спецброню тараканьи жвалы вряд ли прокусят, он стал топтать их ногами, не обращая внимания на тех, кто карабкался по спине и плечам.
Панцири трескались, выплескивая наружу желто-зеленую кашицу, однако даже полураздавленные насекомые ублюдки все еще пытались ползти. Лейтенант с отвращением заметил, что многие тараканы были продуктом наномутаций – с вкраплениями металлических деталей, какими-то серебристыми тяжами внутри, а некоторые потрескивали энергетическими разрядами, словно паукообразные боты, напавшие на отряд Гончаренко в тоннеле. Видимо, их заметил и Бордер, потому что прекратил без толку отряхиваться и стал методично выжигать тараканье стадо ударами небольших файерболов.
Это испугало нападавших сильнее, чем дикий танец военврача и футбол Бандикута. Те, что успевали увернуться, постепенно отступали к люку, откуда только что появились. Коротышка-сталкер не удержался и принялся палить вслед из пистолета. Лейтенант почувствовал, что несколько тварей лезут по спине, и, с размаху привалившись к стене, принялся энергично тереться о нее, словно медведь.
Через несколько секунд все было кончено. На полу сплошным ковром лежали дохлые и подыхающие тараканы, ступать было скользко от расплывшихся внутренностей. В небольшом помещении едко пахло химией.
Бордер, тяжело дыша, массировал запястья, а Бандикут вертелся на месте, пытаясь осмотреть свое облачение.
– Это ж надо! – хлопотливо причитал он. – Вот твари, мать их!
Володя и сам только сейчас обнаружил, что стойкой броне его защитного костюма нанесены весьма серьезные повреждения. Весь скафандр был покрыт царапинами, полукруглыми выемками от укусов, а в нескольких местах прогрызен почти насквозь. Рассказал бы кто-нибудь раньше, что такое возможно, Рождественский ни за что не поверил бы.
– Гадины какие, – продолжал бормотать Бандикут, просовывая палец сквозь дырку в складчатом рукаве. – Хорошо, ухватить не успели...
– Я таких раньше не видел, – проговорил энергик.
– Да они только здесь небось и живут, – злобно буркнул Бандикут и мстительно раздавил еще шевелящего зубчатыми лапками таракана. – Крыс в Зоне полно, а тараканов почитай что и не наблюдалось. Черных как-то видал, но не здесь. Маленьких, обычных. Я, помню, их раньше борной кислотой травил. Мешаешь, короче, порошок борной кислоты с яичным желтком и сахаром, и на антресоли – они у меня, суки, на антресолях жили...
– Какая на хрен борная кислота, – поморщившись, сказал Бордер, который присел на корточки и разглядывал тараканьи трупы. Вытащив из чехла нож, он кончиком лезвия приоткрыл мертвому насекомому пасть, внутри которой тускло поблескивали мелкие зубки в несколько рядов – острые как иголки. – Биомех. Не удивлюсь, если ими кто-то командует. Видали, как они организованно слиняли, наткнувшись на мои разряды?
– Может, они зассали дальше биться, когда я их ногами запинал, – предположил коротышка.
Лысый энергик кисло посмотрел на него, но спорить не стал.
– По-моему, никем они не управлялись, – сказал Володя, устало прислонившись к стене и очищая бронекостюм от тараканьих кишок. – Слишком уж панически рванули отсюда. Наверное, против твоих разрядов у них защита слабая, вот и драпанули. Поняли, что на серьезного противника нарвались. Ну, или у них какой-нибудь коллективный разум. Что-то такое я читал.
– Коллективный разум? – энергик с интересом уставился на лейтенанта. – А что, очень даже может быть.
– Валить надо отсюда вслед за тараканами, – посоветовал Бандикут, закончивший сокрушаться насчет попорченного гардероба.
– Думаешь, вернутся? – усомнился лейтенант. – Как говорится, снаряд два раза в одну воронку не попадает.
– Умный ты какой стал, доктор-врач, – покачал головой коротышка. – Орденоносца завалил, бабу оживил и такой распрекрасный сделался дяденька сталкер, во всем-то он разбирается... Любишь острые ощущения? Купи себе шило. А нам отсюда валить надо.
