— [
— Три минуты!!! — влетел в проход капитан, уже не успевая заметить, как корабельный ментат отбивается сразу от четверых противников…
Они выбежали на перекресток, на котором сходились четыре коридора. По первому прибежали они сами, второй, самый широкий, вел к нужному месту, два других, узкие, вели к помещениям охраны. С обеих сторон уже слышался топот…
— Я туда! — ринулся налево Остап.
— Моя туда! — побежал направо Дитирон.
Стражи Правого Крыла неожиданно обнаружили перед собой необычного вида пришельца. Приземистое существо, покрытое оранжевыми бронированными пластинами, угрожающе щелкало руками-бивнями, а за его спиной больше не было никакого прохода — только прочная сеть из паутины. И монстр явно вознамерился защищать свое творение…
— Моя ваша сырым кушай!!! — проревел Дитирон, хищно оскалившись.
Стражи Левого Крыла столкнулись с настоящим гигантом, перегораживающим проход, как пробка горлышко бутылки. Человекообразное существо расхохоталось, глядя на них, и резко ударило кулаками в стены по обе стороны от себя. Примерно так же некогда поступил Самсон, плененный филистимлянами. И результат вышел примерно таким же…
— Бей, ломай, дави, круши — будет праздник для души!!! — громогласно процитировал первую строчку «гимна алкморегов» Остап, размахиваясь для следующего удара.
— Две минуты!!! — вылетел из коридора Моручи. — Успели!
Впереди возвышалась огромная металлическая дверь. А ее сторожил один-единственный человек. Но увидев его, капитан как-то очень резко спал с лица…
— Я Великий Муфтий, шейх ал-ислам Константин Тосара, — холодно представился рослый старик в белой мантии. — За этой дверью сейчас начнется траурная церемония, и я не помню ваших лиц в списках приглашенных!..
— Вы должны остановить церемонию, ваше святейшество! — взмолился Святослав.
— На это должна быть очень веская причина, — медленно покачал головой Тосара.
— Она есть, уверяю! Нет времени объяснять!
— У меня личная просьба его величества не впускать никого до назначенного часа, — снова покачал головой Великий Муфтий. — Прости, Святослав, но я не могу обмануть его доверия. И насколько я помню, тебя подвергли бенефиции… ты сознаешь, что тебе запрещено появляться на территории Империи?!
— Ты че, блин, [цензура], не понял, [цензура]?! — перешел на русско-матерный Денисов, глядя на священнослужителя снизу вверх и бешено размахивая руками. — Ща твой император сдохнет к едрене фене, пока ты тут[цензура]! Отвали, блин!
Во время махания он как бы случайно задел Великого Муфтия. Несколько раз.
Тосара едва заметно прищурил глаза, и Денисов отлетел метров на десять. Между ним и пришельцами словно бы воздвиглась стена из твердого воздуха — пылинки, попавшие в этот барьер, мгновенно сгорали.
Шейх ал-ислам, верховное лицо в иерархии всех мусульман-хеббридов Империи, был одним из лучших ментатов во всей Империи. Рядом с ним Куросава показался бы жалким дилетантом — Тосара мог одним лишь взмахом руки превратить Аль-Каммадан в горстку пыли. Моручи даже не попытался применить свои жалкие ментальные таланты — Великий Муфтий раздавил бы его, как таракана.
— Е-мое, блин, дед, а это у тебя че за хрень? — с трудом поднялся на ноги Денисов, раскрывая плотно сжатую ладонь.
Там лежал небольшой амулет — медный полумесяц на цепочке.
— Отдай, святотатец! — возмущенно вскрикнул Тосара, в ужасе щупая голую шею.
— Догони сперва, [цензура]! — показал ему язык Денисов, молниеносно исчезая в переплетениях коридоров.
Великий Муфтий злобно скрипнул зубами в ответ на такое оскорбление, выкрикнул что-то совершенно не подходящее к его сану и побежал следом. Не сдержался старик. А бегал он не хуже молодого…
Моручи и Ежов, оставшиеся вдвоем, как по команде толкнули тяжелые створки и… в ужасе замерли на пороге.
— Опоздали… — горестно прошептал капитан.
Они с Ежовым несколько секунд смотрели на то, что еще минуту назад было живыми и здоровыми людьми. Три десятка зловонных зеленых луж, в которых плавало именное оружие и еще кое-какое личное имущество. И гроб в самом центре, в котором уже едва заметно светился ирронациевый венок. Ужасное вещество полностью сгорело, но успело совершить свое черное дело…
— Не может быть… — окаменело смотрел на это Моручи, глядя на информ. — Одна минута… опоздали на одну минуту… одна минута погубила Империю…
— И какая из этих луж император? — осмотрел помещение детектив.
— Да разве же теперь определишь… Все они теперь на одно лицо… хотя кое-что очень странно. Маловато жертв… — озадаченно нахмурился Моручи. — Здесь должны были быть члены Императорского Дома, высокопоставленные сановники, духовные лица… и сам Великий Муфтий должен был быть. Всего около сотни…
— А мне еще кое-что кажется странным. Императрица почему-то осталась цела… — заглянул в саркофаг Михаил.
Тело мертвой красавицы выглядело свежим и нетронутым, как будто она просто прилегла отдохнуть на минутку. Конечно, так и должно было быть — консервирующий саркофаг мог сохранять ее нетленной хоть вечно. Однако излучение ирронация пагубно действовало на любую протоплазму — что живую, что мертвую. Так что императрица Белинда также должна была превратиться в зловонную зеленую лужу…
— Да какая разница… — не пожелал сейчас размышлять над очередной загадкой капитан. — Какая разница…
— Так что, вас можно поздравить, ваше величество? — грустно посмотрел на него Ежов. — Насколько я понимаю, теперь…
— Да, думаю, да… — без видимой радости кивнул Моручи. — Да уж, теперь…
— Теперь, как и раньше, императором остаюсь я, — ледяным голосом сказал кто-то за их спинами. — А ваши слова, господа, являются государственной изменой…
Глава 24
Если вы наконец-то увидели свет в конце туннеля, не радуйтесь раньше времени — скорее всего это поезд.
Моручи и Ежов развернулись в сторону говорившего. Очень медленно.
Там стоял типичный имперец — рослый, мускулистый, усатый, с каплей японских черт в лице. Одет в военную форму, похожую на ту, что всегда носил Моручи, только потемнее и с другими погонами. Черные волосы украшены простым платиновым обручем с одним-единственным украшением — стилизованным полумесяцем в центре. Символ императорской власти…
За его спиной возвышался Великий Муфтий, держащий за шкирку слабо вырывающегося Денисова. Время от времени старик встряхивал добычу, но в этом не было особой нужды — на лице воришки было написано странное оцепенение.
Моручи медленно приложил ладонь к виску — отдал честь. Имперцы, будучи очень милитаристским народом, не кланялись своему императору, а отдавали честь. Ежов посмотрел на него и повторил жест.
— Не спеши хоронить меня, Святослав, — еле заметно усмехнулся в усы Юрий Второй. — Многие пытаются, но, как видите, я все еще жив…
— А… х-ха… а… кх-кха… — начал заикаться Моручи, указывая то на императора, то на множество вонючих зеленых луж.
— Да, что-то здесь грязно, — согласился с ним Юрий. — Немедленно вычистить зал для траурных церемоний.
Ежов не понял, к кому он обращался, но его приказ выполнили незамедлительно — в зал скользнули
