празднествъ по случаю вступленія въ бракъ насл?дницы престола; уже поэтому онъ долженъ былъ быть еще пышн?е и разнообразн?е бывшаго за два дня передъ т?мъ «параднаго» маскарада въ Зимнемъ дворц?. Тамъ танцовали четыре кадрили, по 12-ти паръ въ каждой, и каждая кадриль въ одноцв?тныхъ домино; а ужину, приготовленному въ галлере?, былъ приданъ видъ сельскаго праздника: столы и скамейки были вс? въ зелени и цв?тахъ. «Публичный» же маскарадъ долженъ былъ происходить, въ начал? вечера, среди настоящей природы, подъ открытымъ небомъ — въ Л?тнемъ саду и на прилегающей къ нему р?к? Фонтанк? въ вид? 'венеціанской' ночи, а танцы и ужинъ потомъ — въ ст?нахъ дворца. Неудивительно, что большинство приглашенныхъ на этотъ совершенно исключительный праздникъ ожидало его съ большимъ нетерп?ніемъ.
Едва ли, однакожъ, не бол?е вс?хъ волновалась Лилли Врангелъ. Всякій день вплоть до воскресенья являлся къ ней, согласно выраженной императрицею вол?, французъ балетмейстеръ придворнаго театра, мосье Флере, толстенькій старичокъ съ пухлыми розовыми щечками, въ голубомъ фрак? съ остроконечными фалдами, со скрипицей въ одной рук? и съ хлыстомъ въ другой. Наставляя д?вочку въ па и пируэтахъ, онъ безцеремонно выгибалъ ея станъ, вывертывалъ ей носки и локти. Каждое движеніе онъ иллюстрировалъ ей сперва самъ, и, приподнимая кончиками пальцевъ свой ласточкинъ хвостъ, подпрыгивалъ съ легкостью мячика. Когда же ученица, подъ пискъ его скрипицы, принималась выд?лывать то же самое, онъ съ отечески-н?жной улыбкой похлестывалъ ее по ногамъ:
— Plus haut, chere demoiselle, un peu plus haut! (Выше, милая барышня, еще немножко выше!)
На такое обращеніе Лилли пожаловалась было баронесс? Юліан?, но получила въ отв?тъ:
— Вс? мы, моя милая, прошли ту же школу. Какъ видишь, это не то, что скакать верхомъ безъ с?дла!
'А какъ охотно я поскакала бы опять!' — вздохнула про себя д?вочка, не подозр?вая, что вскор? ей д?йствительно суждено скакать такъ, да еще публично.
Хотя она за эти дни изрядно подучилась y мосье Флере въ придворныхъ танцахъ, хотя сшитый для нея скромный, но живописный костюмъ швейцарки бернскаго кантона и обрисовывалъ очень мило ея стройную талью, а подъ маской ее врядъ ли кто и узналъ бы, — но по наслышк? ей было изв?стно, что маски, межъ собой даже не знакомыя, свободно разговариваютъ межъ собой и говорятъ другъ другу «ты». Ну, что, если и съ нею тоже кто-нибудь этакъ заговоритъ?
Нарядилась Лилли въ свой костюмъ еще за ц?лый часъ до начала маскарада, чтобы, въ качеств? камеръ-юнгферы, помогать при од?ваніи принцессы; причемъ не забыла, конечно, какъ просила ее Аннетъ Скавронская, приколоть къ груди б?лую лилію.
Въ XVIII в?к? и y насъ, по прим?ру Западной Европы, знаніе ми?ологіи древнихъ грековъ и римлянъ считалось однимъ изъ краеугольныхъ камней образованія людей высшаго круга. Проб?лы въ другихъ научныхъ познаніяхъ такъ удобно в?дь прикрывались въ св?тской болтовн? аллегоріями изъ жизни ми?ическихъ небожителей и героевъ. А при маскарадахъ обойтись безъ ми?ологіи положительно не было уже возможности. Анна Леопольдовна, посвященная еще съ д?тства своей гувернанткой, мадамъ Адеркасъ, въ таинства этой «науки», выбрала себ? сперва было для маскарада роль Ніобеи.
— Кто, бишь, была Ніобея? — спросила ее царственная тетка, не столь св?дущая въ тонкостяхъ ми?ологіи.
Принцесса объяснила, что Ніобея, дочь Тантала, лишившись вс?хъ своихъ д?тей, была обращена Зевсомъ въ камень, источавшій неизсякающія слезы. Императрица справедливо возмутилась и повел?ла изготовить для племянницы од?яніе богини плодородія и матери земли, Цереры. Од?яніе вышло необычайно, пожалуй черезчуръ даже богато, потому что было все заткано золотыми колосьями, сплетенными межъ собой гирляндами изъ голубыхъ васильковъ и пунцовыхъ маковъ.
