— Мы тебе именную футболку купим, — пообещал Теодор. — С первой же зарплаты.
Рыжий вздохнул и принялся обреченно закатывать рукав. Судя по текущему положению дел, ему предстояло доносить за пилотом еще не одну рубашку.
— Дэнька, ну не дуйся! — Полина заботливо поправила навигатору воротник, высвободила прижатую им прядь волос. — Просто мы по тебе соскучились. Вот и решили подурачиться, расшевелить тебя немного.
— А свитер-то тут при чем?!
Но возмущенный Дэн нравился друзьям куда больше бесстрастного, поэтому ни малейших угрызений совести они не испытывали.
— При том, что ты наш навигатор, а не помойный, — отрезал пилот. — И нечего тебе в чужих обносках ходить…
— …когда у Теда есть такая прекрасная, еще почти не рваная рубашка! — поддакнула девушка, давясь от смеха.
Дэн тоже не удержался от усмешки, но все-таки саркастически предположил:
— Следуя вашей логике, я теперь для комплекта Полинины штаны натянуть должен? Джинсы-то у меня с той же помойки.
Друзья хищно переглянулись и потерли ладони.
На следующее утро кошка как ни в чем не бывало вспрыгнула на стол и нахально поинтересовалась у капитана:
— Мр-р-р?
— А чтоб тебя! — Станислав поперхнулся порошковой, поролоновой на вкус яичницей. — Пошла, пошла вон отсюда!
— Кисонька! — возликовала Полина, сгребая ее в охапку. — Ты нашлась! Бедненькая, что же ты все это время кушала?
— Меня больше интересует, где она все это время гадила, — разочарованно проворчал капитан.
Видно, вчера кошка решила, что выходить к миске ради перемешанного с хлебом сала — себя не уважать, сожрала что-то украденное и припрятанное раньше, и залегла отсыпаться после любовной лихорадки.
— Пойдем, я тебя наконец накормлю. — Девушка неуклюже вылезла из-за стола, в одной руке держа кошку, а в другой — собственную тарелку.
— Ты бы ее лучше вымыла, — предложил Теодор. — Вон какая морда грязная и лапы.
— Это не грязь, а пойнты! — обиделась за свою любимицу Полина и напоказ чмокнула ее в «грязный» нос.
Кошка сморщилась и стала облизываться с таким видом, будто вот-вот брезгливо сплюнет.
— Ага, понтов у нее немерено, — согласился пилот.
— Да не понты, а пойнты! Маркировка! Ну, пятнышки окрашенной шерсти. Смотри, какой интересный рисунок на морде — будто шоаррские письмена! — Полина восторженно сунула кошку под нос приятелю. — Может, она даже породистая какая-нибудь?
— Убери от меня это гнусное животное, — отшатнулся Теодор, в первую очередь увидевший на морде оскаленные зубы. — И вообще, Вениамин Игнатьевич ее хоть раз осматривал?
— Зачем? — удивилась Полина. — Он же доктор, а не ветеринар.
— Так ведь у людей и животных куча общих болезней! Тебя в детстве мама лишаем не пугала? «Если будешь играть с бродячими кошками и собаками, то заразишься и облысеешь»?
Девушка насупилась: ребенка со столь неуемными зоологическими наклонностями пугали и лишаем, и паршой, и блохами, и даже искорененным еще в двадцать первом веке бешенством (но ради Полины оно могло и вернуться!). Ничего не помогло.
— Нет у нее никакого лишая! — Зоолог на всякий случай поворошила короткую светлую шерстку. — Нормальная чистая кошечка.
— Это она с виду чистая. А изнутри вся лишаем изъеденная. Вон у тебя уже… — Теодор присмотрелся и снял с Полининого плеча длинный волнистый волос. — Скоро будешь лысая как коленка.
— Дэн, ну хоть ты ему скажи, что это ерунда! — Девушка сердито повернулась к навигатору.
— Это ерунда, — послушно повторил киборг. — Современные препараты бесследно излечивают лишай всего за сутки. Обрастешь заново.
Зоолог зарычала, но все-таки половчее перехватила кошку и направилась к медотсеку.
Когда оттуда донесся истошный вопль кошки и страдальческие подвывания запихивающей ее в биосканер Полины, напарники молча отложили вилки и ударили по рукам.
Транспортник вышел из червоточины аккурат в расчетной точке, в трех часах лету до Лиды, но Станислава это мало утешило. Во-первых, он не любил обманывать. Во-вторых, не умел, и на неотвратимый вопрос заказчика: «Что это?!» — ответа не знал. Чтобы отвлечься, капитан провел инвентаризацию кладовой и с возмущением обнаружил там два длинных черных свертка. Вид у них был не шибко довольный. Запах тоже. Температура в кладовке поддерживалась на уровне плюс семь градусов, но меракийцы оказались нежным скоропортящимся продуктом.
— Это потому, что их ткани разрушаются под действием собственных энзимов, а не бактерий, — авторитетно сообщила Полина. — Земной лосось, выметав икру, тоже начинает фактически разлагаться заживо, чтобы обеспечить мальков пищей.
— Лучше объясни, какого черта вы еще позавчера не вернули их в криокамеру?!
— Забыли, — призналась девушка, уставившись на Станислава Федотовича такими честными ясными глазами, что капитан не нашелся что возразить.
— Ну так вот я вам напоминаю, — только и сказал он.
— Зато теперь нам долго не захочется есть, — пробормотал Теодор, когда статус-кво было восстановлено и пилот с навигатором устроили тихую потасовку с пиханием плечами за право первым попасть в ванную. Победил рыжий — ему было гораздо нужнее.
С отбытием меракийцев в кладовой стало совсем скорбно: почти пустые контейнеры с крупами и несколько столбиков консервов, из-за которых зловеще поблескивал бок биосинтезатора, намекая, что от судьбы не уйти. Голодные рудокопы за сутки уничтожили двухнедельный запас провизии, и еще минус два ящика, отданных деду-«мозгоеду». Ни кофе-чая, ни сахара, ни дегидратированного молока (ни тем более сгущенного) не осталось ни крошки, да и утренняя яичница была последней.
Тем не менее Станислав постановил:
— Закупаться будем на Мераке.
— Почему? — Полина оказалась самой наивной. — Ведь можно и на Лиде, там с нами уже расплатятся.
— Потому, — Теодор ласково, как ущербную, погладил ее по голове, — что с Лиды мы будем улетать быстро-быстро.
— Думаете, заказчик поймет, что с елкой что-то не так? — Девушка повернулась к Дэну, на ходу собирающему еще влажные волосы в хвостик.
— Вероятность этого события достаточно высока, — тактично сказал рыжий. — В договоре не указано, что он слепой.
— А мы объясним ему, что с деревом все в порядке, просто оно так выглядит. И если правильно его поливать и удобрять…
— Вот в качестве удобрения он нас под ней и прикопает. — Теодор шмыгнул в освободившуюся ванную.
— На Мераке так на Мераке, — раздумала спорить Полина.
Жилище олигарха начало давить на посетителей с первых шагов, хотя ничего особенного в нем не было: двухуровневый особняк в тридцати метрах под поверхностью планеты, на которую колонисты выходили только в скафандрах. Лаконичность и кажущаяся простота обстановки говорили о состоянии владельца красноречивее, чем если бы он выложил пол платиновыми слитками. Впрочем, паркет из темно-
