сохранившіяся въ 'С.-Петербургскихъ В?домостяхъ' 1740 г.: по 26-е августа императрицей самолично было застр?лено 9 оленей, 16 дикихъ козъ, 4 кабана, 1 волкъ, 374 зайца, 68 дикихъ утокъ и 16 большихъ морскихъ птицъ.
Въ конц? августа погода р?зко перем?нилась: пошли непрерывные дожди; ни о прогулкахъ, ни объ охот? не могло быть уже и р?чи. Душевное настроеніе, а съ т?мъ вм?ст? и здоровье государыни разомъ опять ухудшилось. Она не покидала уже опочивальни, никого не желала вид?ть, кром? своей камерфрау Юшковой да герцогини Биронъ. По сов?ту врачей, было р?шено переселиться опять въ Петербургъ, — на первое время еще въ Л?тній дворецъ. Но перебраться зат?мъ въ Зимній Анн? Іоанновн? такъ и не было уже суждено. Къ участившимся подагрическимъ припадкамъ и болямъ въ почкахъ прибавилась безсонница, а зат?мъ и кровохарканье. Первый лейбъ-медикъ Фишеръ гляд?лъ очень мрачно; другой придворный врачъ, португалецъ Санхецъ, успокаивалъ окружающихъ, что н?мецъ смотритъ на все сквозь черныя очки, что пока никакой опасности н?тъ.
Но лейбъ-медикъ н?мецъ оказался правъ. 6-го октября, за об?домъ, императрица вдругъ закатила глаза и головой склонилась на бокъ: съ нею сд?лался глубокій обморокъ. Такъ, въ безпамятств?, ее и перенесли на постель.
Во дворц? поднялся, понятно, страшный переполохъ; созвали общій консиліумъ придворныхъ врачей. Даже оптимистъ Санхецъ оп?шилъ; а Фишеръ прямо объявилъ, что онъ ни за что уже не отв?чаетъ, и что если бол?знь будетъ итти т?мъ же ускореннымъ ходомъ, то вскор? вся Европа облечется въ трауръ.
Такой приговоръ побудилъ Бирона къ р?шительнымъ д?йствіямъ: на случай кончины государыни сл?довало безъ всякаго промедленія точно опред?лить порядокъ управленія государствомъ впредь до совершеннол?тія малол?тняго насл?дника престола. Оберъ-гофмаршалъ графъ Лёвенвольде лично объ?халъ вс?хъ трехъ кабинетъ-министровъ и фельдмаршала графа Миниха, чтобы пригласить ихъ къ вечеру того же дня на тайный сов?тъ во дворецъ герцога.
Принцесса Анна Леопольдовна собиралась уже итти ко сну, и Лилли заплетала на ночь косу, когда ушедшая уже къ себ? Юліана снова вошла къ нимъ.
— Простите, ваше высочество, — сказала она, — но зять мой, молодой Минихъ, желалъ бы васъ сію минуту вид?ть.
— Онъ, в?рно, присланъ своимъ отцомъ?
— Да, фельдмаршалъ только-что вернулся домой отъ герцога…
— Такъ проси, проси!
— Но ваше высочество не можете же принять его въ ночномъ туалет?.
— Отчего же н?тъ? Онъ — камергеръ моего малютки и самъ женатъ. Пускай войдетъ.
Гоффрейлина пожала плечами; ничего, дескать, съ нею не под?лаешь! — и ввела въ комнату молодого сына фельдмаршала.
— Войдите, войдите, — сказала ему Анна Леопольдовна когда онъ въ видимой нер?шительности остановился въ дверяхъ. — Вы съ в?стями о секретномъ сов?щаніи y герцога?
— Да, ваше высочество, — отв?чалъ Минихъ — Отецъ мой прі?халъ бы и самъ, но нашелъ, что будетъ осторожн?е изв?стить васъ черезъ меня. То, что я им?ю сообщить, однако, предназначено только для вашего высочества…
Онъ покосился при этомъ на Юліану и Лилли.
— Он? ничего не разболтаютъ; можете говорить свободно, — сказала принцесса. — Кром? вашего отца, y герцога были и вс? три кабинетъ-министра?
— Только двое младшихъ: Остерманъ не явился, отговариваясь простудой и подагрой. Прежде ч?мъ подать свой голосъ, эта старая лиса хочетъ выждать, какое теченіе при Двор? возьметъ верхъ. Вм?сто него, герцогъ допустилъ къ сов?щанію графа Лёвенвольде. Его мой отецъ засталъ уже тамъ; кабинетъ-министровъ еще не было. Герцогъ былъ въ слезахъ…
— Я тоже плачу, — зам?тила принцесса, утирая глаза рукавомъ своей ночной кофты, — но плачу потому, что теряю любимую тетушку. Герцогъ же плачетъ съ досады, что теряетъ власть.
