зв?рье: мартышки, сурки и т. п.
Собственно на «птичный» дворъ ни гулявшая въ Л?тнемъ саду посторонняя публика, ни жильцы Л?тняго дворца вообще не им?ли доступа. Но для Лилли мадамъ Варлендъ д?лала изъятіе изъ общаго запрета, такъ какъ д?вочка съ такимъ неослабнымъ интересомъ относилась къ ея питомцамъ. Чего-чего не узнала отъ нея Лилли! Такъ, напр., что большая кл?тка оставляется на зиму подъ открытымъ небомъ, но отъ морозовъ и сн?га покрывается войлочнымъ чехломъ; что всего больше хлопотъ и заботъ y мадамъ Варлендъ съ выучкой одного с?раго, съ краснымъ хохолкомъ, красавца-попугая, который, по приказу государыни, выписанъ нарочно изъ Гамбурга и будетъ подаренъ его св?тлости, герцогу курляндскому, въ день его рожденія — 13-го ноября; что и русскихъ-то птицъ не такъ легко получать въ желаемомъ количеств?: хоть бы вотъ купецъ Иванъ Симоновъ подрядился наловить 50 штукъ соловьевъ по 30 коп. за штуку (легко сказать! этакія деньги!), а къ осени надо, во что бы то ни стало, раздобыть еще сотню; про обыкновенныхъ пичугъ: скворцовъ, зябликовъ, щеглятъ, чижей, — и говорить нечего…
— Да на что вамъ, помилуйте, все еще новыхъ да новыхъ птицъ, когда y васъ ихъ зд?сь и безъ того хоть отбавляй? — недоум?вала Лилли.
— А мало ли ихъ требуется для вс?хъ чиновъ Двора? — отв?чала мадамъ Варлендъ. — Всякому пріятно получить этакую п?вунью даромъ. Ну, а потомъ весной въ Благов?щенье ея величество любитъ выпускать собственноручно на волю ц?лыя сотни мелкихъ птахъ, да еще…
— Что еще? — не унималась Лилли, когда та, глубоко вздохнувъ, запнулась.
— Государыня до страсти, знаешь, любитъ стр?лять птицъ на-лету… Ну, что же д?лать? Б?дняжки приносятъ свою жизнь, такъ сказать, на алтарь отечества! А не хочешь ли, дитя мое, разъ прогуляться? В?дь ты не вид?ла еще вс?хъ зд?шнихъ диковинъ?
Тогдашній Л?тній садъ состоялъ изъ трехъ отд?льныхъ садовъ: первые два занимали ту самую площадь между Фонтанкой и Царицынымъ Лугомъ, что и нын?шній Л?тній садъ; третій же, какъ ихъ продолженіе, находился тамъ, гд? теперь инженерный замокъ съ его садомъ. Диковины первыхъ двухъ садовъ были сл?дующія: свинцовыя «фигуры» изъ 'Езоповыхъ фабулъ,' «большой» гротъ съ органомъ, издававшимъ звуки посредствомъ проведенной въ него изъ пруда воды; «малый» гротъ и 'маленькіе гротцы', затейливо убранные разноцв?тными раковинами, два пруда: «большой» — съ лебедями, гусями, утками, журавлями и чапурами (цаплями), и 'прудъ карпіевъ', гд? можно было кормить рыбъ хл?бомъ; оранжереи и теплицы; зат?мъ еще разныя «огибныя» и «крытыя» дорожки, увитыя зеленью бес?дки и проч.
Третій садъ былъ предназначенъ не для гулянья, а для хозяйственныхъ ц?лей: часть его была засажена фруктовыми деревьями и ягодными кустами, а другая раскопана подъ огородныя овощи.
Только-что Лилли съ мадамъ Варлендъ вышли на окружную дорогу, отд?лявшую второй садъ отъ третьяго, какъ вдали показались два б?гущихъ скорохода, а за ними экипажъ.
— Государыня! — вскрикнула Варлендъ и, схвативъ Лилли за руку, повлекла ее въ ближайшую бес?дку.
— Да для чего намъ прятаться? — спросила Лилли. — Я государыню до сихъ поръ в?дь даже не им?ла случая вид?ть…
— Когда ея величество недомогаетъ, то лучше не попадаться ей на глаза. Сегодня она д?лаетъ хоть опять прогулку въ экипаж? — и то слава Богу. Сейчасъ он? про?дутъ… ч-ш-ш-ш!
Об? притаились. Вотъ пролет?ли мимо, какъ в?теръ, скороходы; а вотъ послышался, по убитой пескомъ дорог?, мягкій шумъ колесъ и дробный лошадиный топотъ. Сквозь ажурный переплетъ бес?дки Лилли, сама снаружи невидимая, могла довольно отчетливо разгляд?ть про?зжающихъ: въ небольшой коляск?, запряженной парой пони тигровой масти, сид?ли дв? дамы, изъ которыхъ одна, бол?е пожилая, очень полная и высокая, сама правила лошадками.