– Поддерживаю, – мрачно согласился лысый энергик. – Ты извини, доктор, но тут не лучшее место для отдыха. Поищем, может, и найдем еще чего. Справишься?
– Да я вроде ничего так себя чувствую.
– Вот и славно, – подытожил Бордер и отворил дверь. Высунул лысую башку наружу, осмотрелся, потом оглянулся и сообщил: – Никого, все тихо. Давайте помаленьку вылезать. Бандикут, ты идешь первым.
– Да и хрен бы с ним, – храбро сказал Бандикут и протиснулся в дверь мимо лысого. За ним, следуя мановению руки Бордера, пошел Володя, а сам энергик прикрывал сзади.
Ничего необычного не происходило. Насколько мог судить лейтенант, они понемногу поднимались вверх, а так – все те же коридоры, двери, схемы эвакуации в рамочках, огнетушители на крюках. Никто их не преследовал, ни банда Хирурга, ни тараканомехи, и Володя даже удивился, когда Бандикут, заглянувший за очередной поворот унылого коридора, отшатнулся и прошипел:
– Там двое!
– Кто? Вооружены? – так же шепотом спросил Бордер.
– По-моему, нет... – Бандикут зачем-то дунул в широкий ствол своего жуткого орудия. – Два обалдуя в голубых халатах. Ну, ученые такие носят, или там врачи в больнице.
– Откуда тут нынче ученые?
– А хрен их знает. Что увидел, то и говорю. Мне их разглядывать было как-то не с руки, знаешь ли.
– Отойди, – велел Бордер и вынул из внутреннего кармана плаща небольшое зеркальце на проволочной рукоятке. Он встал на колени и осторожно высунул зеркальце из-за угла. Долго всматривался, потом подтвердил: – Двое. Убогие какие-то с виду, оружия вроде нет... если только под балахонами своими не прячут. Какой-то ящик, что ли, собираются тащить. Короче, как только они этот ящик поднимут, мы на них бросаемся и валим. Желательно, чтобы не подохли, нам экскурсовод нужен, а то я тебе, корявый, с некоторых пор не слишком доверяю.
Бандикут насупился.
– Та-ак... – продолжал комментировать ситуацию Бордер. – Нагнулись... Ухватили за ручки... Подняли... Вперед!
Володя конечно же припоздал. Бордер и Бандикут вырубили людей в голубом быстро и умело, а лейтенанту досталось лишь потоптаться в сторонке.
Худые, лысые, с бесцветными лицами, люди в голубых балахонах валялись на полу коридора, разбросав руки и ноги. Так делают дети, когда хотят напугать: «Смотри, мама, я мертвенький!» В черепе каждого был вырезан кружок, закрытый прозрачной пластиковой панелью, через которую виднелась часть головного мозга со вживленными электродами, помигивающими огоньками и миниатюрными имплантами.
– Фигассе, – тяжело дыша, сказал Бандикут. – Такие же, как в тоннеле.
– Не такие же, – возразил Бордер. – Эти более хилые, а те вон как бились.
Володя присел на ящик – металлический, защитного цвета, с откидными ручками, – и постучал по нему кулаком:
– Может, посмотрим, чего они тащили?
– Нечего там смотреть, доктор-врач, – с видом знатока махнул рукой Бандикут. – Вон маркировка, ХО. Значит, химический отдел. У них в таких ящиках всякие реактивы хранились, пробирки, еще разная научная хрень.
– Тип коньяка еще есть такой – ХО, – заметил Бордер. – Хорошей выдержки.
– Думаешь, там коньяк? – поинтересовался Рождественский. – Серьезно?
Энергик только грустно вздохнул.
Один из поверженных зомби неожиданно поскреб пальцами по полу, потом открыл пустые стеклянные глаза.
– Э, тебя как звать? – тут же тоном гестаповца спросил Бандикут. – Самоцвета знаешь?
Зомби перевел отсутствующий взгляд на коротышку, но ничего не ответил.
– Отведи нас к начальнику, – велел Бордер.
– Надо идти, – оживился вдруг зомби и попытался встать, но неуклюже завалился на бок. Со второй
