- Всё вами перечисленное. Вдобавок обостряются зрение, слух и обоняние. Не до уровня зверя, но видеть и слышать вы должны получше некоторых людей. Это основное, пожалуй. Если есть ещё что-то, то это сугубо индивидуально.
- Магия?
- Что?
- Может ли нэри давать руа магическую энергию? Служить источником?
Граф сосредоточенно сморщил лоб, а после зашуршал сухими страницами.
- Да, - сказал он, найдя нужное место в книге. - Считается, что может. Но это случай крайне редкий. Тут написано, что для этого оба должны быть магами и иметь одинаковую стихийную принадлежность.
Теперь уже задумался Сэллер. Глубоко задумался.
- Кстати, из-за магов среди нас, вы так мало знаете об изменяющихся, - продолжал граф. - Маги- перевертыши, как вы их называете, хранят секреты своего народа. Подчищают, если нужно там, где наследили неаккуратные собратья.
- Видимо, за скрытность вас и не любят, - неуклюже, все еще размышляя о своем, пошутил Буревестник.
- Не только за это, - серьезно ответил тэр Винсо. - Люди не любят нас за то, что мы сильнее, меньше болеем и дольше живем. А эльфы считают, что мы переводим их кровь.
- В каком смысле?
- В прямом. Кем будет ребенок эльфа и человека? Полуэльфом. Кем будет ребенок эльфа и орка? Полуэльфом. Только страшненьким. Кем будет ребенок эльфа и гнома? Ходячим анекдотом, естественно. Но и полуэльфом тоже. А вот кем будет ребенок эльфа и оборотня? Тут никаких 'полу', молодой человек. Нельзя быть полуоборотнем, а значит и полуэльфом такого смеска не назовут. Я знаю, потому что среди моих предков были эльфы. Но за всю долгую жизнь никто не назвал ни моего отца, ни меня полукровкой. Оборотень - это оборотень. Целиком и полностью.
- Наверное, это совсем не плохо.
- Я тоже так думаю.
- А скажите, граф... У меня еще вопрос по поводу этого ше-тан. Он несколько... ммм... В общем, я хотел узнать, не провоцирует ли установившаяся связь каких-либо фантазий, желаний?
- О чем вы? - оборотень поглядел с непониманием и вдруг рассмеялся. - Помилуйте, тэр Сэллер. Вы видите молодую красивую девушку и хотите еще каких-то объяснений своим чувствам? Нет. Говорю вам с полной уверенностью, ше-тан не предполагает ничего подобного.
- Я не совсем о чувствах, - смутился Сэл.
- Конечно же, - продолжал улыбаться тэр Винсо. - Никаких чувств. Еще вопросы?
- Только один, - Буревестник отвел за ухо лезшую в глаз прядь. - Кто вас стрижет?
Наверное, как 'своей' граф выделил Авелии лучшую комнату из гостевых. В этом Сэл убедился, войдя в каморку, которую отвели ему. Тут было тесновато, в четырех стенах, на одной из которых чернело ничем не занавешенное окошко, едва-едва помещались кровать, стол и широкий шкаф. Очага тоже не было - тепло шло от одной из стен. Наю досталась комнатушка не лучше. Сэллер полагал, что брат уже спит, но, заглянув, обнаружил, что тот и постель не разобрал. И где его носит?
Долго топтался в коридоре у двери Вель, думая, стоит ли заходить или подождать до завтра, но все же решился. Там и обнаружил пропавшего родственника. В который раз за последние дни удивился собственным чувствам: заскреблось в душе что-то нехорошее, когда увидел брата на полу у её постели, а потом отпустило - Най пришел не к девушке, его интересовала её сумка.
- Иди сюда, - шепотом подозвал он Сэла. - Глянь, какая штука. Я в неё дров напихал, поднять уже не получается, а еще место осталось.
- Лучше бы в камин дров подбросил. И какого ты в чужих вещах роешься? Разгружай давай.
- А может оставить? Представь, она утром проснется, захочет взять...
