Внутри было тускло, холодно. Мэгги шла по нефу, и звук ее шагов отражался от каменных стен. Наконец она остановилась, глядя на коленопреклоненную фигуру.
— Почему ты не сказал, что здесь был мой муж?
Патрелли, вставая, стянул с пальцев четки:
— Прости. Я знал, что к отцу ты должна отправиться одна, и думал, тебе будет легче, если я скажу об этом потом.
— Где сейчас Сэм?
— Я не знаю.
— Ах, Бобби. Как ты мог?
— Андреа, я поклялся…
— К черту твои клятвы.
Она вышла из церкви. Бобби за ней не последовал.
Мэгги вернулась в дом священника. Сэм здесь, ищет ее, но ждать его она не может. Нет — потому что Джимми все еще в лапах у этого чудовища.
Она вернулась к прежним вопросам. Где отец? Кто может знать, где прячется Сальваторе Беллини?
И словно молния, прорезающая темное небо, явилась мысль: кто же еще, как не его земляк, paesano?
Дверь кабинета Патрелли стояла открытой. Мэгги вошла, взяла рюкзачок. И уже собиралась выйти, как вдруг на письменном столе зазвонил телефон. Сэм, подумала она, срывая трубку с аппарата.
— Сэм?
— Привет, детка, — ответил голос О'Мэлли. — Ты все еще там? А я думал, ты уже дома.
— Как Джимми? Я должна поговорить с ним…
— Ну, разве людей так приветствуют? — перебил ее О'Мэлли. — Почему бы тебе не сказать: «Привет, Майк, как делишки?» Или: «Здорово, Майк, как ты узнал, что я опять шьюсь с моим бойфрендом Патрелли?»
— Пожалуйста, не надо. Я хочу поговорить с сыном.
— Ты разве забыла, детка? Ты хочешь отдать мне то, чего хочу я. Как там наша маленькая проблема?
— Я уже близко, очень близко.
— Плохо, — ответил О'Мэлли. — У меня ведь и свои проблемы есть, ты понимаешь?
Мэгги почувствовала, как дыхание ее обращается в хрип.
— Не начинай все заново. Я этого терпеть не могу, — гаркнул О'Мэлли. — Я тебе так скажу. Сейчас одиннадцать, верно? У тебя есть время до двадцати трех. Ты не волнуйся, мы начнем с малого — пальцы рук, пальцы ног, в этом роде. Так-то, моя сладкая. Часы пошли.
— Мне нужен номер телефона, по которому я смогу связаться с вами, — сказала Мэгги.
— Идет. — Он назвал номер. — Только не пытайся искать адрес, не выйдет. Эй, погоди минутку. Не клади трубку, послушай. — Тоненький голос произнес: «Мама, мама, я домой хочу». — Ну как, все по- честному?
— Джимми? Мальчик, милый. — Она вцепилась в трубку обеими руками, однако ответа не последовало. — Джимми?
Но она уже понимала, что говорит с мертвой линией. О'Мэлли отключился.
Мэгги расплатилась с таксистом у резиденции кардинала. Взбежала по ступеням, нажала на кнопку звонка. Дверь открыл молодой священник.
— Здравствуйте, — сказал он. — Что вам угодно?
— Я хотела бы увидеть кардинала Маттерини.
— Вам назначено?
— Нет, но он меня примет.
— Ну, боюсь, сейчас это невозможно. Его преосвященство очень занятой человек, вам следует позвонить в его канцелярию и договориться о встрече.
Мэгги, отстранив его, вошла в холл.
— Скажите, что его пришла повидать Андреа Беллини. Дочь Сальваторе Беллини. И что мне необходимо видеть его.
Молодой священник неуверенно покивал, потом сказал:
— Подождите, пожалуйста, здесь.
Он скрылся в глубине резиденции, однако вскоре вернулся:
— Его преосвященство может уделить вам пять минут.
— Спасибо.
Мэгги последовала за ним.
Священник открыл дверь:
— Мисс Андреа Беллини, ваше преосвященство.
Из-за огромного письменного стола поднялся мужчина в красном одеянии. Он шел ей навстречу с улыбкой на устах. То, что Андреа Беллини восстала из своей водяной могилы в Гондурасе, его ничуть не поразило.
— Андреа, как мило, что ты зашла повидать старика.
Сицилийский акцент кардинала был едва различим, однако чуткое ухо его улавливало. Мэгги огляделась по сторонам — убедилась, что они одни.
— Ваше преосвященство, мне нужна помощь.
— Вот как? Присядь, Андреа. И расскажи, что я могу для тебя сделать.
Кардинал вновь сел за письменный стол.
— Вы можете сказать мне, где скрывается Сальваторе Беллини.
Трудно сказать, поразило ли кардинала услышанное. Длинное аскетическое лицо его осталось бесстрастным.
Мэгги продолжала:
— Я с самого начала знала, что в гробу его нет. И вы это знали, ваше преосвященство. Теперь мне необходимо найти его.
— Андреа, Сальваторе Беллини, каким ты его знала, действительно мертв, — негромко произнес кардинал. — А того, кем он стал, лучше оставить в мире.
— Мой брат Пол мертв. Убит. Майкл О'Мэлли похитил моего сына Джимми. Ему четыре года. — Мэгги ухватилась за край стола. — Он убьет мальчика! Где мой отец?
— Зачем тебе отец? Чем он тут может помочь?
— Майкл О'Мэлли хочет встретиться с ним. После этого он вернет мне сына.
— Я знаю О'Мэлли и его людей, — покачал головой кардинал. — Он хочет не просто встретиться с твоим отцом…
— Он хочет убить его. Но если я найду отца раньше О'Мэлли, я смогу организовать его защиту.
— Ты имеешь в виду людей с пистолетами?
— Я имею в виду реальный мир Сальваторе Беллини, — ответила Мэгги. — Не детские воспоминания, обеды и сотни миллионов долларов, пожертвованных церкви.
Кардинал встал, отошел к окну. Обернулся:
— Андреа, дитя мое. Все это ужасная трагедия. Но я не могу сказать тебе того, что ты хочешь знать. Ты должна простить меня. Несмотря на все эти декорации, — он повел рукой в сторону ковров и картин, — я простой священник. И следую, как могу, по стопам нашего рыбака, Святого Петра. Советую и тебе ступить на этот путь, и, быть может, ты найдешь облегчение своим страданиям. Я буду молиться за тебя.
Мэгги услышала, как за спиной ее открывается дверь.
— Ваше преосвященство, — произнес мужской голос.
Кардинал закрыл глаза, словно в молитве. А открыв их, сказал:
— Мисс Беллини уходит. — Он смотрел на Мэгги. — Андреа, я буду молиться за тебя и за твоего сына. Молиться за твоего отца и за душу брата твоего, Пола.
Пять минут, было сказано ей, и это действительно означало пять минут.
