спокойныя.
— Что бостонъ и вистъ бол?е разумны — я не спорю. Но чтобы они были и бол?е спокойны, — простите, маркизъ, я не согласенъ: в?дь какъ бы хорошо вы сами ни играли, плохой партнеръ безпрестанно портитъ вамъ кровь, особенно, если онъ воображаетъ себя еще хорошимъ игрокомъ. Какъ бы вы ни сыграли, — вы всегда виноваты. А попробуйте-ка оправдываться, что сыграли по правиламъ, 'По правиламъ! Точно не бываетъ и исключеній! Лучше бы, право, и за столъ не садиться, если играешь какъ сапожникъ'.
— Да, русскіе вообще очень экспансивны, — тонко усм?хнулся Лестокъ. — Вы отнюдь не дипломаты.
— Есть между нами и дипломаты, которые ведутъ себя дипломатами и за картами. Но такой дипломатъ, если и не станетъ бранить васъ въ лицо, зато взглянетъ на васъ съ такимъ изумленіемъ, такъ снисходительно пожметъ плечами, испуститъ такой выразительный вздохъ, — что васъ въ жаръ броситъ, вы растеряетесь и невольно уже сд?лаете явную ошибку, которая зачтется вамъ потомъ, конечно, на весь вечеръ. Н?тъ, ужъ Господь съ ними, съ этими коммерческими играми! То ли д?ло банкъ, гд? бой на жизнь и смерть.
— La bourse ou la vie? Грабежъ среди б?лаго дня, — виноватъ: среди б?лой ночи.
— Н?тъ, докторъ, это не простой грабежъ, а благородный бой съ равнымъ противникомъ, въ своемъ род? турниръ.
— Такъ что же вы не побьете главнаго борца?
— Кого, герцога? То-то, что онъ не равный борецъ: самъ онъ терп?ть не можетъ проигрывать и какъ бы требуетъ, чтобы вс? слагали передъ нимъ оружіе.
— А было бы вовсе не вредно хоть разъ пустить ему кровь, — зам?тилъ молчавшій до сихъ поръ Волынскій. — Вы, Петръ Иванычъ, нынче в?дь въ изрядномъ, кажется, выигрыш?? Что бы вамъ сорвать y него банкъ?
— А ваше высокопревосходительство меня благословляете?
— Благословляю отъ всей души. На всякій случай, впрочемъ, докторъ, не возьметесь ли вы быть секундантомъ молодого челов?ка. Почемъ знать? Можетъ-быть, ему понадобится и хирургическая помощь.
— Будемъ над?яться, что не понадобится, — улыбнулся въ отв?тъ Лестокъ и своей легкой, эластичной походкой посл?довалъ за Шуваловымъ во вторую гостиную, гд? игралъ герцогъ съ избранными партнерами.
IX. Челов?къ на карт?
Сорвать тотчасъ банкъ y Бирона Шувалову не представилось, однако, физической возможности: металъ банкъ не самъ хозяинъ, а одинъ изъ гостей — генералъ-полицеймейстеръ Салтыковъ.
— Diable! — выбранился съ досады Петръ Ивановичъ и сталъ перебирать лежавшую на боковомъ столик? къ услугамъ понтеровъ колоду.
— А вы разв? не выждете тальи герцога? — спросилъ его шопотомъ Лестокъ.
— Да скучно, знаете, ждать! Притомъ надо пользоваться счастьемъ, пока везетъ. На какую бы карту в?рн?е поставить?
— А y васъ н?тъ своей в?рной дамы сердца, червонной дамы?
— Дама-то есть, — отв?чалъ Шуваловъ, вспомнивъ объ Юліан? Менгденъ, — но червонная ли она и в?рна ли, — еще вопросъ. Сд?лать разв? пробу?
Отыскавъ въ колод? червонную даму, онъ подошелъ къ играющимъ и попросилъ y банкомета разр?шенія поставить также карту.
— Сд?лайте одолженіе, — съ холодною в?жливостью отв?чалъ Салтыковъ. — Но наименьшая ставка y насъ — золотой.
Петръ Ивановичъ вспыхнулъ и, положивъ свою карту на столъ, насыпалъ сверху, не считая, ц?лую горсточку золотыхъ.