- Най, ты идиот? Другого времени для шуточек не нашел?
Брат смутился, подтащил сумку к камину и принялся выкладывать дрова.
- Всё равно вещь интересная, - пробормотал он. - Как думаешь, откуда она у неё?
- Сказала же, от отца досталась.
- Ну да. Только странно, что даже в Пустошах работает. У меня все амулеты сдохли, а этой - ничего. И не чувствовалось от неё никакой силы. Отчего так?
- Потому, что сила не людская, - негромко, косясь на спящую девушку, предположил Сэл. - Возможно, эльфы делали. Ты много об их магии знаешь?
'И в Вель никто мага не почувствовал, - думал он между тем. - Почему? Магов-перевертышей я встречал. Дар в них заметен, почти как и у людей. Специально прятала? Или тут тоже магия не человеческая? Эльфийская? Тогда получается, что Вель... Нет, ерунда. Какая из неё эльфийка? Даже на полукровку не похожа. Хотя, если вспомнить, что граф говорил, может, в оборотне эльфийскую кровь не так просто распознать? Либо ты оборотень, либо...'.
- А ты чего к ней зачастил? - оторвал от размышлений Най. - С Лил не вышло, так ты замену присмотрел?
- Нет, пришел, как и ты, с сумкой поиграть, - с нарастающей злостью прошипел Буревестник. - Думал шкаф в неё всунуть, чтоб Вель уже наверняка не подняла. А заодно и сапоги б её к полу прибил. Развлекаться, так на полную катушку, да, братишка? А просто узнать, как себя чувствует раненый товарищ, которому ты, может быть, жизнью обязан, - это не для нас.
- Ну ты... Я узнал. Пришел, а она спит. И сумка рядом. Да и вообще, она же сама сказала, что ничего с ней не станется. В смысле, обойдется всё... И чего ты на меня накинулся?
- Чего? - от шепота уже саднило горло. - Сейчас объясню чего. Сюда глянь.
Курточка Вель висела тут же, на стуле. Сэл вынул из кармашка многократно сложенный листок и протянул брату.
- И что это за каракули? - непонимающе нахмурился Най, поднеся бумагу к свету.
- Что? А, нет, другой листок. Вот. Никого не напоминает?
- Откуда это у неё? И к чему ты мне...
- А к тому, что нужно иметь уважение к чужим чувствам. Хотя бы немного. А не демонстрировать так откровенно, что тебе на неё наплевать.
- Мне наплевать? Да ты знаешь, что? Иди... Иди вон к Лил. Расскажи, как ты уважаешь её чувства!
Спасибо, хоть дверью не хлопнул. Но не стоило заводить с ним этот разговор, всё равно ведь ничего не понял.
Сэл аккуратно вложил в кармашек Авелии листочек со стихами из блокнота Орика. Не выкинула же! Жаль, неизвестно, что там написано. Хотел вернуть на место и портрет брата, но... скомкал со злостью и бросил в камин. Не попал. Выругался шепотом и вышел из комнаты, забыв, зачем приходил.
***
Девушка дождалась, когда закроется с тихим скрипом дверь и вокруг воцарится полная тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием дров в очаге. Открыла глаза и села на постели. Хотелось плакать, но она держалась. Пока не заметила на полу смятый листок. Вскочила, подняла, бережно разгладила... И залилась слезами.
В это же время другая девушка лежала на кровати в своей комнате и тихонечко всхлипывала, уткнувшись в подушку.
Каждая из них оплакивала своё, сокровенное и несбывшееся. Каждая понимала, что для этих чувств и для этих слез сейчас не время и не место, и на кон поставлено несоизмеримо большее. Но разве сердце когда-нибудь слушалось голоса разума?
И если у одной из них ещё была надежда на то, что потом, когда все закончится, её могущественный покровитель сдержит обещание, и пусть обманом, но она получит желаемое, то у второй не было даже уверенности в том, что для неё это 'потом' наступит. Она зашла слишком далеко и теперь проклинала тот день, когда по юношеской горячности предложила свою помощь. Что мешало ей
