– Молодец, – сказала Марина, с сомнением разглядывая открывшийся лаз. Сантиметров семьдесят в ширину, столько же в высоту... на четвереньках ползти в принципе можно.
– Слушай, а как мы туда залезем? – поворачиваясь к Костику, спросила Марина.
Тот почесал в затылке и с видом все того же первооткрывателя воскликнул:
– Холодильник!
Вдвоем они подтащили холодильник к вентиляции. Первой полезла Марина, Костик подсадил ее.
– Под юбку не заглядывай, убью! – сквозь зубы прошипела она, карабкаясь в дыру.
– Ты же в штанах, – опешил Костик.
– Значит, в штанины не заглядывай!
Внутри было гулко и неприятно. На дне вентиляционной шахты скопилась липкая пыль, где-то далеко гудел мотор – наверное, работал вентилятор. Марина проползла немного вперед, потом сказала:
– Все нормально. Залезай, только возьми мою дубинку, она на кровати валяется.
– Взял, – отдуваясь, сообщил Костик. Что-то зазвякало, его ботинки уперлись в пятки Марины.
– Ты чего задом ползешь?! – изумилась она.
– Решетку обратно ставлю. На соплях держится, конечно, но отверстие закрывает. Если наш безбашенный друг в голубом явится, может, и не догадается сразу, что мы туда влезли. Вряд ли он помнит, где там должен холодильник стоять по правилам.
– Логично, – не могла не признать Марина. – И что, ты вот так раком и дальше будешь ползти?
– Почему раком? – обиделся Костик. – Будет рукав, развернусь. А пока и так проползу.
Они двинулись по шахте. Марина молила бога, чтобы на нее не свалился мохнатый паук или не выскочила крыса. У одного ее приятеля в Екатеринбурге имелась огромная коллекция старинных фильмов ужасов, в которых герои частенько спасались бегством от живых мертвецов, вампиров или помидоров- убийц именно через вентиляцию. Добром это заканчивалось не слишком часто, а вот пауки, крысы или те же вампиры в вентиляции попадались сплошь и рядом.
Из коридора сквозь решетки в шахту пробивался неверный тусклый свет. Кроме приближающегося гудения, никаких звуков не доносилось. Сзади сопел и пыхтел Костик, которому пришлось ползти задом метров двадцать, пока он наконец не смог развернуться в небольшом ответвлении.
– Знать бы еще, куда ползем, – критически заметил нейролингвист.
– Давай вернемся, – пожала плечами Марина, хотя Костик этого видеть не мог.
– Бессмысленно.
– Тогда не ной. Слушай, я девушка, и то молчу. А ты все ноешь и ноешь.
– Чего это я ною? – обиделся Костик. – И ничего я не ною! Просто я привык к продуманным действиям. А вдруг вылезем в какой-нибудь местный зверинец? Или на поверхность. Сомнительная перспектива, не правда ли?
– Я в любом случае впереди тебя ползу, мне и все шишки.
На это Костик не нашелся, что ответить, и дальше полз молча. Затем они уперлись в развилку – труба уходила налево и направо, а впереди был тупик.
– Куда двинемся? – спросила Марина.
– Один черт... Может, монетку бросим?
– У тебя есть монетка?
– Нету. Вообще ничего нету, все из карманов выгребли, пока без сознания валялся.
– И у меня нету. Давай тогда вправо, там посветлее.
Через пыльные отверстия решеток Марина по пути пыталась рассмотреть, что находится снаружи. Но там не было ничего заслуживающего внимания: пустые комнаты абсолютно нежилого вида. Хорошо хоть свет горел. Видимо, он врубался автоматически по всему комплексу, а выключался уже индивидуально. В проползаемых комнатах свет горел потому, что выключать его там было попросту некому.
– Ты прав, сто лет тут никто уже не был, – скрепя сердце, согласилась с Костиком Марина. – Все заброшено, грязь, пыль... Странно, что электричество есть.
– Электричество, вода, вентиляция вот работает с горем пополам... То есть центр действует, но на десятую долю своих возможностей. Он, судя по всему, здоровенный.
