я написать моему герцогу, где сейчас находится герцог Алва?
- Разумеется, - пожал плечами сюзерен. - Это знают все. Алва дожидается своей участи в Ба- герлее.
- Я могу сослаться на источник полученных мною сведений? - озабоченно произнес маркиз Габайру. - И на то, что сведения эти предназначены в том числе и моему герцогу?
- Что означают ваши вопросы? - Альдо скрестил руки на груди. - У вас есть сомнения?
- Сомнений в том, что герцог Алва пробился к эшафоту и спас жизнь Фердинанду Оллару и заложникам, у меня нет. Я не присутствовал при этом знаменательном событии, но «перевязь Люра» известна всем Золотым землям. - Посол глубоко вздохнул и закашлялся. - Прошу простить… Старость живет надеждой дожить до весны…
- Тогда к чему расспросы?
- Герцог Алва знаменит отрицанием невозможного. Его не ждали в Ренквахе, его не ждали в Саг-ранне; на Октавианские праздники он неожиданно вернулся в столицу и столь же неожиданно оказался в Фельпе. Явление кэналлийца у эшафота поражает воображение. Естественно, молва не допускает и мысли о том, что Кэналлийский Ворон все еще в Багерлее.
- Тем не менее он там. - Сюзерен сдерживал раздражение из последних сил, но ургот этого не понимал. - Слово Ракана.
- Кто я, чтоб не верить слову Чести? - Габайру вновь откинулся на подушки. - Но вырвавшийся из ловушки дриксенский адмирал утверждает, что ему противостоял Ворон собственной персоной, а то, что известно о хексбергской бойне, слишком напоминает фельпский разгром.
- Дриксенец лжет, - отрезал Альдо, - или ошибается.
- Без сомнения, - кивнул ургот. - Проигравшим свойственно преувеличивать силы и неуязвимость победителя, а проиграть непобедимому не столь зазорно, как равному. Но вести приходят не только из Дриксен. Кое-кто из участников сражения догадался свернуть на юг, что их и спасло. Моряки утверждают, что видели Ворона, управлявшего с палубы талигойского флагмана не только сражением, но и ветрами.
- Моряцкие байки!
- Я тоже так полагаю, - ургот прижал ко рту платок, - именно поэтому я написал в Ардору двоюродному племяннику. Он там исполняет обязанности торгового представителя, им весьма довольны… Я просил разыскать очевидцев и узнать, видели ли они Ворона лично. К концу месяца я надеюсь получить исчерпывающие сведения и буду счастлив ими поделиться.
- Вам не придется ждать так долго, - голос сюзерена нехорошо зазвенел, - через неделю герцог Алва предстанет перед судом. Его увидит столько людей, сколько вместит большой зал Гальтар-ского дворца. Разумеется, послы Золотых земель будут приглашены.
- Боюсь, здоровье не позволит мне присутствовать при сем знаменательном событии, - прокашлял Габайру, - но граф Жанду расскажет мне все в подробностях. Открытый суд над Рокэ Алвой обещает стать выдающимся событием, но это большой риск, очень большой…
- Что вы имеете в виду? - Святой Алан, почему сюзерен не пошлет зарвавшегося ургота к кошкам? Неужели брак с розовой или голубой дурочкой необходим до такой степени?!
Жоан Габайру потянулся к очередной склянке:
- Если Кэналлийский Ворон проявит смирение, - заявил он, - талигойцы предпочтут поверить дриксенским морякам, а если останется самим собой - не завидую обвинителям. Господин Рафи-ано не преминул бы вспомнить притчу об ызаргах, вздумавших судить барса. Это очень нелепая история… Ызаргов спасло лишь то, что барсы питаются чистым мясом.
- Кого вы считаете ызаргом? - не выдержал Дикон. - Не думаете ли вы…
- Ричард, - сверкнул глазами сюзерен, - ты не в Надоре. Что вы имели в виду, маркиз?
- О. я всего лишь вспомнил один из забавных рассказов. Рафиано притчами добивался больше, чем бумагами, но я хочу понять, чем мои слова задели герцога Окделла?
- Ничем, - пробормотал Дикон под взглядом Альдо, - ровным счетом ничем.
