разочаровавшій.
— Государь милостивый! Кто вы есть такой?
Въ голос? временщика прорывалась такая злоба, что сердце y Самсонова въ первомъ зам?шательств? все же захолонуло, языкъ прилипъ къ небу. За него отв?чалъ бедуинъ:
— Ваша св?тлость! См?ю доложить, что это — слуга моего брата, Петра Ивановича Шувалова. У брата было уже заготовлено это рыцарское платье для сегодняшняго вечера; но внезапно онъ забол?лъ…
— И послалъ сюда зам?сто себя лакея? — досказалъ взб?шенный герцогъ.
— Н?тъ, ваша св?тлость, — заговорилъ тутъ, оправясь, самъ Самсоновъ: — господинъ мой тутъ не при чемъ. Учинилъ я это безъ спроса…
— За что и будешь прим?рно наказанъ, дабы впредь чинить тому подобное никому повадно не было! — подхватилъ съ негодованіемъ старшій Шуваловъ, очень довольный, казалось, что можетъ такимъ образомъ отвести ударъ отъ себя и брата.
— …Никому повадно не было, — повторилъ посл?днія слова его Биронъ и обернулся къ стоящему тутъ же старцу-капуцину съ отвислыми щеками и съ бездушно-суровымъ взоромъ подъ нависшими бровями:
— Ваше превосходительство, Андрей Иванычъ! извольте взять сего челов?ка…
— И допросить? — добавилъ капуцинъ, который, въ д?йствительности, былъ не кто иной, какъ начальникъ канцеляріи тайныхъ розыскныхъ д?лъ, генералъ Ушаковъ, безжалостность котораго при 'пристрастныхъ допросахъ' была общеизв?стна.
— И допросить, какъ законы повел?ваютъ, — подтвердилъ герцогъ.
— Будетъ исполнено, ваша св?тлость.
'Прощай, б?лый св?тъ!' подумалъ про себя Самсоновъ, бросая прощальный взглядъ на Лилли.
Та, умоляюще сложивъ руки, тихонько аппелировала только что къ своей принцесс?. Но Анна Леопольдовна, пугливо поглядывая на императрицу, отрицательно покачала головой: лицо государыни, съ стекловиднымъ взоромъ, съ плотно-сжатыми губами, какъ бы окамен?ло. Давно изучивъ мал?йшія движенія въ чертахъ своей август?йшей тетки, принцесса сознавала, должно-быть, свое собственное безсиліе склонить ее къ отм?н? распоряженія герцога.
Но нашлось другое, бол?е сильное духомъ существо — цесаревна Елисавета Петровна. Неожиданно для вс?хъ она обратилась къ императриц? уб?жденно и уб?дительно:
— Ваше величество! Сегодня — посл?дній день празднованія замужества принцессы Анны, насл?дницы россійскаго престола. Не дайте же омрачить этотъ св?тлый день наказаніемъ челов?ка, вся вина коего состоитъ лишь въ томъ, что ему, какъ доброму в?рноподданному, хот?лось тоже насмотр?ться на этотъ праздникъ изъ праздниковъ. Отдайте ему его вину!
Слабовольная, но мягкосердая Анна Леопольдовна, слыша изъ чужихъ устъ то самое, что сама она не им?ла духу сказать въ защиту этого несчастнаго, обреченнаго уже не в?сть къ какимъ пыткамъ въ подвалахъ тайной канцеляріи, присоединила теперь и свою просьбу къ просьб? цесаревны; — Простите его, государыня, ради меня простите!
— И ради меня тоже, — р?шился подать голосъ и новобрачный. Анна Іоанновна переводила взоръ свой съ цесаревны на принцессу, съ принцессы на принца, — и пасмурное чело ея начало проясняться.
— Совс?мъ простить, словно безвиннаго, — не много ль будетъ? — промолвилась она густымъ своимъ голосомъ и вопросительно глянула на герцога.
— Чего ждать потомъ отъ самихъ господъ, если прощать такія вольности ихъ рабамъ? — зам?тилъ по-н?мецки герцогъ.
— Правильно. Онъ будетъ наказанъ, но — не нами. У него есть свой господинъ; тотъ пускай съ нимъ и расправляется по-своему. А что же, графъ, ужинъ? — обратилась государыня къ оберъ-гофмаршалу Лёвенвольде.
— Ужинъ готовъ, ваше величество, — отв?чалъ тотъ съ поклономъ.
— Такъ прошу дорогихъ гостей откушать, ч?мъ Богъ послалъ.
