И метнул копье Арапин черный,
Чтоб ударить Дойчина больного,
Но гнедой для боя был обучен,
Конь гнедой припал к траве зеленой,
гад А копье над ними просвистело И вонзилось в черную землицу, Полкопья ушло глубоко в землю, Полкопья над землей обломилось. Как увидел то Арапин черный,
Смазал пятки, мчится без оглядки, Мчится прямо к белому Солуню,
А за ним болящий Дойчин скачет. Подскакал Арап к вратам солунским, Тут его настиг болящий Дойчин,
250 И метнул копье он боевое,
Вбил его в солунские ворота,
После вынул саблю-алеманку И отсек он голову Арапу;
Голову его на саблю вскинул,
Из глазниц глаза Арапа вынул И в платок запрятал тонкотканный. Бросил голову на луг зеленый,
И потом отправился на площадь. Подъезжает Дойчин к побратиму: гво «Друг сердечный, умелец кузнечный, Выходи, получишь за подковы,
За подковы для коня гнедого,
Я перед тобою задолжался».
А кузнец на это отвечает:
«Ой ты, побратим, болящий Дойчин! Я тебе не подковал гнедого,
Просто подшутить хотел без злобы, А гадюка злая Анджелия Загорелась, как живое пламя,
270 Без покова увела гнедого».
Говорит ему болящий Дойчин: «Выходи, сполна получишь плату!» Показался побратим из кузни, Саблею взмахнул болящий Дойчин, Голову отсек он побратиму,
Голову его на саблю вскинул,
Из глазниц его глаза он вынул, Кинул голову на мостовую,
К белому двору поехал прямо, гво У двора он спешился с гнедого,
Сел на мягко стеленное ложе,
Вынул очи черного Арапа, Бросил их сестрице милой в ноги. «Вот, сестрица, Араповы очи,
Знай, сестра, пока я жив на свете, Эти очи целовать не будешь».
После вынул очи побратима,
Подает супруге Анджелии:
«На-ка, Анджа, очи Кузнецовы,
290 Знай, жена, пока я жив на свете, Эти очи целовать не будешь!» Попрощался и с душой расстался.
БАНОВИЧ СТРАХИНЯ
Был когда-то Банович Страхиня,
Был Страхиня баном в малой Баньской, В малой Баньской у Косова поля,
Не бывало сокола такого.
Как-то рано утром бан проснулся, Громко кличет слуг и призывает:
«Ой вы, слуги, быстро поспешайте, Серого коня мне оседлайте,
Понарядней вы его украсьте, ю И подпруги затяните крепче,
Ибо, дети, я задумал ехать.
Город Баньску я хочу оставить, Притомить коня в пути неблизком,
В гости, дети, я хочу поехать,
В белый Крушевац поехать к тестю,
К дорогому тестю Юг-Богдану, Юговичей-шуринов проведать;
Повидать родню мне захотелось!» Приказанье слуги выполняли, го Сокола-коня вмиг оседлали.
Бан Страхинич быстро снарядился, Нарядился он в парчу и бархат,
В платье алого сукна оделся;
От воды сукно алеет ярче,
А от солнца пламенеет жарче.
Сербский сокол пышно нарядился,
На коня вскочил он боевоГЪ,
Быстро ехал, быстро и приехал . К дому тестя в Крушевац, град белый, зо Где недавно царство утвердилось.
А как Юг-Богдан его увидел,
Увидали шурины все девять,
Соколы все Юговичи девять,
Только зятя милого дождались,
Обняли его, расцеловали.
Слуги верные коня забрали.
Поднялись на фряжескую башню,
За столы накрытые садятся,
Завели господскую беседу.
«о Прибежали слуги и служанки, Угощают и вино подносят.
Сели христианские вельможи,
Сели пить вино и угощаться,
Старый Юг-Богдан сидел всех выше,
У плеча с собою рядом справа Посадил он зятя дорогого.
Девять Югрвичей сели рядом,
Ниже сели прочие бояре.
Кушанья всем подносили слуги, so Шуриновых жен там было девять, Угощали всех они радушно,
Угощали свекра Юг-Богдана,
Угощали Юговичей девять,
Еще больше угощали зятя.
А слуга им лил вино из кубка,
Лил вино из кубка золотого,
Девять четвертей в него вмещалось. Как увидишь сколько угощенья, Сколько лакомств и гостей нарядных, во Скажешь, брат, что это пир по-царски! Бан Страхиня долго загостился, Загостился бан и задержался, Задержался бан в дому у тестя. Приходили к дому все бояре, Досаждали вечером и утром,
Умоляли старца Юг-Богдана:
«Государь наш, Юг-Богдан могучий, Мы целуем шелк твоей одежды,
Руку правую твою целуем,
70 Окажи нам милость, сделай чудо,
Приведи ты зятя дорогого,
Пусть Страхинич-бан приедет в гости, Навестит и двор и дом наш белый, Встретим гостя мы с большим почетом». Юг-Богдан оказывал всем милость,
А пока водил он бана в гости,
Времени на то ушло немало,
Бан Страхинич долго задержался.
Да пришло нежданно вскоре горе! во Рано утром, как пригрело солнце, Получил он из дому известье,
Белое письмо из малой Баньской, Мать-старуха то письмо прислала. Развернул письмо он на колене,
Разобрал и все прочел до строчки,
И письмо тут рассказало бану,
Как старуха-мать его горюет:
«Где ты, сын мой, где ты, бан Страхинич? Не к добру вином ты угощался,
