— Ну да, какъ Прометей къ скал?! — проворчалъ въ сердцахъ Петръ Ивановичъ.
'Подлинно Прометей! иронизировалъ онъ самъ надъ собой по уход? брата. — Точно мальчишка поскользнулся и самъ себя наказалъ! Тамъ вс? уже съ?зжаются на общее веселье, а ты вотъ лежи пластомъ и ут?шайся какой-то книженкой. Какъ это глупо, ахъ, какъ глупо!'
Въ это время изъ передней донесся нетерп?ливый звонокъ, а зат?мъ стукъ отворяемой двери и возгласъ Самсонова:
— Вы ли это, Михайло Ларивонычъ?
— Собственной, братъ, персоной, — отв?чалъ веселый голосъ, и въ комнату ворвался красивый молодой офицеръ.
— Воронцовъ! — вскричалъ Шуваловъ и, полуприподнявшись на диван?, протянулъ ему об? руки. — Какъ ты вырвался сюда, дружище?
Пріятели кр?пко обнялись и расц?ловались.
— Да что y тебя, Пьеръ, съ ногой-то? — спросилъ Воронцовъ.
Петръ Ивановичъ сталъ объяснять. Тутъ въ дверяхъ показался старшій камердинеръ, Ермолаичъ.
— Съ прі?здомъ, батюшка, Михайло Ларивонычъ! Нежданый другъ лучше жданыхъ двухъ; аль только на побывку?
— На побывку, старина, и контрабандой.
Старикъ всплеснулъ руками.
— Самовольно, значитъ, безъ в?дома герцога?
— Похоже на то.
— Эка гисторія! Да в?дь тебя, батюшка, онъ самъ же и спровадилъ отсел? къ чорту на кулички въ линейные полки? Какъ пров?даетъ про твое самовольство, такъ жди отъ него всякихъ пакостей: разжалуетъ въ рядовые, а не то и въ арестантскія…
— Богъ не выдастъ — свинья не съ?стъ! — былъ легкомысленный отв?тъ. — Ну, а теперь, старина, можешь опять благородно отретироваться въ собственные аппартаменты. У насъ съ Петромъ Иванычемъ свои приватныя д?ла.
— Приватныя д?ла! Ну, подумайте! — ворчалъ себ? подъ носъ старикъ, 'благородно ретируясь'. — И покалякать-то толкомъ не дадутъ…
— Такъ разв? и полковой командиръ не знаетъ о твоей отлучк?? — продолжалъ, между т?мъ, допрашивать Шуваловъ.
— Командиръ-то знаетъ; но отлучился я подъ претекстомъ якобы къ роднымъ въ деревню. Были y насъ, видишь ли, на дняхъ большіе маневры. Я съ моей ротой пробрался ночью окольными путями въ тылъ непріятелю, напалъ врасплохъ на ихъ главную квартиру и захватилъ самого командира со вс?мъ его штабомъ въ постели.
Шуваловъ расхохотался.
— Однако! Воображаю, какъ они тебя благодарили. Ну, и ты увелъ ихъ въ свой лагерь?
— Взялъ съ нихъ только слово считать себя военнопл?нными. Это р?шило исходъ маневровъ. Мой командиръ хот?лъ было представить меня за то вн? очереди къ сл?дующему рангу…
— А ты неужели отказался?
— Отказался, и по двумъ причинамъ: во-первыхъ, было бы не по-товарищески на чужой оплошк? выгадывать себ? служебный фортель… Во-вторыхъ…
— Ну, что же во-вторыхъ?
— Во-вторыхъ, я могъ выпросить себ?, зам?сто того, негласный отпускъ, который былъ мн? до зар?зу нуженъ, чтобы… чтобы огляд?ться зд?сь опять въ придворныхъ сферахъ.
— Ты, Мишель, и лгать-то безъ запинки не ум?ешь. Скажи прямо, что не въ-терпежъ стало въ долгой разлук? съ своей душой-д?вицей.
— Да ты, Пьеръ, это про кого?
— Про кого, какъ не про ту, изъ-за которой собственно ты и вылет?лъ тогда изъ Петербурга.
— Отъ тебя, братъ, я вижу, ничего не скроешь. Но ты еще не знаешь, что y насъ съ нею были уже декларасіоны, что мы тайнымъ образомъ помолвлены.
— Н?что подобное я уже подозр?валъ. В?дь вы съ графиней Анной Карловной зам?тили другъ друга еще тогда, когда ты былъ кадетомъ въ шляхетскомъ корпус?.
