– Придётся не сдвигать, – пожал плечами Ксарбирус. – Его никто не заставлял, сам явился. Ну, давайте, красавицы, не стойте столбами! У меня после этого гномьего подарочка голова гудит, словно пивной котёл, и в глазах всё плывёт…
– Так какому же ордену ты нас призываешь предаться? – сощурилась Стайни. – «Чашникам»?
– Догадайся сама, – сухо отрезал алхимик. – Орденов не так много. Примени метод исключения. Однако сейчас это не имеет никакого значения. Мой орден способен о вас позаботиться. И о вас, и о дхуссе.
– А что вы собираетесь с ним сделать? – осведомилась Нэисс. – Зачем он вашему ордену?
– Мы, – выпятил челюсть Ксарбирус, – надеемся, что дхусс примет наше предложение. И станет наставником в искусстве Беззвучной Арфы для наших братьев-рыцарей.
– И всего-то? – разочарованно протянула Нэисс.
– Это на самом деле очень много, моя дорогая. Обитатели Смарагда во времена оны сходились в схватке с Навсинаем и Некрополисом, пока не заперлись окончательно на своём острове. Магия Беззвучной Арфы – это не шутка. Это страшное оружие и чудовищная мощь. Если как следует в ней разобраться – так кто знает, может, и Гниль удастся повернуть вспять.
– То есть в Великую Осень вы, мэтр, не верите?
– А почему, дорогая Стайни, я должен в неё верить? Слова одного явно безумного, хотя и очень, очень могущественного чародея, – ещё не доказательство. Столь всеобщее утверждение не может не сопровождаться столь же весомым доказательным аппаратом, каковой…
– Довольно!
Стражевая лоза сидхи метнулась, удлиняясь, раздваиваясь, норовя опутать разом и Гончую, и алхимика. Нэисс точно рассчитала момент, когда на неё никто не смотрел, никому не было до неё дела.
Нельзя сказать, что Стайни и командор так и стояли, разинув рты. Ксарбирус ловко отпрыгнул в сторону, метнув разом две мелкие скляницы; их запас он, похоже, имел на все случаи жизни. Один эликсир разлился чёрной блестящей лужей на пути стражевой лозы, другой полетел прямо в лицо сидхи облаком уже знакомых зеленоватых капелек.
Гончая тоже сорвалась с места, взвилась длиннейшим прыжком, занося подобранный клинок; но стремившийся к ней отросток взвился петлёй, охватывая руку и плечи Стайни, рывком бросая её вниз, на раскрошившиеся плиты пола.
Другой отросток метнулся вперёд, опутывая отскочившего было Ксарбируса. Там, где живое оружие сидхи перечеркнуло чёрную лужу алхимического эликсира, раздалось шипение, повалил пар, стебель стремительно потемнел, роняя пожухлые коричневатые пласты. Однако стражевая лоза отращивала новую плоть куда скорее, чем яд Ксарбируса пожирал старую.
– Вот и всё, – выдохнула Нэисс. Казалось, она едва стоит на ногах.
– Что ещё за фокусы, тьфу, тьфу, да убери ж ты от меня эту гадость! – завизжал алхимик. – Она мне в рот лезет!
– Это не фокусы, – уже куда твёрже отозвалась Нэисс. – Дхусс принадлежит моему народу. И только моему.
– Это, тьфу-тьфу, почему же?!
– Потому что, дражайший мэтр. Сидхи слишком долго страдали и понесли слишком большие жертвы, чтобы упускать из рук то, что нам принадлежит по праву. Здешние обитатели – наши прямые сородичи. Следовательно, и ими созданное если кому и должно достаться, так это нам. Или вы, люди, и впрямь думаете, что сидхи – это такие дикари, сидящие на деревьях и ни о чём не помышляющие, кроме лишь выживания?! Как бы не так! – Щёки Нэисс раскраснелись. – Мы знали, что такое Беззвучная Арфа! Когда-то давным-давно обитатели Смарагда бывали на наших берегах! Но мы забыли, откуда они сами, забыли почти всё, загнанные в леса, едва удержавшиеся на краешке земли… А теперь Тёрн будет наш.
– И давно вы это, тьфу-тьфу, придумали? И откуда, – тьфу, пакость! – откуда про него узнали?
– А откуда про него узнали гномы? Мы, старшие расы…
– Антинаучное и ничем не подтверждённое утверждение!
