Посидел, выкурил сигарету, снова достал из коробки фотографии и книгу и спрятал их в сейф. Прикурил, было, ещё сигарету, затем решительным движением затушил её в пепельнице и снова открыл коробку. На дне коробке лежал ещё один полиэтиленовый пакет — совсем маленький, почти кулёк.
«Кулёк» — подумал Валентин и невесело усмехнулся. Он помнил, что пряталось в этом пакете, помнил не смотря на почти десять лет. Помнил, хотя иногда очень хотелось забыть.
Валентин вытащил пакет и, не открывая, тоже отнёс его в сейф. Закрыл, набрал шифр и положил ключ в карман.
Не сегодня. Потом.
Глава 6
Виктор Михеев взял очередной лист, почти автоматически черканул в верхнем углу резолюцию и переложил лист направо. Стопка слева немного уменьшилась, правая чуть-чуть выросла. Стрелка настенных часов дёрнулась и остановилась на двенадцати: прошёл ещё час. Михеев вздохнул и взял очередную бумагу.
Главное не перепутать резолюции, все эти «Для руководства», «К исполнению», «Ознакомить». Впрочем, можно немного и перепутать: написать, например, «Для руководства и ознакомления». Но лучше не импровизировать.
Ещё лучше не думать. Ни о чём. Вообще.
Например, о том, какой коэффициент полезного действия у всех этих бесчисленных приказов, распоряжений, писем и программ. Или бесполезного? А что, вполне нормально — коэффициент бесполезного действия, сокращённо КБД. Ох, знал бы кое-кто, какие мысли забредают в голову начальника производства…
А вот интересно было бы подсчитать, во сколько раз меньше было бумаг двадцать лет назад — на заводе в Грозном? А департаментов, служб? Стоп! Каких, на хрен, департаментов, тогда и слов таких не знали! Обходились одними отделами — и ничего, а сейчас….Впрочем, зачем считать, никакой Америки он не откроет. Первый закон Паркинсона, ё паре балет!
Слова, конечно, правильные. «Корпоративный дух», «Оптимизация численности», «Реструктуризация». Слова говорить научились, не то что раньше, а вот толку… Раздолбахренизация и откатонизация!
И ведь не меняется ничего. Компьютеры, серверы, автоматические системы контроля производства….И что? Забиваем ими гвозди, как папуасы. А что ещё можно с такими кадрами? Как это заявил недавно наш новый технолог: «Что-то я подзабыл, с увеличением давления температура кипения падает или растёт?» Подзабыл он! Да в наше время это знал любой первокурсник, даже «дети гор».
Кстати, что с нашими «детьми гор»?
Михеев отложил ручку, дождался соединения с Интернетом и открыл свой блог.
Ого, сколько комментариев! Как всегда, пишущие разделились на два лагеря, и, как всегда, создавалось полное впечатление, что общаются две противоборствующие армии, а не жители одной страны. Только вместо автоматов и пушек — компьютер и Интернет. И, увы, практически все знакомые лица. Впрочем нет, вот кто-то новенький, под ником «Lom_Ali». И что пишет новенький?
«Ochevidec, ты козёл и сука, как и все вы, подожди, дойдёт и до тебя очередь! Рассказывай свои сказки таким же рабам, как и ты! Чеченцы имели письменность, когда твои предки ещё бегали в шкурах, а у вас никакой культуры нет, у вас дети с родителями судятся и…»
Так, всё понятно. Хоть и новенький, а то же самое. И здесь то же самое.
Виктор закрыл блог, отсоединился от Сети и снова взял ручку.
Не меняется…
Впрочем, нет, одно точно изменилось, куда надо. Хоть платить стали лучше, не то что тогда.
Михеев вытащил сигарету, покрутил в руках, смял и взял очередной приказ.
Столько денег он не видел никогда. Да что там не видел — даже представить не мог. И уж тем более трудно было поверить, что все эти деньги принадлежат ему, студенту третьего курса, Виктору Михееву.
С ума сойти!
А он ещё раздумывал, ехать ли в стройотряд, сомневался.
— Едем, Муха, — уговаривал Кулёк.
— А Тапа?
— Что Тапа? Тапа сошёл с ума. Ты же видишь: он ни на шаг не может отойти от… Дурачок он, наш Тапик. Короче, едем, Муха — не пожалеешь! Я обещаю!
И он поехал. И не пожалел.
Карелия встретила вековыми соснами, прохладой и комарами, величиной с воробья. Поначалу Кулька он видел мало: тот постоянно был занят в штабе — руководил, ругался, добивался. Не видел, но чувствовал, потому что постоянно попадал на самые выгодные работы. Понятное дело, происходило это, отнюдь, не случайно.
А потом, когда на нового руководителя готов был молиться весь отряд, Валька забрал его к себе в штаб. И здесь увидел друга во всей красе, увидел и в очередной раз поразился. О поездке он не жалел уже тогда.
А уж когда увидел деньги!
— Ну, как? — спросил Валька, с удовольствием следя за его реакцией — Я же обещал? Только тихо!
Назад со всеми они не поехали, завернули на денёк в Москву. Здесь Кулёк изумил друга в очередной раз. Сначала был снят номер в гостинице. Запросто, как будто и не красовалась на самом видном месте табличка «Мест нет». Потом, действуя так, будто в этом громадном городе ему были известны все самые тайные тропки, Валька достал кучу дефицита. Вечером они оба были одеты по последней моде: джинсы, батники, «адидасы». Остальное лежало в сумках.
Денег оставалось ещё много.
Когда Витька облачился в тёмно-синие «Levi's» и красный батник, он почувствовал себя совсем другим человеком. Казалось, что теперь всё будет по-иному: теперь перед ним будут открываться все двери и исполняться любые, самые заветные желания. Некоторые исполнились немедленно.
Вечер провели в ресторане, в настоящем московском ресторане. Гремела музыка, официанты обслуживали их с угодливым подобострастием, адреналин кружил голову почище любого алкоголя. Алкоголь, впрочем, тоже присутствовал. Скоро Валька привёл за стол двух девушек: беленькую и чёрненькую. Девушки были очаровательны, веселы и не сводили с друзей восторженных взглядов.
Банкет продолжили в номере. Адреналин под воздействием «Северного сияния» действовал всё сильней, чувство всемогущества заполняло без остатка.
Боже мой, как же хорошо! Кулёк просто бог! А почему только Кулёк — он тоже не лыком шит! Вот как беленькая смотрит! Как же её звать?.. А, неважно! Как смотрит! И глаза какие: сразу видно, что хорошая девушка!
Дальше в памяти следовал провал: вроде бы, играли в карты на раздевание, чёрненькая танцевала на столе — помнилось плохо. Зато прекрасно заполнилось мелькнувшее ощущение, что ничего лучшего уже не может быть никогда. Это было уже потом — когда вошёл в упругую девичью плоть и, задыхаясь от скоротечного мужского счастья, чуть не заплакал.
— Ну, как бикса? — спросил утром Валька, открывая бутылку чешского пива. — Надеюсь, отработала по полной? Без брака?
— Так это были проститутки? — оторопел Витька, и голова вспухла от не очень приятных мыслей. — «Проститутка…. А я ей…. Вот же гад Кулёк, он что, заранее сказать не мог? Думает, теперь со мной, как хочешь можно?»
А Кулёк не сводил с друга цепкого взгляда и, как только увидел, что растерянность сменяется стыдом, а стыд злостью, успокаивающе улыбнулся.
— Да не, Муха, пошутил я. Это так — любительницы, — и дождавшись, когда злость опять сменится