кровью из разбитых десен, но лейтенант удержался в вертикальном положении и ударил женщину ногой в левую голень. Это был один из коварных уличных ударов, которые маленький Володя постиг во время дворовых баталий в родном городе, и он сработал: Батон отскочила назад, по-прежнему приплясывая, но на ушибленную ногу ступая с заметной осторожностью.
Раздались громкие одинокие хлопки – это аплодировал Бордер. Кивнув Володе, он снова засунул руки в карманы плаща.
– Бокс! – азартно завопил Хирург, вскакивая с дивана.
Володя в ажитации поставил еще пару блоков, третий удар пришелся ему в ухо. В голове зазвенело, а Володя успел лишь повторить тот единственный эффективный выпад, который прошел в прошлый раз – еще раз ударить нападавшую по голени. Батон звонко ойкнула и отскочила. Лейтенант сделал это машинально, но, как стало ясно, совершенно правильно – удары в незащищенную голень болезненны.
Батон, судя по всему, разозлилась и решила не затягивать развязку. Следующая ее атака была бы молниеносной, если бы не подвела вдруг все та же злосчастная левая нога. Та вдруг подвернулась в самый ответственный момент, и женщина-боец, взмахнув руками, коснулась коленом пола. Она потеряла равновесие на долю секунды, но этого момента Рождественскому хватило, чтобы нанести последний удар – безжалостно, ногой в лицо, прямо в переносицу, понимая, что противник уже не успевает уйти с линии удара. С коротким воплем Батон откинулась назад и упала навзничь, неуклюже подогнув колени и разбросав руки.
В комнате наступила тишина, только слышно было, как сопит Дрозд. Хирург дернулся было, но тут же замер – руки, выдернутые Бордером из карманов плаща, пылали малиновым огнем. Супра, протянувший лапу к лежавшему на диване «карташу», тоже замер.
– Глянь, что с ней, – сухо и безадресно приказал лысый энергик.
Почему-то Володя решил, что Бордер обращается к нему как к медику и бионику. Хотя в голове по- прежнему гудело, почки ныли, а изо рта без остановки сочилась кровь, которую то и дело приходилось сплевывать, он склонился над распростертым телом, едва не столкнувшись головой с Салтаном.
– Иди, иди, – буркнул военврач, отстраняя Салтана. Проверил сонную артерию – пульса нет. Проверил зрачки. Черт... Черт! Неужели он вбил ей носовой хрящ в мозг?! Он слышал, что это прекрасный способ отправить человека на тот свет голыми руками, который практикуют краповые береты и секретный спецназ Службы Национальной Безопасности, однако ему даже в страшном сне не могло привидеться, что он сумеет повторить этот трюк сам, пусть даже и случайно.
– Она мертва, – бесцветным голосом произнес Рождественский.
– Бывает, – хладнокровно резюмировал Бордер, поводя из стороны в сторону руками-оружием – словно приглашая кого-нибудь оспорить свое заявление. – Не мы это начинали. Собирайся, военный. Бандикут, корявая скотина, ты тоже.
– А чего я?! – вскинулся Бандикут, тут же принявшись запихивать остатки еды с импровизированного стола в свои многочисленные карманы и контейнеры. – Я задремал, выпил лишнего, с кем не бывает...
– Постой, – сказал Володя, обращаясь к Бордеру, и снова перевел взгляд на распростертое тело Батон. – А ее мы так и бросим?
– Нет, с собой возьмем! – ощерился лысый. – Унесем в двух рюкзаках. А хочешь, половину тут оставим, в следующий раз заберем. Может, не завоняет еще к тому времени.
– Слушай, я все-таки бионик. Я могу попробовать...
– Что ты можешь попробовать? Оживить труп?! – рявкнул Хирург. – Проваливайте отсюда, недоноски, раз уж так все получилось! Мы вам дадим фору, черт с вами...
– Не ори, – коротко велел Бордер, не опуская рук. – Ты представляешь, что будет, если я пущу заряд с двух рук? Делай что тебе говорят. Кто у вас бионик?
– Вот он, – Хирург кивнул на Салтана. Кто бы мог подумать!
– Пусть поможет военному.
