Петербургскихъ В?домостяхъ': y рейтъ-пажей, лейбъ-кучера, лейбъ-форейтора и бол?е мелкихъ служителей конюшеннаго в?домства зеленые кафтаны съ красными обшлагами и красныя епанчи зам?нялись кафтанами и епанчами изъ желтаго сукна, а красные камзолы черными.
VIII. Азартъ
Пока высшія сферы Петербурга проводили время въ разнообразныхъ развлеченіяхъ, русская армія, подъ начальствомъ фельдмаршала графа Миниха, переносила всякія лишенія и проливала потоки крови въ войн? съ Турціей. Р?шительный поворотъ въ этой кампаніи произвело взятіе русскими, 19-го августа 1739 г., турецкой кр?пости Хотина; почему, по полученіи, спустя три нед?ли, изв?стія о томъ въ Петербург?, во вс?хъ столичныхъ церквахъ, 12-го сентября, было благодарственное молебствіе, а вечеромъ въ Зимнемъ дворц? — балъ. Къ немалой досад? придворныхъ модницъ, однако, танцы на этотъ разъ происходили въ «закрытыхъ» платьяхъ и продолжались всего до 11-ти часовъ вечера, такъ какъ, по случаю кончины герцога голштинскаго, при Двор? былъ наложенъ трауръ. Н?которымъ, впрочемъ, ут?шеніемъ служило имъ ожидаемое вскор? полное замиреніе турокъ, которое не могло не сопровождаться соотв?тственными празднествами.
Всл?дъ за донесеніемъ Миниха пришла въ Петербургъ изъ Фрейберга и торжественная ода на взятіе Хотина, сочиненная молодымъ студентомъ Михайлой Ломоносовымъ, отправленнымъ нашей Академіей Наукъ за границу для подготовленія къ академической д?ятельности. Ода эта, впрочемъ, была оц?нена при Двор? не столько н?мецкой партіей, сколько русской, — приверженцами цесаревны Елисаветы. Списокъ съ нея досталъ себ? и Петръ Ивановичъ Шуваловъ, который прочелъ ее зат?мъ также своему юному камердинеру. Тотъ пришелъ въ неописанный восторгъ и выпросилъ себ? оду, чтобы списать ее и выучить наизусть.
— Изволь, — сказалъ Шуваловъ. — Только смотри, не заикайся объ ней Тредіаковскому.
— Почему же н?тъ, сударь? Стихи Василью Кириллычу, нав?рное, тоже очень понравятся.
— Ни, Боже мой! Ему было предложено в?дь отъ Академіи восп?ть ту же самую преславную викторію. Но покудова онъ очинивалъ свое перо, какой-то, вишь, студентъ изъ-за тридевять земель прислалъ уже готовую оду; вотъ теперь онъ и имени Ломоносова слышать не можетъ.
Ломоносовская ода состояла не бол?е, не мен?е, какъ изъ 280-ти стиховъ; но Самсоновъ, благодаря счастливой памяти, черезъ н?сколько дней, д?йствительно, зналъ ее всю наизусть.
При Двор? т?мъ временемъ и Ломоносовъ, и самъ герой Хотина были уже забыты. Увеселенія зимняго сезона: балы, банкеты, концерты, спектакли оперные, драматическіе и балетные, см?нялись одни другими; но самымъ обычнымъ, а для очень многихъ и любимымъ препровожденіемъ времени (какъ мы уже говорили) была карточная игра и притомъ азартная. Однимъ изъ самыхъ ярыхъ игроковъ былъ герцогъ курляндскій; а такъ какъ основная ц?ль всякаго азарта — благовиднымъ манеромъ обобрать своего ближняго, обобрать же недруга все-таки не такъ зазорно, какъ добраго пріятеля, — то Биронъ ни мало не чуждался партнеровъ враждебнаго лагеря, а, напротивъ, разсылалъ имъ прелюбезныя приглашенія на свои картежные вечера; дамъ же, какъ принимающихъ всякій проигрышъ черезчуръ близко къ сердцу, вообще не приглашалъ.
Такимъ-то образомъ, однимъ ненастнымъ октябрьскимъ вечеромъ, въ числ? явившихся въ бироновскій дворецъ на маленькій «фараончикъ», оказались также сторонники цесаревны Елисаветы: первый министръ Волынскій, лейбъ-хирургъ цесаревны Лестокъ и двое ея камеръ-юнкеровъ, братья Шуваловы.