– Ты откуда знаешь?
– Видел на стенке схему, когда меня в столовую вели. Там было что-то типа «Схема яруса В», для эвакуации, что ли... Так вот, этот ярус состоял из десяти этажей. Один ярус, прикинь? То есть их как минимум два, а если «В» – это не английская «би», а наша «вэ», то ярусов вообще минимум три.
Марина остановилась, больно стукнувшись головой о стык между секциями вентиляционной шахты.
– Так мы же тут заблудимся к чертям собачьим! Двадцать или тридцать этажей...
– Давай вернемся, – ехидно повторил Костик недавние Маринины слова.
– Нет уж. Бессмысленно.
На очередном повороте они свернули налево, исключительно для разнообразия. Плодов это не принесло: все та же пыльная шахта, однообразные помещения за решетками. Гул моторов, правда, постепенно стих, но было непонятно, хорошо это или плохо.
Следующий выбор пришлось делать между «вверх» и «вниз», потому что шахта упиралась в вертикальный колодец со скобами на стене. Коллегиально решили подниматься, потому что центр, как ни крути, подземный, а им вовсе ни к чему спускаться в самые его дебри.
Уровнем выше оказалась точно такая же вентиляционная шахта, как та, часть которой они уже преодолели. Но далеко пробраться по ней парочке не удалось. Когда они выбрали прежнее направление и снова ползком двинулись вперед, всего в нескольких метрах от точки подъема целый участок вентиляции внезапно с треском обвалился, и Марина с Костиком, истошно вопя, обрушились вниз.
Глава 10
Пропавшую группу подполковника Гончаренко начали искать после того, как в условленный срок она не вышла на связь. Искали преимущественно с вертолетов, надеясь уловить сигнал чьего-нибудь аварийного маячка.
Один из вертолетов прошел над Торговым Центром, когда Володя прятался в руинах книжного магазина. Это был армейский «Ка-85», который потом оказался сбит наземным огнем, в результате чего погибло шесть человек. Когда то ли биомехи, то ли сталкеры обстреляли еще одну винтокрылую машину, с большим трудом вернувшуюся на базу, поиски было решено прекратить. Председатель Совета Федерации устроил форменную истерику, и его можно было понять – дочь все же, но военные выразили соболезнования и учтиво ответили, что продолжать поиски не представляется возможным, потому что теперь уже приходится искать самих поисковиков. В результате полетели кое-какие головы с плеч, на которых красовались не самые многозвездные погоны, и на тот момент, когда Володя Рождественский занимался боями без правил, все спасательные мероприятия были уже свернуты вплоть до особого распоряжения.
Когда замначальника базы «Колывань» по воспитательной работе осторожно спросил у командира, не повесить ли в вестибюле портреты членов группы в черных рамочках, командир послал его на три веселых буквы, потому что в Зоне еще и не то бывает, люди и через неделю возвращались.
Но в душе командир, конечно, ни в какое счастливое возвращение не верил.
Военврач Рождественский об этом ничего не знал и в настоящий момент был занят дезинсекцией.
В детстве Володя Рождественский неоднократно видел мадагаскарских тараканов. Мадагаскарские тараканы жили у соседского пацана в стеклянном ящике. Коричневые и усатые, они ползали там туда-сюда, жрали морковку и бананы, а в случае опасности отвратительно шипели. Мадагаскарские тараканы были длиной с палец, но по сравнению с тем, что посыпалось сейчас с потолка через внезапно открывшийся технический люк, их можно было считать милыми крохотулечками.
Пришельцы были размером с ладонь, попадались и покрупнее; посверкивающий темно-коричневый поток сбил сталкеров с ног, Бандикут брезгливо завопил и принялся расшвыривать тараканов в стороны ботинками. Ударяясь о стены, те без видимых повреждений падали на пол.
– Откуда их столько?! – орал Бордер, смахивая карабкающихся по его плащу тварей.
Опешивший Володя тоже принялся уничтожать нападавших, избрав иную тактику: прикинув, что его