Салтан снова нагнулся к убитой женщине. Что делать и как себя вести, Рождественский консультироваться с ним не стал. Сплюнул на бежевый линолеум очередной сгусток крови, положил руки на сердце трупа, словно собираясь делать прямой массаж, и закрыл глаза. Салтан безмолвно положил свои руки сверху.
Сначала Володя ничего не почувствовал, как и в тот раз, когда лечил Бордера. Потом его безо всякого предупреждения накрыло, причем гораздо сильнее, чем раньше. Возможно, причиной этому была помощь ассистировавшего Салтана, а может быть, сам военврач с каждым разом набирался опыта, инстинктивно учился правильно распределять целебную энергию по нужным каналам. Мощный огненный поток скользнул от плеча через правую руку в левую, закольцевавшись в глубине тела и вращаясь стремительным пылающим колесом. Кажется, лейтенант вскрикнул, уже почти не в силах удерживать под контролем эту пламенную мощь, словно руку под струей горячей воды, однако сцепил зубы и еще несколько мгновений невероятным усилием воли раскручивал циркулирующий внутри него светящийся поток до совершенно невообразимой скорости, на интуитивном уровне осознавая, что вялый ручеек энергии в инертное тело не польется, без толку расплещется в окружающем пространстве. Потом он резко, словно натянутую резинку, освободил искрящийся и покалывающий столб бешено движущейся энергии, и тот, вращаясь, с ревом устремился в мертвое тело – с ревом, который, похоже, был слышен только бионикам.
Мертвая Батон болезненно вздрогнула. Потом еще раз и еще.
Потом открыла глаза.
Володя выдернул свои руки из-под здоровенных лапищ Салтана и обессилено откинулся к стене. По сравнению с прошлым разом ему было очень худо. Голова кружилась, в желудке муторно завывала февральская метель. Казалось, из организма высосали абсолютно все, что в нем было, остался только пустой мешок с перемолотыми костями и мышцами.
Салтан с обалдевшим видом сидел рядом с оживленной женщиной по-турецки – видимо, ему было не лучше, чем Володе. Правда, перед этим его никто не бил.
– Нос... – с трудом пробормотал Володя, борясь с тошнотой.
– Что – нос? – с каким-то благоговейным трепетом спросил Хирург.
– Нос ей вправьте... – язык не слушался военврача, и он старался говорить как можно четче и внятнее.
– Да ей по хрен, красивше все равно не станет! – заржал Бандикут.
Маленького сталкера никто не поддержал – видимо, и в самом деле произошло нечто экстраординарное.
– Уходите, – тихо сказал Хирург.
Бордер по-прежнему не опускал рук, до конца не доверяя коллегам.
– Бандикут, быстренько помоги доктору встать и одеться, – велел он.
Коротышка, от которого воняло рыбными консервами и спиртом, послушно помог Рождественскому встать, проковылять в угол и влезть в скафандр. И без того тяжелое снаряжение сейчас казалось многотонным, но Володя держался, опираясь на плечо Бандикута. Со своим небольшим ростом мерзкий хоббит представлял собой весьма удобный костыль.
На заплетающихся ногах лейтенант при содействии Бандикута добрался до двери, которую уже разбаррикадировал сметливый Супра. Парень таращился на Володю, словно на чудо чудное.
Бордер пятился вслед за ними, не опуская рук. Перед тем как покинуть комнату, он предупредил:
– Не надо нас отслеживать, боком выйдет. И вообще лучше сваливайте отсюда, Хирург. Плохое здесь место. Как бы не пришлось пожалеть потом.
– Идите, идите, – проворчал Хирург, прищурившись. – Считай, миром разошлись. Хотя и любопытно мне, чего вас сюда занесло... Может, скажешь, а?
– Бог подаст, – сказал Бордер и с грохотом захлопнул дверь.
По коридору они с черепашьей скоростью дотащились до лестницы на следующий этаж. Она тоже была перекрыта дверью, но здесь Бордер церемониться не стал и попросту сбил простые навесные замки лучом армгана. По лестнице поднялись выше, преодолели очередной коридор, после чего Бандикут заявил:
– Налево дверь должна быть. Точно помню, что должна.
Дверь в самом деле нашлась, закрытая снаружи на обычный архаичный засов. За дверью обнаружилась какая-то техническая комната с множеством тянущихся по стенам труб, оснащенных вентилями и