Чиннымъ порядкомъ вс? двинулись сл?домъ за царственной хозяйкой. Только въ дверяхъ столовой произошло небольшое зам?шательство; послышалась хлесткая оплеуха и звонъ разбитой посуды.
— Это что же такое? — спрашивали другъ друга озадаченные гости.
Разсыпанные на самомъ порог? пирожки и черепки служили имъ н?которымъ уже отв?томъ; а зат?мъ выяснилось, что подъ тяжелую руку Бирона подвернулся по пути его сл?дованія лакей съ пирожками къ бульону; ну, его св?тлости надо же было хоть на немъ сорвать свое сердце!
До Самсонова никому уже не было д?ла. Онъ вышелъ изъ танцовальнаго зала въ противоположныя двери къ парадному крыльцу, гд? его никто уже не останавливалъ. Въ горл? y него и безъ ужина стояли еще страсбургскій пирогъ и… герцогъ курляндскій. Съ какимъ наслажденіемъ втянулъ онъ теперь въ себя полною грудью прохладный ночной воздухъ!
Господина своего онъ засталъ уже въ постели, но не спящимъ.
— Такъ мн? тебя, стало-быть, по заслугамъ наказать? — усм?хнулся Петръ Ивановичъ, выслушавъ его докладъ. — Вотъ твое наказаніе.
Онъ указалъ на столбецъ червонцевъ на ночномъ столик?.
— Чего смотришь! Бери, бери! — это теб? оставилъ Михайло Илларіонычъ. Теперь ты и самъ можешь расплатиться за уроки съ своимъ прецепторомъ Тредіаковскимъ.
VII. Безъ с?дла
Ц?лую нед?лю при Двор? шли еще толки и пересуды о неслыханной продерзости шуваловскаго камердинера, — продерзости, за которую должны были, вм?сто него, жестоко поплатиться главный швейцаръ Л?тняго дворца и н?сколько служителей: по «нещадномъ» наказаніи «кошками» на герцогской конюшн?, вс? они безсл?дно и навсегда исчезли съ дворцоваго горизонта.
На сл?дующей нед?л? эту устар?вшую уже тему выт?снила новая, животрепещущая — зам?тное охлажденіе императрицы къ новобрачной чет?. Догадокъ и сплетенъ по этому поводу, какъ всегда нельзя было обобраться. Наибол?е же обоснованными представлялись дв?:
При своемъ обрученіи Анна Леопольдовна получила въ презентъ отъ август?йшей тетки драгоц?нный перстень, сд?ланный придворнымъ ювелиромъ Граверо по личнымъ указаніямъ императрицы. Между т?мъ, среди многочисленныхъ колецъ на пальцахъ принцессы не оказалось вдругъ этого самаго перстня. На вопросъ государыни: что это значитъ? — племянница, не ум?вшая притворяться, виновато призналась, что оправа перстня была слишкомъ старомодна, и что молодой помощникъ Граверо, Позье, перед?лалъ эту оправу по ея собственному вкусу. Императрица, понятно, была оскорблена и огорчена; а Биронъ не преминулъ съ своей стороны подлить еще масла въ огонь.
— Принцесса сама не знаетъ, чего хочетъ! — будто бы сказалъ онъ. — Даже подарки ея величества не по ней, и в?дь только потому, что государыня не признаетъ нов?йшихъ французскихъ модъ и не читаетъ французскихъ романовъ.
Второю, бол?е серіозною причиной для неудовольствія императрицы была та настойчивость, съ которою принцесса и принцъ-супругъ ея требовали отпуска имъ изъ казны об?щанной имъ уже прибавки на содержаніе своего собственнаго придворнаго штата, въ сумм? 80-ти тысячъ рублей въ годъ. Несмотря на протестъ Бирона, государыня въ конц? концовъ подтвердила свое об?щаніе. Зато молодому принцу пришлось испытать на себ? всю грубость, на какую былъ способенъ зазнавшійся временщикъ и которую тотъ не осм?ливался вым?стить непосредственно на принцесс?, насл?дниц? престола. Когда Антонъ-Ульрихъ явился въ пріемный часъ всесильнаго герцога принести ему отъ имени своего и принцессы 'душевную признательность за милостив?йше назначенную субсидію', Биронъ не пост?снялся въ присутствіи постороннихъ отчитать его:
— Ваша св?тлость благодарите меня за такую милость, о которой потомъ будете горько плакать. До сихъ поръ васъ и жену вашу содержали какъ родныхъ, но вы сами пожелали сд?латься чужими…
— Да я-то-то-то тутъ приче-че-чемъ? — заикаясь еще бол?е обыкновеннаго, пробормоталъ растерявшійся принцъ.