– Мы, старшие расы, – с кривой усмешкой повторила Нэисс, – почувствовали сильное возмущение магии всего мира. Её не использовать, не применить, не согнуть и не подчинить своей воле, но предсказать кое-что она может. И тогда моя миссия была дополнена. Произошло удачное… совпадение.
– Так-так, очень, тьфу, интересно. – Ксарбирус отплёвывался от настойчиво лезущих в рост листьев. – Совпадение, значит. Смотрю, все, кому не лень, знали о дхуссе столько, что диву даёшься! Нэисс, может, всё-таки прекратишь дурить и…
– Не для того погибла моя Ветвь. – Глаза сидхи вспыхнули. – Великое дерево моего народа должно жить, даже если где-то отвалится сухой сучок. Это закон вечного леса. Зато вся сила погибшей Ветви теперь у меня… в чём вы и смогли убедиться. А теперь мы уходим.
– И ты даже не добьёшь нас? – Алхимик, несмотря ни на что, присутствия духа не терял. – Поистине нечеловеческая безжалостность.
– Народу сидхов не нужна ваша смерть. Ему нужна Беззвучная Арфа. Вы останетесь тут достаточно долго, чтобы мы смогли уйти.
– Уйти? – поднял брови Ксарбирус. – По-моему, дхусс и шагу ступить не сможет.
Нэисс усмехнулась.
– Бывайте здоровы.
Опутавшие Стайни и Ксарбируса отростки конвульсивно дёрнулись, отрываясь от породившей их стражевой лозы, и тут же зарылись в камень быстро удлинявшимися корнями. Сидха легко и упруго шагнула к замершим Тёрну, Алиедоре и Кройону; сила переполняла её, стражевая лоза извивалась, встав стоймя, словно змея, и источая ярко-зелёное сияние.
– Я освобожу его. А вы… вам я зла не желаю, даже тебе, Гончая. Ты была просто слепым орудием.
Ксарбирус зарычал, захрипел, дёргаясь в живых путах, но чары сидхов держали крепко.
Глаза Стайни опасно сузились, казалось, взгляд её сейчас прожжёт сидху насквозь.
– Я бы так не торопилась. – Голос у неё пресекался от ненависти.
– Вот даже так? – полуобернулась сидха.
– Даже так! – взвыла Стайни.
Руны на её ошейнике ослепительно вспыхнули – неправдоподобно ярким, режущим глаз белым огнём. Из стали высунулись острые шипы, вонзились в плоть Гончей, шея Стайни окрасилась кровью.
Она закричала, забилась, голова запрокинулась, на губах проступила пена; но руки с нечеловеческой силой уже рвали опутавшие их стебли.
– Нет! – Сидха успела вскинуть ладонь, успела бросить ещё одно заклинание, но чары безнадёжно опоздали. Мелькнуло что-то стремительное, росчерк по темноте, свистнул клинок; удар должен был рассечь горло Нэисс, но и посланница лесного народа оказалась не промах. Взметнулась стражевая лоза, перехватывая оружие, оплетая эфес и сжимавшие его пальцы, норовя выкрутить, вырвать его из небольшой ладони.
– Получай!
Левый кулак Гончей задел успевшую чуть отстраниться сидху. Отстранившуюся – но недостаточно далеко и недостаточно быстро.
С легким, почти неслышным стоном Нэисс опрокинулась. Она не рухнула тяжкой колодой, нет, плавно опустилась, словно лист, сорванный порывом злого ветра.
Стайни замерла над ней, тяжело дыша. По лбу, щекам и подбородку Гончей стекали струйки пота, капли срывались, одна за другой падали на пол, выбивая странный ритм.
– А теперь и впрямь всё. – Голос Стайни срывался, казалось, она едва держится на ногах.
– Браво, браво, браво. – Кое-как, насколько позволяли путы, похлопал в ладоши Ксарбирус. – Великолепно, моя дорогая Гончая. Прошу при случае засвидетельствовать моё глубочайшее почтение пославшим тебя Мастерам. Великолепная операция, ничего не скажешь. Однако они рисковали… или же нет? Или они вообще не мыслят подобными категориями? Удержится как бы бывшая Гончая, дотянет до известного алхимика – хорошо, ну а нет – ошейник сработает?
– Какое тебе дело… – прохрипела Гончая, нагибаясь к бесчувственной сидхе. – Надо же, жива. А я-то думала…