Игра происходила въ двухъ гостиныхъ: въ одной очень просторной — за н?сколькими столами и въ другой поменьше — за однимъ. Воздуху въ начал? и тамъ и зд?сь было вполн? достаточно. Но отъ св?чей, лампъ и множества гостей понемногу стало тепло и даже жарко, а отъ табачнаго дыма и душно. Играющіе, впрочемъ, этого какъ-будто не зам?чали. Взоры вс?хъ были прикованы къ рукамъ своего «банкомета», который привычнымъ жестомъ металъ карты направо — для себя, нал?во — для «понтеровъ». Каждый изъ понтеровъ, выбравъ себ? изъ другой колоды одну или н?сколько «счастливыхъ» картъ, клалъ ихъ на столъ и накрывалъ своимъ «кушемъ» — ассигнаціей или звонкой монетой, при проигрыш? увеличивалъ ставку или м?нялъ карту, а при выигрыш? загибалъ на «счастливой» одинъ или н?сколько угловъ разнообразнымъ манеромъ, что им?ло свое, хорошо изв?стное вс?мъ игрокамъ, каббалистическое значеніе. У одной ст?ны на особомъ стол? была приготовлена ц?лая батарея бутылокъ, графинчиковъ, стакановъ и рюмокъ, чтобы играющіе могли временами 'укр?пляться'. Лица y вс?хъ были сильно разгорячены — не столько, однако, отъ возвышенной температуры и выпитаго вина, сколько отъ игорной лихорадки, выражавшейся также въ неестественномъ блеск? глазъ, въ нервныхъ движеніяхъ и въ радостныхъ или бранныхъ восклицаніяхъ,
Братья Шуваловы играли въ большой гостиной, но, по взаимному уговору, за разными столами. Петръ Ивановичъ, игравшій съ перем?ннымъ счастьемъ, перенялъ наконецъ «талью» и высыпалъ на столъ всю бывшую y него въ карманахъ наличность, какъ «фондъ» для своего банка. Заложилъ онъ банкъ какъ разъ во-время: онъ «билъ» карту за картой, и вскор? передъ нимъ наросла ц?лая груда червонцевъ и ассигнацій.
— Передаю талью, — объявилъ онъ. — Надо отдышаться…
Разсовавъ весь свой выигрышъ по карманамъ, онъ отошелъ къ столу съ винами и опорожнилъ залпомъ полный стаканъ; зат?мъ прошелся н?сколько разъ взадъ и впередъ, обмахиваясь платкомъ. Въ ушахъ y него звучало только «бита», «дана», 'plie', долетавшіе къ нему какъ отъ окружающихъ столовъ, такъ и изъ меньшей гостиной, гд? игралъ самъ св?тл?йшій хозяинъ съ важн?йшими сановниками.
'Неужели вс? мы тутъ поголовно р?хнулись? — подумалъ Шуваловъ. — Все, кажется, люди неглупые, а безсмысленн?е занятія, право, не выдумаешь. Можетъ-быть, есть еще здравомыслящіе въ кабинет??'
Онъ заглянулъ въ сос?дній хозяйскій кабинетъ. Зд?сь, д?йствительно, оказались трое неиграющихъ: австрійскій посланникъ маркизъ Ботта, Волынскій и Лестокъ, мирно бес?довавшіе о текущихъ политическихъ и общественныхъ д?лахъ.
Кстати скажемъ тутъ н?сколько словъ о Лесток?. Происходя изъ семьи французовъ-реформатовъ, съ отм?ной нантскаго эдикта эмигрировавшихъ изъ родной своей Шампаньи въ Германію, Іоганнъ-Германъ Лестокъ родился въ 1692 г. въ небольшомъ люнебургскомъ городк? Целле (въ 35-ти верстахъ отъ Ганновера). Перенявъ первые пріемы хирургіи отъ своего отца, не то бородобрея и мозольнаго оператора герцога люнебургскаго, не то его лейбъ-хирурга, онъ собрался окончить свое образованіе въ Париж?, но за что-то угодилъ тамъ въ тюрьму, а когда отсид?лъ свой срокъ, то поступилъ л?каремъ во французскую армію. Слухи о карьер?, которую д?лали иностранцы при русскомъ Двор?, соблазнили его вскор? попытать также счастія въ Россіи. Сум?въ понравиться царю Петру, онъ сд?лался его лейбъ-хирургомъ, а по смерти Петра — лейбъ-хирургомъ же его любимой дочери, цесаревны Елисаветы. Въ данное время y него за плечами было уже 47 л?тъ; т?мъ не мен?е, онъ од?вался по посл?дней парижской мод?, носилъ парикъ съ самонов?йшимъ «тупеемъ» — 'en aile de pigeon', и врожденныя французамъ живость и невозмутимая веселость д?лали его везд? желаннымъ гостемъ.
— Ah, m-r Shouwaloff! — обратился онъ къ входящему камеръ-юнкеру цесаревны на родномъ своемъ язык? (русской р?чи онъ за вс? 25 л?тъ своего пребыванія въ Россіи не далъ себ? труда научиться). — Колесо фортуны вамъ, видно, изм?нило?
Петръ Ивановичъ, вм?сто отв?та, забрянчалъ звонкой монетой, наполнявшей его карманы.
— О! Кого жъ вы это ограбили?
— Прежде всего, кажется, васъ самихъ, любезный докторъ, Вы что-то очень уже скоро исчезли отъ нашего стола.
— Исчезъ, потому что отдалъ вамъ свою дань: пять золотыхъ.
— Не больше?
— Н?тъ, y меня ассигнуется всегда одна и та же цифра, ни больше, ни меньше. Проиграю — и забастую; а улыбнется разъ мадамъ Фортуна, такъ я обезпечу себя уже на н?сколько вечеровъ.
— Да, вы, докторъ, выдерживаете характеръ, какъ настоящій европеецъ, — зам?тилъ маркизъ Ботта. — Русскій челов?къ отъ природы уже азартный игрокъ и во-время никогда не остановится. Карманъ азартнаго игрока — р?шето, бочка Данаидъ: сколько туда не наливай — все утечетъ до капли.
— Вашъ покорный слуга, г-нъ маркизъ, какъ видите, составляетъ блестящее исключеніе, улыбнулся Шуваловъ. — А y васъ въ В?н?, скажите, разв? играютъ меньше, ч?мъ y насъ въ Петербург??
— Въ азартныя игры — куда р?же. Мы предпочитаемъ игры коммерческія, бол?е разумныя и