— Я въ этомъ не выйду, ни за что не выйду! — запротестовала Анна Леопольдовна, когда увид?ла себя въ трюмо въ образ? Цереры.
Юліана принялась ее уговаривать: что костюмъ ей очень къ лицу, что сама государыня в?дь его выбрала, что другого и н?тъ…
— Ну, тогда я вовсе не выйду! — р?шила принцесса. — Еще подумаютъ, что я на радостяхъ такъ разрядилась…
— И пускай думаютъ: на васъ и на вашихъ будущихъ д?тяхъ — вся надежда русскаго народа.
— Не говори мн? объ этихъ д?тяхъ! Никогда ихъ y меня не будетъ…
— Такъ для чего же вы тогда вышли замужъ? А вонъ въ саду и военная музыка заиграла…
Лилли подб?жала къ окошку.
— И масокъ уже сколько!
Тутъ вошелъ камерпажъ императрицы съ докладомъ, что ея величество чувствуетъ себя еще слишкомъ усталой и выйдетъ только позже прямо въ танцовальный залъ, а потому проситъ принцессу вм?ст? съ принцемъ спуститься въ садъ безъ нея.
— Вотъ видите ли, ваше высочество, — сказала Юліана: — вы должны зам?нить государыню; выбора вамъ уже н?тъ.
— Ахъ, Боже, Боже! Пускай еще больше смеркнется…
— Да в?дь теперь y насъ въ Петербург? б?лыя ночи.
— Ну, все же будетъ хоть немножко темн?е.
— А принцъ, в?рно, ждетъ васъ.
— Подождетъ!
Посл?дній отблескъ вечерней зари погасъ уже на верхушкахъ Л?тняго сада, и въ темной листв? его загорались разноцв?тные фонарики. Въ пестрой толп? замаскированныхъ, кружившейся около главнаго крыльца дворца въ ожиданіи выхода Высочайшихъ особъ, зам?чались уже признаки нетерп?нія, когда на крыльц? показалась Церера объ руку съ Нептуномъ. Хотя оба были также въ черныхъ маскахъ, но ни для кого кругомъ не было сомн?нія, что то принцесса съ своимъ молодымъ супругомъ, — и вс? почтительно передъ ними разступились.
Лилли, шедшая во свит? рядомъ съ Юліаной, старалась и въ осанк?, и въ походк? копировать гордую гоффрейлину; подъ маской, придававшей ей небывалую см?лость, она выступала такъ непринужденно, что никому бы и въ голову не пришло, что это — подростокъ-камеръ-юнгфера, а не такая же придворная дама.
Сама Лилли съ жаднымъ любопытствомъ озиралась на мелькавшихъ мимо нихъ маскированныхъ. Въ памяти ея были еще живы святочные вечера въ тамбовской усадьб? Шуваловыхъ. Тамъ ряженые шумной гурьбой вваливались въ барскія хоромы съ замазанными сажей лицами, въ вывороченныхъ овчинныхъ тулупахъ, въ самод?льныхъ личинахъ: медв?дя съ поводаремъ, бабы-яги, журавля, инд?йскаго п?туха и т. п.
Зд?сь чинно и важно расхаживали, въ сверкающихъ золотомъ и алмазами, шелковыхъ и бархатныхъ од?яніяхъ, древніе боги и богини, представители всевозможныхъ народностей вс?хъ пяти частей св?та, причемъ то, что израсходовано было каждымъ на себя для одного этого вечера, могло бы осчастливить на весь в?къ ц?лое семейство деревенскихъ ряженыхъ.
Когда Лилли тихонько зам?тила объ этомъ Юліан?, та сд?лала ей серіозный репримандъ: какъ это она можетъ еще вспоминать о простомъ народ?, когда вокругъ нея сливки общества, да еще въ такихъ дивныхъ нарядахъ! Вотъ хоть бы эта Уранія…
Она указала на величавую женщину въ полупрозрачномъ голубомъ од?яніи, усыпанномъ алмазными зв?здами, въ алмазномъ ожерель? и въ алмазной же діадем?.
— Уранія, кажется, одна изъ девяти музъ? — зам?тила Лилли.
— Ну да: богиня астрономіи.
— А кто жъ она на самомъ-то д?л??
— На самомъ д?л? это — первоклассная комета на нашемъ придворномъ небосклон?, залет?вшая къ намъ изъ Венеціи, графиня Рагузинская.
— Но фамилія y нея какъ-будто не итальянская?
— Рагузинская она по покойному мужу, который родомъ былъ изъ Иллиріи. Впрочемъ, и самъ онъ назывался прежде какъ-то иначе; переселившись еще при цар? Петр? въ Россію, онъ переименовался въ Рагузинскаго, такъ какъ родился въ Рагуз?. Женился онъ, когда ему было уже чуть ли не подъ семьдесятъ.
