сыновья погибли за Борогравию. Чертов металл ржавел в этой влажной атмосфере, а Полли думала, получили ли они их в письме от герцогини, с ее подписью, напечатанной на обороте, и именем сына, еле вмещенным в оставленный пробел:
Мы чтим и поздравляем вас, миссис Л. Лапчик, Колодезная улица, Манкс, со смертью вашего сына Отто ПвтрХанЛапчик 25 июля в — Название никогда не указывалось, дабы не содействовать врагу. Полли удивлялась, узнав, что дешевые медальки и бездушные слова, как бы то ни было, помогали матерям. В Мюнцзе те, кто получил медали, носили их с некой яростной, возмущенной гордостью.
Она не думала, что очень уж доверяет миссис Энид. Ее муж и сын были там, в камерах, а сама она уже могла оценить Блуза. Она, должно быть, спрашивала себя: что наиболее вероятно — что он сумеет вытащить их оттуда и оставить целыми и невредимыми, или же, что будет такая сумятица, что все мы пострадаем? И Полли не могла винить ее, если бы та обо всем рассказала.
Ей показалось, что кто-то говорил с ней.
— Хмм? — произнесла она.
— Нет, ты только посмотри, а? — повторила Шафти, размахивая проклятой парой кальсон. — Они кладут цветное вместе с белым!
— Ну? И что? Это же вражеские кальсоны, — произнесла Полли.
— Да, но ведь можно же все делать правильно! Смотри, они положили красную пару, и теперь все стали розовыми!
— И? В семь лет мне нравился розовый цвет. [18]
— Но бледно-розовый? На мужчине?
Полли посмотрела на другое корыто и похлопала Шафти по плечу.
— Да. Цвет очень бледен, а? Лучше найти еще что-нибудь красное, — произнесла она.
— Но так будет только хуже… — начала Шафти.
— Это был приказ, солдат, — прошептала Полли ей в ухо. — И добавь крахмала.
— Сколько?
— Все, что найдешь.
Игорина вернулась. Глаз у нее был наметанный. Полли думала, ее это были глаза, или чьи-то еще. Она подмигнула Полли и подняла большой палец. К облегчению Полли, этот был одним из ее собственных.
Когда Полли, пользуясь временным отсутствием миссис Энид, проскользнула в огромную гладильню, там, за длинными досками, работал лишь один человек. «Дафни». Остальные стояли вокруг, словно смотрели представление. И так оно и было.
— … воротничок, понимаете, — говорил лейтенант Блуз, размахивая огромным, испускающим пар утюгом, наполненным углями. — Потом манжеты и, наконец, рукава. И половина готова. Вешать их нужно немедленно, но, в этом и заключается полезная загвоздка, не нужно гладить их до абсолютно высушенного состояния. Конечно, это дело практики, но…
Полли заворожено следила за ним. Она ненавидела глажку.
— Дафни, можно тебя на минуточку? — позвала она, когда он замолк.
Блуз поднял взгляд.
— О, П… Полли, — проговорил он. — Эмм, да, конечно.
— Просто удивительно, что Дафни знает о складках, — благоговейно произнесла девочка. — И о прессировании одежды!
— Я сама поражена, — ответила Полли.
Блуз протянул утюг девочке.
— Ну вот, Димфа, — великодушно произнес он. — И помни: всегда гладь сперва с изнанки, а на темных вещах — только с изнанки. Обычная ошибка. Иду, Полли.
Некоторое время Полли прождала снаружи, мимо шла одна из девушек с огромной стопой выглаженного белья. Она заметила Полли и подошла ближе к ней.
— Мы все знаем, что он мужчина, — произнесла она. — Но ему это нравится, да и гладит он точно демон!
— Сэр, откуда вы знаете обо всем этом? — спросила Полли, когда они возвращались в другую комнату.
— В генштабе мне приходилось делать это самому, — ответил Блуз. — Не мог позволить себе на девчонку-гладильщицу, а денщик мой был строгим нугганистом и считал, что это женская работа. Так что, я подумал, это не может быть слишком трудным делом, иначе мы бы не оставили это женщинам. Здесь не слишком-то хорошо с этим. Знаешь, они кладут цветное вместе с белым?
— Сэр, помните, вы говорили, что собираетесь забрать ключ у стражника и сломать ему шею? — перебила Полли.
— Разумеется.
— Вы знаете, как сломать человеку шею, сэр?
— Я прочел книгу по единоборствам, Перкс, — слегка жестко ответил Блуз.
— Но вы ведь этого не делали, сэр?
— Нет, конечно! Я работал в генштабе, да и нельзя практиковаться на людях, Перкс.
— Видите ли, человек, чью шею вы собрались свернуть, будет в это время держать оружие, а у вас, сэр, его не будет, — продолжила Полли.
— Я испробовал основы на свернутом одеяле, — укоризненно отозвался Блуз. — Кажется, получилось довольно хорошо.
— А одеяло сопротивлялось, издавало громкие звуки, пыталось ударить вас по носкам, сэр?
— По носкам? — непонимающе переспросил Блуз.
— Честно говоря, думаю, ваша вторая идея была лучше, — быстро продолжила Полли.
— Да… моя, э… вторая идея… а которая именно?
— Та, где мы убегаем из прачечной через сушилку, сэр, после того, как тихо обезвредим троих стражников, сэр. Там, вниз по коридору, есть некая движущаяся комната, сэр, которая поднимается на крышу. Два стражника едут вместе с женщинами, сэр, и еще один наверху. Действуя вместе, мы справимся с каждым из ничего не подозревающих стражников, что будет вернее, чем ваше противостояние вооруженному человеку, разумеется, отдавая вам должное, сэр, и таким образом мы окажемся на крышах и сможем пройти в любое место крепости, сэр. Отлично продумано, сэр!
За этим последовала пауза.
— А я, э, продумал все так детально? — спросил Блуз.
— О, нет, сэр. Это не нужно, сэр. С деталями работают сержанты и капралы. Офицеры же видят всю картину в целом.
— А, верно. А, э… насколько велика данная картина? — мигая, спросил Блуз.
— О, очень велика, сэр. Чрезвычайно огромная картина, сэр.
— А, — выдохнул Блуз, распрямился и придал себе то, что посчитал выражением человека с великим предвиденьем.
— Некоторые дамы работали в верхней крепости, сэр, когда она была нашей, — быстро продолжала Полли. — Предвидя ваш приказ, сэр, я приказал отряду вовлечь их в разговор о планировке крепости, сэр. Осознавая главный удар вашего наступления, сэр, я, кажется, нашел путь к темницам.
Она остановилась. Она довольно ловко заморочила ему голову. Практически,
