— Андреа, — произнес кардинал, когда она уже была у дверей, — отец Патрелли — хороший человек. Верь ему.
Звук мотора нарушил тишину улочки, и Сэм глянул в зеркальце заднего вида. К нему на огромной скорости приближался темно-синий «мерседес». Автомобиль с ревом пронесся мимо, Сэм помчал следом. Он нашел ее, свою Мэгги. Дочь «крестного отца». А, ладно, кем бы она ни была.
«Мерседес» свернул на подъездную дорогу, и Сэм, поднажав, успел в последнюю секунду проскочить сквозь закрывавшиеся ворота. Когда он подъезжал к дому, «мерседес» уже затормозил.
Сэм вылез из машины, подошел к двери и забарабанил в нее кулаками.
Дверь распахнулась.
— Как ты сюда попал?
Донни Прованто шагнул наружу и обрушил на плечо Сэма ладонь размером с кувалду. Сэм пошатнулся, однако устоял и врезал Прованто кулаком в солнечное сплетение, да так, что того согнуло вдвое.
— Кто-то же должен научить тебя хорошим манерам, — сказал он охраннику на ухо.
Он помог постанывавшему Прованто вернуться в дом, ударом ноги закрыл дверь и прижал Прованто к стойке с оружием.
— Где она?
— Все в порядке, Донни.
То был голос — единственный, любимый, неповторимый. По лестнице к нему спускалась Мэгги.
— Как ты меня нашел?
— Ты не хочешь объяснить мне, что происходит?
Мэгги взглянула на телохранителя:
— Донни, пойди выпей кофе.
И быстрым шагом направилась в комнату, где Сэм накануне разговаривал с Бьянкой. Сэм вошел следом, прикрыл за собой дверь. Мэгги стояла у камина.
— Как ты? — спросил Сэм. — Они не сделали тебе больно?
— Кто?
— Люди, которые схватили тебя. И почему ты не говорила мне, что умеешь так здорово обращаться с оружием?
— Я не умею. Ты же знаешь, я не люблю оружие.
— Нет, не знаю. Думал, что знаю, теперь нет. Я не знаю даже, кто ты такая, черт подери.
— Мне так жаль, Сэм. Так жаль.
Сэм добавил в голос стали:
— Одними сожалениями тут не обойтись, Андреа… Мэгги. Не важно. Где мой сын?
Мэгги молчала, силилась ответить — и не могла. Сэм смотрел, как подрагивают ее губы, и изо всех сил удерживался от того, чтобы подойти и прижать ее к себе.
— Я не знаю, где он. Знаю только, у кого.
— Хоть что-то для начала. Может, попробуешь теперь что-нибудь новенькое — например, расскажешь мне всю правду.
— Он у Майкла О'Мэлли. Босса ирландских мафиози, они называют себя «Мясниками».
— Я знаю, кто они. Так почему они пришли за нашим сыном?
Мэгги отвернулась:
— Сальваторе Беллини — мой отец.
— Ага. Вот правда, которая глаза колет, ведь ты выросла в семье, привыкшей убивать людей и портить все, к чему ни прикоснется. — Он увидел, как съежилась Мэгги, и почувствовал ненависть к себе. — О Беллини я знаю все. Скажи мне наконец что-нибудь, чего я не знаю.
— Сэм, прошу тебя. — Глаза Мэгги наполнились слезами. — Когда мы встретились, ты был полицейским. Что я должна была сказать тебе? О, привет, сержант, я Андреа Беллини, дочь печально известного Сальваторе Беллини, однако сейчас меня включили в программу защиты свидетелей, так что лучше зовите меня Маргарет Джеймсон?
— Нет. Но разве за пять лет не нашлось хотя бы одной минуты, когда ты могла бы довериться мне?
— Сэм, через одиннадцать месяцев после нашей свадьбы родился Джимми. Я с самого начала испытывала ужас.
— Я защитил бы тебя и Джимми. Я жизнь бы за вас отдал.
— Да, но я любила тебя, Сэм, и не хотела, чтобы ты отдавал за меня жизнь. Не хотела, чтобы ты каждый день тревожно приглядывался ко мне и думал, гожусь ли я в матери Джимми. Я хотела, чтобы у нас была семья, как у всех.
— А ты не думала, что я имею право знать, что мой сын — это единственный мужчина, оставшийся в преступной семье Беллини? Ты считаешь, я не понимаю, что это значит?
Мэгги вздернула подбородок:
— Тебе нужна правда? Ты этого хочешь? Тогда слушай. Сальваторе Беллини жив и где-то прячется. О'Мэлли узнал об этом. Он хочет получить моего отца в обмен на моего сына.
О Боже, подумал Сэм. Адашек был прав.
— Кто еще знает, что твой отец жив?
— Это не важно. Все, кто знал, уже мертвы.
— Отец Патрелли не мертв. — Он увидел по ее лицу, что попал в точку. — Ага, стало быть, он знает. Кто еще?
— Мама. Кардинал Маттерини. Донни Прованто. Это все.
— Ты уверена? Не лги мне больше, Андреа.
— Не называй меня так. Не думаю, что знает кто-то еще, но поклясться не могу, если тебе нужна клятва.
— Мне нужно знать все, что ты знаешь.
— Да ничего я не знаю. Только это. О'Мэлли хочет, чтобы я вытащила отца из укрытия, на встречу с ним. А я не могу его найти. Бобби Патрелли ничего мне сказать не может; мать не говорит, где отец, потому что О'Мэлли намерен убить его. Она хочет, чтобы я обратилась в ФБР, а я не могу. Если в дело вмешается ФБР, О'Мэлли убьет Джимми. Я ходила к кардиналу Маттерини. Они с папой родились в одной и той же сицилийской деревне, мальчиками вместе приехали сюда, однако кардинал сказал, что не знает, где папа. Это la legge dell'omerta, Сэм. Круговая порука. Мой мальчик… Я слышала его голос. Он плакал.
И она заплакала сама.
Сэм приблизился к ней, притянул к себе.
— Теперь мы вместе. Все будет хорошо.
Она не подняла головы, стояла, уткнувшись ему в плечо, однако Сэм знал, чего она ждет. Он приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. Они были огромными и полными боли.
— Я люблю тебя, Мэг. Ты для меня — все. Ты и Джимми. Мы вернем нашего сына.
— Да. Что будем делать, Сэм? Я говорила с О'Мэлли. Он сказал, что у нас есть время до одиннадцати вечера, а потом он начнет… Мучить Джимми. Что отрежет…
Слова не шли у нее с языка.
— Все хорошо. Ничего этого не случится.
Придется каким-то образом вытянуть нужную информацию из Бьянки, подумал Сэм.
— У тебя усталый вид, — сказала Мэгги.
— Да нет. Мне нужен душ, только и всего. Потом мы еще раз поговорим с Бьянкой.
Он взглянул на часы. Уже около двух.
— Прими душ, а я раздобуду тебе что-нибудь поесть. — Она отвела его наверх, в ванную комнату. — Элли сказала, что выдан ордер на твой арест, за убийство трех человек.
— Я никого не убивал. УПНО это знает. Давай я помоюсь, а потом поговорю с Бьянкой. Она поймет, что ей следует сделать.
Мэгги слышала, как в душе льется вода. За то время, что Сэм пробыл там, она успела сбегать вниз,
