покажет.
– Да я не хочу! – Володя вскочил и заорал: – Что вы мной вертите, как марионеткой?! Сидят тут, ж- жабы... Короче, или вы ко мне по-человечески будете относиться, или я никуда с вами не иду! Стреляйте, черт с вами!
Махнув рукой, военврач сел, схватил пиво, решительно отхлебнул и подавился. Бандикут, выслушавший эту краткую, но эмоциональную тираду, раскрыв рот, услужливо постучал лейтенанта по спине.
– Охренеть, – заключил коротышка. – Даешь ты копоти, доктор-врач!
– Никто тебя стрелять не станет. Поставят нормальные импланты, твои копеечные вынут, с ними в Зоне долго не протянешь, – скучающе разъяснил Бордер, приканчивая пиво коротышки.
– Нормальные – это оплавленные?! – встопорщился военврач.
– Нормальные – это нормальные. Наше предприятие займет неопределенное количество времени, военный. А ты нам живой нужен.
– Но я же... Я же стану как вы! – упавшим голосом пробормотал Володя. – Я же потом... Ведь из Зоны нельзя выйти, когда импланты?
– Можно, можно, – ласково успокоил лысый. – Мы ж не сталтеха из тебя делаем, прости Господи. Все вставляется и вынимается.
– Входит и выходит, – непонятно добавил Бандикут и заржал.
– Чего вы тут разорались? – Из-за двери высунулся Растаман. – Иди сюда, вояка. Снимай скафандр, клади вон в угол.
Лейтенант обреченно разоблачился и вошел в комнату, оказавшуюся чем-то вроде операционной. Посередине стояло гинекологическое кресло, опутанное проводами, помигивали огоньками какие-то приборы, под потолком жужжал вентилятор.
– Ложись в кресло, – сухо велел Растаман. В руке у него был уже знакомый безыгольный инъектор.
– Ты что? Оно же вон чего... женское... – растерялся Володя. – Ты куда мне вообще чего вставлять собрался?!
– Другого нету, а для работы и такое годится. Найдешь операционный стол или хотя бы стоматологическое кресло – тащи, хорошо заплачу. А пока – что есть, тем и пользуюсь. Залезай уже, лейтенант. Какая тебе разница? Аборт не сделаю, не бойся.
Понимая, до чего нелепо выглядит, Рождественский вскарабкался в кресло и устроился там с максимальным неудобством. Растаман возился с инструментом, пошипел им, цвиркнул струйкой прозрачной жидкости.
– Обезболивающее, – пояснил он, перехватив взгляд военврача.
– Что именно?
– Серволин.
– Его же не используют уж лет десять как!
– Слушай, я же сказал: другого нету, а для работы и такое годится, – беззлобно повторил Растаман. Волосатое брюхо, свисавшее из-под футболки, шевелилось, словно жило своей собственной жизнью.
– Нет, так не пойдет, – решительно воспротивился лейтенант. – Пиво, значит, свежее, а обезболивающему сто лет в обед? Не-е... У меня есть нормальное обезболивающее, штатное.
– Коли свое, мне какая разница, – равнодушно пожал плечами толстопузый лекарь.
Володя неуклюже слез со своего насеста, вернулся к бронескафандру и нашел в аптечке обезболивающее.
– В плечо коли, – распорядился Растаман. – Эстет!
Легкий укол, чувство сильного холода... Через полминуты сработает, прикинул Рождественский и вернулся на кресло. Растаман терпеливо ждал, отложив инъектор и распутывая провода с датчиками.
– Объясняю суть происходящего, – сказал он, пощелкав тумблером на квадратной панели с двумя круглыми циферблатами. Стрелки крутанулись, что-то затикало. Аппаратура выглядела беспросветно самопальной, каковой, скорее всего, и являлась. – Сейчас я проведу тест на предрасположенность – чтобы с бухты-барахты не влепить тебе абы какой имплант. С такой методикой многие не согласны, но я работаю как привык.