— Этого онъ и не скрываетъ, хотя выразился въ н?сколько иной форм?: 'съ кончиной моей благод?тельницы, удостоившей меня безграничнаго дов?рія (говорилъ онъ моему отцу), вс? мои заслуги передъ Россіей будутъ забыты, такъ какъ y меня гораздо больше враговъ, ч?мъ друзей; есть враги и среди н?мецкой партіи. Вы, графъ, — настоящій н?мецъ'…
'— Простите, герцогъ, — перебилъ его мой отецъ: — по происхожденію я хотя и н?мецъ, но служу русской монархин?. Какъ челов?къ военный, я в?ренъ своей присяг? и не принадлежу ни къ какой партіи: ни къ русской, ни къ н?мецкой.
'— Но, стоя вн? партій, вы т?мъ безпристрастн?е можете понять всю мою скорбь…
'— Скорбь вашу я вполн? разд?ляю, какъ всякій в?рноподданный ея величества, — отв?чалъ отецъ. — Что же собственно до персоны вашей св?тлости, то я прекрасно также понимаю, сколь горько должно быть вамъ, стоявшему столько л?тъ у кормила правленій, передать это кормило въ другія, мен?е опытныя руки.
'— Вотъ именно! — вскричалъ герцогъ. — В?дь насл?дникъ еще младенецъ въ колыбели. Въ прежнія правленія малол?тнихъ царей народъ былъ недоволенъ временными правителями; какъ-то онъ будетъ доволенъ новыми? Между т?мъ, ближайшіе враги наши, шведы, не перестаютъ вооружаться и выжидаютъ y насъ только внутреннихъ безпорядковъ, чтобы атаковать насъ. Вы, графъ, блестящій полководецъ и въ конц? концовъ, н?тъ сомн?нія, управитесь съ ними. Но во что обойдется Россіи такая новая война! Потребуются новые тяжелые налоги, поднимется ропотъ въ народ?; а слабой ли женской рук? задушить гидру народную? Для этого нужна рука жел?зная…'
— У меня рука, д?йствительно, не жел?зная, — съ волненьемъ прервала разсказчика Анна Леопольдовна. — Но тетушка еще до моего замужества выбрала меня своей насл?дницей…
— То же самое сказалъ герцогу и мой отецъ. Но герцогъ на это возразилъ, что таково было желаніе ея величества до рожденія насл?дника мужескаго пола. Съ рожденіемъ же принца Іоанна государыня выразила твердую волю, чтобы этотъ принцъ, а не кто иной, насл?довалъ посл? нея престолъ. Въ это самое время прибыли князь Черкасскій и Бестужевъ-Рюминъ. Прі?хали они въ одной карет? и нарочно, какъ оказалось, за?хали еще передъ т?мъ къ Остерману. Но тотъ и на словахъ уклонился отъ р?шительнаго отв?та.
— Ну, разум?ется! И что же они y герцога пор?шили насчетъ регентства?
— Когда зашла р?чь о кандидатахъ на регентство; Черкасскій, пошептавшись съ Лёвенвольде, прямо заявилъ:
— Если ужъ кому быть регентомъ, то только, тому, кто досел? съ такимъ искусствомъ управлялъ государственнымъ кораблемъ.'
— По крайней м?р?, откровенно! — вырвалось y Анны Леопольдовны. — И Лёвенвольде тотчасъ поддержалъ это предложеніе?
— И Лёвенвольде, и Бестужевъ: въ карет? онъ съ Черкасскимъ, в?рно, ужъ сговорился.
— А фельдмаршалъ?
— Отецъ мой былъ поставленъ въ крайне-щекотливое положеніе. Что бы онъ ни возражалъ, — онъ остался бы въ единственномъ числ?, и мн?ніе его, все равно, не прошло бы. На выздоровленье государыни надежда в?дь еще не потеряна, не вс? медики еще отчаиваются. Надо было выиграть время. Поэтому отецъ предложилъ выслушать сперва мн?ніе лучшихъ русскихъ людей. Герцогъ понялъ, что напроломъ итти нельзя, и заявилъ, что самъ онъ ни на что не р?шится, докол? не узнаетъ мн?нія другихъ благонам?ренныхъ патріотовъ. Прежде всего государынею долженъ быть подписанъ манифестъ о назначеніи принца Іоанна насл?дникомъ престола.
— А манифестъ будетъ скоро изготовленъ?
— Этою же ночью на дому y Остермана. Но герцогъ, вм?ст? съ манифестомъ, можетъ подсунуть къ подписи ея величества и декларацію о регентств?. Такъ вотъ завтра же, пока будутъ присягать насл?днику, а посл? присяги сенатъ съ генералитетомъ станутъ разсуждать о регентств?, не можете ли ваше высочество повидать государыню, чтобы уб?дить ее ни за что не подписывать декларацію о регентств? Бирона.
— Да в?дь меня къ тетушк? не пускаютъ, и тогда не пустятъ.
— М-да, этого отецъ мой не предвид?лъ. Герцогиня Биронъ, конечно, заодно съ мужемъ и получила отъ него строгую инструкцію. Но кто въ такомъ случа? могъ бы предостеречь ея величество?..