— Съ м?ста въ карьеръ, молодой челов?къ, — зам?тилъ Биронъ.
— Да, ваша св?тлость, курцъ-галопа я не признаю.
Банкометъ началъ метать. Дама легла направо.
— Дама бита! — возгласилъ Салтыковъ и загребъ къ себ? всю ставку.
— Курцъ-галопъ-то все же в?рн?е, — усм?хнулся герцогъ.
— Ein mal ist kein mal! — отозвался по-н?мецки Шуваловъ и, доставъ изъ кармана новую, еще большую горсточку золотыхъ, накрылъ ими ту же карту.
— Дама бита! — повторилъ банкометъ, и вторая ставка точно такъ же перешла въ его влад?ніе.
— Zwei mal ist nichts, — подзадорилъ молодого игрока съ своей стороны Биронъ.
— Не горячитесь, — услышалъ Шуваловъ за собою тихій голосъ Лестока. — Не забывайте вашей главной ц?ли.
Но того обуяла уже игорная страсть, да къ тому же взоры вс?хъ играющихъ были обращены на него. Онъ выгрузилъ на столъ все, что y него было въ карманахъ и золотомъ, и смятыми ассигнаціями.
— Все это на одну карту? — нашелъ нужнымъ спросить его Салтыковъ.
— Ваше превосходительство затрудняетесь принять такую крупную ставку?
Очередь покрасн?ть была теперь за оберъ-полицеймейстеромъ. Отв?чать онъ счелъ ниже своего достоинства.
— Дама бита! — раздалось въ третій разъ.
— Prrr! angekommen! до?хали! — сострилъ герцогъ, и кругомъ послышался сдержанный см?хъ.
— Не совс?мъ… — пробормоталъ Шуваловъ сквозь зубы и досталъ свой бумажникъ.
Но бумажникъ оказался пустъ: давеча, закладывая банкъ, Петръ Ивановичъ выложилъ на столъ все, что y него тамъ было, и обратно потомъ ничего уже не клалъ. Биронъ, наблюдавшій за вс?ми его движеніями, хот?лъ, должно быть, его окончательно пристыдить и иронически предложилъ ему поставить на карту своего камердинера, который в?дь также такой мастеръ скакать во весь карьеръ.
— И поставлю! — воскликнулъ Шуваловъ, потерявшій уже голову.
Лестокъ дернулъ его сзади за рукавъ; но онъ оттряхулъ его отъ себя и обратился къ банкомету:
— Вы, генералъ, вид?ли в?дь тоже моего челов?ка, Самсонова, въ манеж??
— Вид?лъ, — отв?чалъ Салтыковъ. — Лихой на?здникъ.
— Обошелся онъ мн? самому въ полторы тысячи рублей. Не позволите ли вы мн? поставить его на карту въ этой сумм??
Въ иное время банкометъ, быть можетъ, и сталъ бы возражать противъ столь высокой оц?нки вовсе ненужнаго ему челов?ка; но самолюбіе его было уже слишкомъ больно зад?то, и онъ отв?чалъ коротко:
— Извольте.
Однако и четвертая дама упала направо.
У Петра Ивановича потемн?ло въ глазахъ; онъ долженъ былъ ухватиться за край стола, чтобы не упасть.
— Вамъ, генералъ, — этотъ Самсоновъ в?дь ни къ чему, обратился тутъ Биронъ къ Салтыкову. — Уступите-ка мн? его. Что вы съ меня за него возьмете?
— Простите, господа, — запротестовалъ Шуваловъ, — но это было бы противъ основныхъ правилъ игры: все, что выиграно банкомъ, остается въ касс? банка до конца тальи, и не можетъ быть изъято оттуда.
— Но оно можетъ быть выиграно! — вскричалъ Биронъ. — Я ставлю на карту противъ того Самсонова т? же полторы тысячи.
— Ваша св?тлость в?рно не откажете прежнему влад?льцу раньше васъ отыграть его себ?? Прошу о томъ со всей аттенціей и решпектомъ.
Герцогъ, чванливо фыркая, обвелъ окружающихъ игроковъ враждебно-вопрошающимъ взоромъ. Никто изъ нихъ не р?шился открыто принять сторону его молодого противника; но выраженіе ихъ лицъ не