– Угу, – буркнул лейтенант, ущипнув себя за кожу на сгибе руки. Боли не было, препарат действовал. Перед вылетом на задание фельдшер вбил ему импланты вообще без обезболивания, но сейчас Растаман собирался вначале извлечь армейские, а потом вставить плавленые, и эта процедура наверняка была болезненной.
– Потом поставлю тебе что нужно. Есть у меня запасец.
– Откуда? – прямо спросил Володя. – Оплавленные импланты нельзя извлечь без смертельной угрозы для организма. Красный Доктор и Таблетка Шульца не помогают, мне Бордер говорил...
– Бордер правильно говорил, – легко согласился толстопуз. – Только импланты нельзя извлечь без риска из живого организма. С мертвым всё совсем иначе. Ему по большому счету уже все равно.
– Так это... из трупов?!
– Ну, если бы тебе сердце или там почку пересадили от покойника, небось не парился бы, а? – широко заулыбался Растаман, демонстрируя белоснежные зубы. В верхний левый клык был вставлен небольшой кристаллик – может быть, даже бриллиант. – Импланты – та же фигня. И еще: я слышал, как ты там бушуешь, поэтому малость успокою. У тебя будут стоять сугубо временные импланты. То есть их можно вынуть при желании, если не очень затягивать.
– Срок?
– Недели две можешь таскать не задумываясь. Ну, полторы. Потом начнется врастание. Через месяц вынуть их станет большой проблемой, но в принципе решаемой пятьдесят на пятьдесят. Дальше – хуже, и чем дальше – тем все хуже. Понял?
– Понял, – сказал Володя и закрыл глаза.
Растаман, напевая себе под нос, принялся обклеивать лейтенанта датчиками.
Тестирование прошло быстро, затем толстяк, ничего не сказав, но продолжая напевать, сноровисто раскромсал Рождественскому плечо, вынул окровавленные армейские импланты, побросал в кювету. Из контейнера извлек пару других, вставил в рану, соединил контакты, прихватил микрозажимами, залил регенерирующей пеной и сверху налепил пластырькожу.
– Готово, – с нескрываемой гордостью сказал Растаман, словно только что спас жизнь умирающему на хирургическом столе. – Слезай.
Володя слез с кресла, помолчал и спросил:
– И кто я теперь?
– Робот-убийца, – усмехнулся толстяк, колыхая пузом. – Не переживай, кем был, тем и остался. Бионик. Не зря пошел в свою медицинскую академию, видать, чувствовал... Слабенький, конечно, ну так я и импланты ставил соответствующие.
– И что я теперь могу?
– Лечить помаленьку. Рак не вылечишь, а вот легкое пулевое – запросто. А как – сам поймешь, я тебе не инструктор. Ну и, ясное дело, все это – только на территории Зоны. За Барьером все быстро вырубится. И любой ваш армейский коновал твои импланты извлечет – если вовремя поспеешь, я уже объяснял по срокам.
Бандикут и Бордер встретили возвращение Володи сдержанно.
– Он пришил ему новые ножки, – меланхолично произнес Бандикут. – И опять побежал по дорожке.
Бордер вообще ничего не сказал, он в отсутствие Растамана совершил набег на холодильник, и количество пустых пивных банок на столике изрядно увеличилось. Толстяк с укоризной покачал головой, но ничего на этот счет не сказал.
– Забирайте, – проговорил он вместо этого, кивая на облачающегося в бронескафандр лейтенанта. – Будет вам вместо Карапета ветеринар.
– Ага. Бионик, – с пониманием заключил Бандикут. Только сейчас Володя заметил у него в грязной лапке флягу. Тоже не терял времени даром, оно и по хитрой роже видать. – Был доктор-врач, доктор-врач и остался. Везет некоторым. Напомни потом, мне надо геморрой полечить.
Военврач реагировать на шутку благоразумно не стал, к тому же, зная мерзкого маленького сталкера,
