Парень пару минут посидел на краю кровати, сжимая виски ладонями; понял, что надеяться на наступление тишины бесполезно, а сон ушел безвозвратно, и отправился отключать «сигнализацию» вручную.
После темной каюты (а в особенности — паскудного сна) ночная подсветка коридора и пультогостиной казалась пилоту чуть ли не праздничной иллюминацией, вначале даже заставив сощуриться. Кошка сидела в нише иллюминатора, смотрела на звезды и выла так самозабвенно, будто в прошлой жизни была волком. Самца, явившегося на ее страстный призыв, она заметила, только когда над ее головой свистнул тапок. Разом заткнувшись и прижав уши, киса лазерным лучом стрельнула в навигаторский пульт, свернув стоящую на краю коробку. Кусочки сахара шрапнелью застучали по полу.
Тед опомнился и обул уже взятый на изготовку второй тапок. Не хватало еще перебудить весь корабль! Впрочем, из-за спинки диванчика и так высунулась рыжая всклокоченная голова и сонно поинтересовалась:
— Что случилось?
— Ничего, — досадливо огрызнулся пилот. — Тебе эти вопли под ухом разве не мешают?
— Нет, я их фильтрую, — честно ответил киборг. — Как несущественные.
— Мря-а-а! — обиженно подтвердила кошка с пульта.
Пилот поморщился:
— Столько фильтра я в уши затолкать не смогу. Кстати, чего ты тут спать повадился? Клаустрофобия разыгралась?
Дэн серьезно подумал и отрицательно покачал головой:
— Нет. Я не боюсь спать в каюте. Просто здесь — лучше.
— Почему?
Рыжий замялся. Объяснение было длинным и, как Дэну казалось, очень глупым. В каюте не было ни одной принадлежащей ему вещи. Собственно, у него вообще не было личных вещей — кроме свитера, который он и так не снимал. Но здесь по крайней мере стоял короткий кривоногий диванчик, а не стандартная, пусть и ортопедически правильная койка. На диванчике же приходилось повертеться, чтобы найти удобную позу; за это он Дэну и нравился. А еще — за предоставленный выбор. Да, экипажу положено спать в каютах, но не приказано. В отличие от «оборудования».
— И-и-ау! — снова напомнила о себе кошка, и Тед мигом забыл о своем вопросе.
— Котеночек, да? — зловеще уточнил пилот, вспомнив последний разговор с Полиной.
— Судя по ряду косвенных признаков, эта особь уже достигла половой зрелости, — заключил Дэн, сползая с дивана.
— И сейчас мы ее будем удовлетворять! — Теодор кровожадно потянулся за стоящей в углу монтировкой, но в последний момент сжалился и заменил ее шваброй. — Киса-киса-киса, — вкрадчиво заворковал он, медленно надвигаясь на усатую сирену.
— Йоу-у-у… — томно провыла та, изогнувшись так, что пилот одновременно увидел и ее морду, и задницу с призывно оттопыренным хвостом. Обманутый такой покорностью, Тед перебросил швабру в левую руку и попытался просто схватить кошку за шкирку, но в последний момент дама решила пококетничать и, игриво полоснув кавалера когтями, спрыгнула с пульта. Швабра два раза бесплодно саданула по полу, а потом уткнулась в боковину диванчика. Теодор упал на колени и потыкал под него палкой. Кошка зашипела и зашуршала, не то уворачиваясь от нее, не то отважно атакуя.
— Все понятно?! — грозно осведомился пилот и, решив, что певица достаточно устрашена и откажется от гастролей хотя бы до утра, оперся на швабру и выпрямился.
— Ува-а-ау! — несгибаемо донеслось из-под диванчика.
Тед в сердцах пнул его в бок.
— Яу-яу-у-у! — отозвался тот, как игрушка-пищалка.
Дэн наклонился и приподнял диванчик за край. Кошки там не оказалось: в днище зияла прямоугольная дырка, ведущая в ящик для белья. Туда швабра тоже не лезла, не желая сгибаться не то что под нужным углом, а и под каким-либо вообще.
Тед задумчиво поглядел на руки — правую, свежеободранную и нещадно саднившую, и левую, только-только поджившую. Обе было жалко.
— Обмотай чем-нибудь, — посоветовал Дэн.
Пилот кивнул, стянул футболку, накрутил на кисть и осторожно сунул ее в ящик. Кошка тут же вылетела оттуда прямо ему в лицо, проскакала по голым плечам, украсив их затейливым татуажем, и помчалась через пультогостиную к коридору. Выпущенный диванчик грохнул об пол и немного об Теда, попытавшегося его подхватить.
Киборги оказались лучше приспособлены к охоте на кошек, и Дэн в красивом вратарском прыжке на низкий мяч изловчился сцапать ее за хвост. Вместо того чтобы развернуться и объяснить ловцу его ошибку, кошка неожиданно решила: раз догнал, то достоин — и тоже распласталась животом по полу, взмуркивая и перебирая лапками от нетерпения.
Но в качестве любовных игрищ Теодор подскочил и накрыл ее железным баком, который Михалыч все забывал оттащить в свое логово.
— Ага, попалась! Ну все, теперь можно спокойно…
— Йяу-у-у… — печально всхлипнула кошка под баком и, приятно удивленная акустикой, уже увереннее продолжила: — Йа-йя-а-ау-у-у!
— Кажется, добровольно она не заткнется, — разочарованно заметил Тед. — Может, выкинуть ее тишком за борт, пока никто не видит?
— Полина нас не простит. — Дэн медленно, щадя больной и заново отшибленный бок, поднялся с пола.
— А мы скажем, что она сама выскочила.
— В открытый космос?
— В открытый шлюз! А космос был трагической случайностью.
Пленница на миг притихла, а потом разразилась такой руладой, что в пультогостиной стало одной благодарной слушательницей больше.
— Что вы делаете? — возмутилась она с порога. — Стыдно мучить бедное беззащитное существо!
— По-моему, ей совершенно не стыдно. — Пилот полуобернулся, демонстрируя Полине окровавленные плечи.
— Подумаешь, пара царапинок! Она же не со зла, у нее просто гормоны играют.
— Да пусть бы играли, но какого фига они поют? — Теодор подобрал мятую и измазанную пылью футболку.
— Это природа, ее шваброй не изменить! Животному плохо, а вы над ним еще и издеваетесь.
Девушка подошла к баку и, прежде чем Тед успел ее остановить, перевернула емкость. Напарники успели заметить два ошалело блеснувших глаза, а в следующий миг кошки на этом месте уже не было.
— Ну вот, — с упреком сказал пилот, — теперь опять ее ловить.
— Зачем? — удивилась Полина. — Мы же все равно ничем не можем ей помочь. Покричит три-четыре дня и успокоится.
— Ей?! Три-четыре? Немедленно отдай мне значок! — потребовал Теодор. — Он на тебя плохо действует.
— Ни за что! — Девушка патетично прижала ладонь к груди, хотя «награда» природозащитников осталась на комбинезоне в каюте. — Моя прелес-с-сть…
Кошка, видя, что общее внимание переключилось на другую самку, оскорбилась, вспрыгнула на стол и возмущенно заорала на изменников. Звук был такой громкий и противный, что Полина немедленно переметнулась на сторону зла и вместе с приятелями принялась крадучись окружать певицу.
— Маша, полный свет! — загрохотало от коридора.
Ослепленная Дикая Охота оцепенела, тщетно пытаясь притвориться голограммой.
Капитан только
— Станислав Федотович, мы… — робко начала Полина.
— Вижу, — веско проронил капитан, разворачиваясь. — Маша, ночной режим!
