— Кого там нечистая принесла? — рявкнул Змей семикратным голосом, да так, что кирпичи из стен начали сыпаться. Он вышел на крыльцо своего дворца и встал, широко расставив ноги.
— Здравствуй, Змей! — сказал Горошек. — Это я пришёл к тебе. Сестру и братьев хочу вернуть. Мама с папой скучают очень. И Красную Шапочку.
— Вот молокосос! — прогремел Змей. — Ещё молоко материнское на губах не обсохло, а туда же, в герои решил записаться. Смешной ты, как я посмотрю. Ну заходи, коли пришёл.
Змей пододвинул гостю крепкую железную лавку. Горошек сел на лавку, и та сразу же треснула пополам.
— Чего же это у тебя лавки такие худые? — спросил Горошек. — Покрепче сделать некому?
Семиглавый Змей ухмыльнулся:
— А ты нахал! Давай подвигайся к столу — пообедаешь напоследок.
— Это дело я люблю, — сказал Горошек.
Змей швырнул на стол решето с железными бобами и медные хлебы.
— Извольте откушать, чем богаты!
— А я и безо всякой просьбы буду кушать — нагулял аппетит, пока шёл к тебе!
И стал бобы щёлкать, как орешки, и хлеб жевать.
— Ну что, доволен ты обедом?
— Доволен не доволен, а коли больше нечего дать, так и спрашивать нечего. Пойдём-ка выйдем на двор, поговорить надо серьёзно.
— Ой, напугал! Ишь какой шустрый! Ну, пойдём выйдем!
Спускаясь с крыльца, Горошек мешок свой оставил у перил, чтобы не мешал, и Даниил всё наблюдал, как в кино.
— Сейчас мы с тобой будем биться не на жизнь, а на смерть! — грозно сказал Горошек.
— Ой, какие страшные слова выучил! — засмеялись Змеевы головы и передразнили Горошка: — «Не на жизнь, а на смерть»!
Змей ударил первым и вбил Горошка в землю по лодыжки.
— Я забыл тебя предупредить, — сказал Горошек. — Я боюсь щекотки.
И ударил изо всех сил своей булавой, да так, что вбил Змея сразу по пояс.
— Сейчас ты мне знаешь что напоминаешь, Змеюка? — спросил он.
— Что?
— Памятник Змею Горынычу на кладбище, вот что!
— Ах, вот ты как?! — Видно было, что Змей рассердился не на шутку. — Сейчас я тебя сожгу, и дело с концом! Будет из Горошка гороховый суп.
Змей напрягся, жилы на шеях вздулись, глаза выпучились. Изо всех семи голов пошёл сначала дым, а потом полыхнуло огнём.
Горошек увернулся.
Даня выглянул из мешка и крикнул Горошку:
— Горошек! Лови! — И бросил ему автомобильный огнетушитель.
Горошек поймал огнетушитель и нажал на клапан. Мощная струя пены ударила по головам Змея.
Огонь пропал.
— Что это у тебя? — удивлённо спросил Змей.
— Одеколон, — ответил Горошек. — Освежает?
— Гадость какая! — с отвращением отплёвываясь, ответил Змей. — Ну всё, деревенщина! Тебе не жить! — И Змей занёс над Горошком свою безразмерную лапу.
К этому моменту Даня уже зарядил мощную рогатку приготовленным для этого камнем. Он прицелился и выстрелил.
Камень попал точно в глаз крайней седьмой голове.
— Это ещё что за дела?! — взревел Змей.
А седьмая голова заныла жалобно:
— Мне в глаз что-то попало! Ой, больно! Ой, не могу!
— Не ной! — сказали остальные головы. — Мы тебе очки выпишем!
Горошек воспользовался удачным моментом и ударил Змея своей палицей что есть мочи.
По самую шею Змеевы головы в землю ушли.
— Ты меня так угробишь! — притворно взмолился Змей.
— А я за этим и пришёл, — сказал Горошек и своей булавой снёс все семь голов разом.
Откуда ни возьмись, налетело шумное вороньё — клевать падаль.
Даниил вылез из мешка.
— Здесь должна быть темница, где сидят твои братья и сестра, — сказал он Горошку. — И Красная Шапочка.
Богатырь подошёл к кованой двери и одним ударом сбил огромный замок.
Из темницы выбежали радостные братья Покатигорошка, сестрица-красавица и Красная Шапочка. Все живые и здоровые. Они обнимали братца, висли на его огромных ручищах и галдели, как дети.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рано утром следующего дня мама Красной Шапочки напекла целый противень пирогов и сказала дочке:
— Красная Шапочка, бабушка заболела. Не отнесёшь ли ты ей пирожков и горшочек свежесбитого масла?
— Конечно, мамуля! С удовольствием проведаю бабушку! — сказала Красная Шапочка.
Она положила пироги и горшочек с маслом в корзинку и отправилась в путь.
В лесу, на развилке, её ждал Волк.
— Здравствуйте, Волк! — сказала Красная Шапочка. — Сегодня вы неважно выглядите. Болеете?
— Болею, кхе, кхе, — сказал Волк.
— Куда ты идёшь, моя крошка? — как суфлёр в театре, зашептал из кустов Мока.
— Куда ты идёшь, моя, кхе, кхе, крошка? — спросил Волк.
— Я иду повидать свою бабушку, — сказала Красная Шапочка. — У меня есть для неё гостинцы: горшочек свежесбитого масла и пирожки.
— И далеко тебе идти? — зашептал голос из кустов.
— И далеко тебе, кхе, идти? — вяло повторил Волк.
— Далеко, — ответила Красная Шапочка. — Бабушкин дом довольно далеко отсюда, первый с той стороны леса.
Волк молчал.
— Говорите! — прошептал голос из кустов. — «Я тоже хочу навестить бабушку!»
— Если честно, кхе, никакого желания, — грустно сказал Волк.
— Что вы говорите? — спросила Красная Шапочка.
— Я говорю, кхе, что у меня тоже есть желание навестить бабушку.
— Так это же хорошо! — обрадовалась Красная Шапочка. — Там и встретимся!
— В этом-то и весь ужас ситуации, — пробурчал Волк.
— Я пойду этой тропинкой, — подсказал голос из кустов.
— Я пойду этой тропинкой, — обречённо повторил Волк.
— А ты — вот этой, — сказал голос.
— А ты — вот этой, — сказал Волк. — Хотя не понимаю, какая разница.
— Отлично! — сказала Красная Шапочка. — Посмотрим, кто из нас первым туда доберётся.
— Кто, кто! — буркнул Волк. — Конечно, я! Наивняк!
