным. Через час мы с вами должны быть у него на вилле, не забыли?
— Может, обойдетесь без меня?
— Ни в коем случае. Один бог знает, что предпримет эта размазня, если вы не явитесь. Шум никому из нас не нужен. У нас есть целых четыре часа, пока Табольт заговорит.
— Хорошо, — коротко бросил Эгрон и положил трубку.
Разговор с компаньоном не успокоил его, а наоборот, встревожил еще больше. Липкий, жуткий страх вдруг охватил его от макушки до пяток. Еще никогда не заходил он так далеко. Кабинет полицейского комиссара в этот момент показался ему уголком обетованным. Все его большое тело каждой клеткой ощутило вдруг опасность. Если Чепрэ взял на мушку Роттендона, то, надо полагать, и его не оставил своими