— Да это же вовсе не государыня! — усомнилась Лилли, когда экипажъ скрылся изъ виду.
— Какъ же н?тъ? — возразила Варлендъ. — Та, что правила, и была государыня.
— Не можетъ быть! На ней не было ни золотой короны, ни порфиры…
— Ахъ ты, дитя, дитя! — улыбнулась Варлендъ. — Корона и порфира над?ваются монархами только при самыхъ большихъ торжествахъ.
— Вотъ какъ? А я-то думала… Но кто была съ нею другая дама? У той лицо не то чтобы важн?е, но, какъ бы сказать?..
— Спесив?е? Да, ужъ такой спесивицы, какъ герцогиня Биронъ, другой y насъ и не найти. Она воображаетъ себя второй царицей: въ дни пріемовъ y себя дома возс?даетъ, какъ на трон?, на высокомъ позолоченномъ кресл?; платье на ней ц?ною въ сто тысячъ рублей, а брилліантовъ понав?шено на ц?лыхъ два милліона. Каждому визитеру она протягиваетъ не одну руку, а об? заразъ, и горе тому, кто поц?луетъ одну только руку!
— Вотъ дура-то!
— Что ты, милая! Разв? такія вещи говорятся вслухъ?
— А про себя думать можно? — засм?ялась Лилли. — Вы, мадамъ Варлендъ, ее, видно, не очень-то любите?
— Кто ее любитъ!
— А государыня?
— Государыня держитъ ее около себя больше изъ-за самого герцога. Въ экипаж? она садитъ ее, конечно, рядомъ съ собой, но въ комнатахъ герцогиня въ присутствіи государыни точно такъ же, какъ и вс? другіе, не см?етъ садиться. Изъ статсъ-дамъ одной только старушк? графин? Чернышевой ея величество д?лаетъ иногда послабленіе. 'Ты, матушка, я вижу, устала стоять?' говорить она ей. 'Такъ упрись о столъ; пускай кто-нибудь тебя заслонить вм?сто ширмы, чтобы я тебя не вид?ла.'
— А изъ другихъ дамъ, кто всего ближе къ государын??
— Да, пожалуй, камерфрау Юшкова.
— Какая же она дама! В?дь она, кажется, изъ совс?мъ простыхъ и была прежде чуть ли не судомойкой?
— Происхожденіе ея, моя милая, надо теперь забыть: Анна Федоровна выдана замужъ за подполковника; значитъ, она подполковница.
— Однако она до сихъ поръ еще обр?заетъ ногти на ногахъ y государыни, да и y всего семейства герцога?
— Господи! Кто теб? разболталъ объ этомъ?
— Узнала я это отъ одной камермедхенъ.
— Отъ которой?
— Позвольте ужъ умолчать. За мою болтовню съ прислугой мн? и то довольно уже досталось.
— Отъ принцессы?
— Ай, н?тъ. Принцесса не скажетъ никому ни одного жесткаго слова. Ей точно л?нь даже сердиться. Нотацію прочла мн? баронесса Юліана: 'Съ прислугой надо быть прив?тливой, но такъ, чтобы она это ц?нила, какъ особую милость. Никакой фамильярности, чтобъ не вызвать ее на такое же фамильярничанье, которое обращается въ нахальство'…
— А что жъ, все это очень в?рно. Сов?ты баронессы Юліаны вообще должны быть для тебя придворнымъ катехизисомъ. Она, конечно, объяснила теб? также, какъ вести себя съ государыней?
— О, да. Улыбаться можно, но не ран?е, какъ только тогда, когда сама государыня улыбнется, а громко см?яться — Боже упаси! Да мн? теперь и не до см?ху; какъ подумаю, что придется тоже представляться государын?, такъ y меня душа уходитъ въ пятки. Такъ страшно, такъ ужъ страшно!..
— Да ты и вправду в?дь дрожишь, какъ маленькая птичка, — зам?тила начальница птичника, н?жно гладя д?вочку по спин?. — Ну, полно же, полно. Приметъ тебя государыня в?дь не при общемъ пріем?, а совс?мъ приватно, запросто, въ своемъ домашнемъ кругу. Изъ 6-ти статсъ-дамъ будетъ, в?роятно, одна только безотлучная герцогиня Биронъ.
— Но герцогиня, сами вы говорите, такая гордячка…
— При государын? она и рта не раз?ваетъ.
— А оберъ-гофмейстерина?
— Княгиня Голицына? Та посл? смерти своего мужа-фельдмаршала, вотъ уже девятый годъ, почти не показывается при Двор?. Будутъ только фрейлины, да приживалки, да шуты.
— Но скажите мн?, пожалуйста, мадамъ Варлендъ (баронессу Юліану я не р?шилась спросить): для