- Долг дипломата не замечать пролитого вина и неосторожного слова, - усмехнулся старикашка, - но дипломатов меньше, чем людей, лишенных такта. Герцог Алва обладает весьма своеобразным чувством юмора, а людям свойственно повторять чужие шутки.
Я искренне сочувствую послу Кагеты. Еще месяц назад доблестный казарон гордился несокрушимым здоровьем. После прискорбного случая с верительными грамотами несчастный слег и не покидает своей резиденции, но погубивший репутацию блистательного Бурраза шутник по сравнению с Алвой не более чем дитя. Я бы не советовал подвергать кэналлийца суду. Поверьте старому дипломату, слухи о хексбергских победах Ворона безопасней его самого.
- Герцог Алва предстанет перед судом, - рука Альдо легла на эфес, - и он ответит за все свои преступления по законам Эрнани Святого.
Глава 5. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
Солдат притащил ужин, Эпинэ лениво ковырнул наперченную свинину и устыдился того, что не голоден. Хлеб дорожал не по дням, а по часам, что до приличного вина, то оно уверенно становилось редкостью. Скоро придется грабить окрестные деревни, хотя их и так грабят. До весны «Великая Та-лигойя» сожрет себя самое, а дальше что? А ничего, со всем нужно покончить раньше.
Иноходец отправил в рот пару оливок и запил вином, прикидывая, что напишет «невесте» и Реджинальду. Если он рассчитал верно, известий от Лионеля следует ждать не позже, чем к концу месяца, а если - нет? Когда он уговаривал Айрис, главным были впутавшиеся в мятеж друзья и вассалы, теперь все заслонила Оллария. Карваль тоже это чувствует, да и остальные южане больше не хотят уходить. Дора что-то перевернула во всех, словно дошедшие до кровавого фонтана принесли еще одну присягу. Главную и единственную…
Робер жевал оливку за оливкой, глядя, как жаркое покрывается слоем застывающего жира. После Сагранны смерть казалась выходом, теперь стала предательством, да и Матильда велела ему жить. Спасибо, не приписала «долго».
Из Тарники вестей не было, но Иноходец не сомневался: принцесса решилась на разрыв. Что ее доконало? Смерть Удо, которая еще может оказаться ложной, или все сразу, от зимы до Айнсмеллера? Джереми клянется, что раздевал труп, а Дикон не помнит, запер он двери или нет. Может, и не запер, только вряд ли Борн без сапог и камзола незамеченным выбрался из чужого дома и исчез. Да и куда бы он пошел? Только к Дугласу, а Дуглас бросится к Матильде… Если так, понятно, почему принцесса засела в Тарнике, но почему они молчат?! Не верят?
Внизу что-то зашуршало, вцепилось в ногу, полезло вверх. Робер рванулся вскочить, но серый хвостатый клубок уже добрался до груди. Клемент! Клемент в Олларии?!
- Это ты? - Повелитель Молний очумело по тряс головой, дивное виденье никуда не делось. Толь ко чихнуло и решительно поползло к лицу. - А ну покажись!
Прятаться гость не собирался, скорее наоборот. Иноходец отодрал невесть откуда взявшегося приятеля от камзола и осмотрел со всех сторон. Крыс заверещал и дрыгнул задними лапами. Выглядел он отменно, блестели глазки-ягодки, воинственно топорщились усы, весело розовел хвост, только шкурка стала совсем светлой. Поседел. От старости или от ночной скачки?
- Ты откуда? - спросил Эпинэ, водружая Его Крысейшество на стол.
Клемент дернул носом. Он любил хозяина, но пожрать любил еще больше, а вокруг пахло едой. Нос дернулся еще раз, Клемент лихо развернулся и издал требовательный писк. Оголодал! Рука Робера сама отломила кусок хлеба, обмакнула в соус и положила на тарелку. Крыс почесал за ухом и рванул к угощенью с явным намереньем подкрепиться.
- Обжора, - укоризненно произнес герцог. Клемент не ответил - он был занят. Добравшись до корки, крыс вцепился в нее передними лапками, раздалось знакомое чавканье. Эпинэ на всякий случай прикрыл глаза ладонями, досчитал до шестнадцати, убрал руки: Его Крысейшество сидели на столе и старательно угощались.
- А Матильда в Тарнике. - Иноходец подлил себе вина и поднял бокал. - Вот она обрадуется. Ну, давай за встречу, что ли.