— Да, цесаревна прі?зжала къ намъ въ корпусъ зачастую съ своей кузиной на всенощныя, отстаивала всю службу. Уже тогда мы поняли съ Аннетъ, что созданы другъ для друга. Когда же я вышелъ въ офицеры, мы обм?нялись кольцами. Ни теб?, никому другому я объ этомъ пока не сказывалъ, чтобы не было, знаешь, медизансовъ. Но Биронъ чрезъ своихъ ищеекъ все-таки, видно, кое-что пронюхалъ…
— И разлучилъ васъ, потому что ты, какъ мужъ кузины цесаревны и притомъ офицеръ гвардіи, могъ быть для н?мецкой партіи весьма опасенъ.
— Ну, вотъ. А на дняхъ я получилъ цидулочку отъ Аннетъ, что нынче-де на публичномъ маскарад? въ Л?тнемъ дворц? мы могли бы встр?титься безъ всякой опаски. Раздобыть бы только приличный костюмъ…
— И входный билетъ, безъ котораго тебя не впустятъ, — добавилъ Шуваловъ. — На твое счастье я, какъ видишь, не въ состояніи воспользоваться ни своимъ костюмомъ, ни своимъ билетомъ, и могу отдать ихъ въ полное твое распоряженіе. Самсоновъ!
— Иди, иди! — донесся изъ лакейской ворчливый голосъ Ермолаича. — Начудесилъ, ну, и кайся.
— Да что y васъ тамъ? — теряя уже терп?ніе, крикнулъ Шуваловъ.
— Не од?тъ я, сударь… — отозвался наконецъ Самсоновъ.
— Вретъ, вретъ! од?тъ! — обличилъ его старикъ. — Чего сталъ, шелопутъ. Иди, иди на расправу. Ишь ты! ровно быкъ передъ убоемъ упирается.
И съ напряженіемъ вс?хъ своихъ старческихъ силъ, Ермолаичъ втолкнулъ въ комнату къ господамъ среднев?коваго рыцаря.
Въ первый моментъ Петръ Ивановичъ готовъ былъ, кажется, не на шутку разсердиться, но юный «шелопутъ» въ своихъ, на видъ тяжелыхъ стальныхъ, на самомъ же д?л? картонныхъ досп?хахъ, оклеенныхъ только сверху серебряной бумагой, остановился посреди комнаты въ такой безупречно-рыцарской поз?, что господинъ его, зараженный см?хомъ пріятеля, самъ также добродушно разсм?ялся.
— Ахъ, ты, шутъ и пьеро! В?дь пустить его этакъ на придворный маскарадъ, такъ никто, пожалуй, не призналъ бы въ немъ лакея.
— Ну, а теперь, Самсоновъ, разобалакивайся-ка опять, — сказалъ Воронцовъ: — на маскарадъ отправляюсь сейчасъ я вм?сто твоего барина.
— Ваше благородіе, Михайло Ларивонычъ! взмолился тутъ Самсоновъ. — Явите божескую милость: возьмите меня тоже съ собой!
— Эко слово молвилъ! Тебя все равно в?дь не пропустятъ.
— Меня-то съ вами пропустятъ: многіе служители придворные меня въ лицо знаютъ; а для послугъ, неравенъ часъ, я могу вамъ еще пригодиться.
— Нестерпимо, вишь, любопытенъ посмотр?ть тоже на этакій маскарадъ, — поддержалъ его Ермолаичъ. — Возьми-ка его ужъ, сударь, чтобы теб? одному, гр?шнымъ д?ломъ, какого дурна тамъ не учинилось. Малый онъ шустрый.
— А чтожъ, и въ самомъ д?л?, - обратился къ Воронцову Шуваловъ. — Пускай ужъ идетъ съ тобой; все в?рн?е. Про рыцарскій костюмъ мой слышала отъ меня до сихъ поръ одна только особа. По походк?, по голосу она, чего добраго, догадается, что это не я, а кто другой.
— Ну, походку и голосъ можно всегда изм?нить. А кто та особа?
— Юліана Менгденъ. Сама она, им?й въ виду, будетъ маскирована Діаной.
— О! la belle Julie? Но мн? она, ты знаешь, не опасна. Ну, что же, Самсоновъ, скоро ли?
II. Венеціанская ночь
'Публичнымъ' маскарадомъ въ Л?тнемъ дворц? завершался, какъ сказано, циклъ вс?хъ придворныхъ
