тридцать шесть В-17 появились над Бизертой и разом освободились от груза. Несколько истребителей успели взлететь и вступили в неравный бой прямо над летным полем. Две «крепости» сбили. Пример показал командир эскадрильи Мальтзан. Под плотным огнем стрелков, он с первой атаки поджег два мотора В-17, после второй атаки бомбардировщик все же ушел, сильно дымя. Он продержался в воздухе еще с четверть часа, и упал где- то в районе Медез-эль-Баб. На аэродроме были убитые, сгорели пять FW 190.
Второй налет состоялся около 15 часов. На этот раз немецкие истребители не позволили двадцати четырем В-24 прорваться к цели, американцы сбросили бомбы в море.
В начале декабря части вермахта и итальянских войск предприняли попытку контрнаступления. 2-й Воздушный флот на этот момент располагал крайне малым числом истребителей: 95 в Тунисе и 15 на Сицилии. Но и они из-за большой удаленности практически не могли прикрывать свои войска. В основном, их задействовали для прикрытия транспортников, перевозивших войска в Тунис. По словам Криниуса, и эта задача была нереальной: 'Мы с моим ведомым прикрывали группу «Гцгантов» (Me 323), которые держали путь из Сицилии в Тунис. Еще их сопровождала пара из 77-й эскадры. Транспортники летели обычным порядком, глубоко рассредоточившись. Последние только приближались к берегу, когда первые уже подходили к Бизерте, а часть шла над Тунисом. Мы шли над самой водой, а пара из JG 77 -выше строя. Над морем нужно лететь как можно ниже: самолет можно заметить только над горизонтом, а сверху он будет совсем незаметен на фоне воды. На наше счастье, перелет прошел без проблем. После посадки я подошел к пилотам второй пары, оберфельдфебелю и унтерофицеру, и спросил, видели ли они во время полета, что происходило внизу. 'Нет' – был ответ, и большое удивление, когда я сказал, что мы все это время шли ниже их, но они нас ни разу не заметили'.
На юго-западном побережье Сицилии в одном бою Криниус сбил два «Спитфайра» из 229 эскадрона Королевских ВВС, ставшие 101-й и 102-й победами, и первыми здесь. Засчитали их только после того, как итальянцы из береговой охраны сообщили: оба «Спитфайра» упали в море, один пилот спасся на парашюте.
3 декабря все истребители перелетели на аэродром Мате- ор в 30 км к юго-западу от Бизерты. Не зная этого, английские бомбардировщики в тот же день совершили налет на Бизерту. Криниус в это время был в воздухе: 'Мое звено возвращалось домой, недалеко от Бизерты по FT передали, что где-то перед нами должны быть английские бомбардировщики. Я не понял закодированного обозначения места, и еще раз запросил по FT: 'Для истребителей над Сицилией повторите сообщение еще раз открытым текстом!' Мой призыв оставили без внимания. Так мы и разошлись с ними на высоте 2000, между слоями облаков. Мы и представить не могли, что англичане на своих «Бостонах» столь низко подберутся к нашему аэродрому. Помню, в России была одна группа, которая имела такую смелость – домой из них не вернулся ни один'.
3-я эскадрилья по-прежнему прикрывала транспортники. Вернувшихся из очередного вылета летчиков ждало неприятное известие: новый командир группы гауптман Мюллер с 1-й и 2-й эскадрильями отправляется на фронт в Тунис, 3-я эскадрилья остается в Сицилии. 'Почему третья? В России она была лучшей!'- возмутился оберлейтенант Тонне, и со словами: 'Летая с транспортниками над Сицилией, много не настреляешь!', отправился к своему другу. Своего он добился.
Но ожидания не оправдались, активность авиации противника над фронтом оказалась не слишком высокой, и через неделю группа вернулась в Бизерту, на побережье Средиземного моря. Вскоре после возвращения Криниус чуть не угодил в аварию на земле.
'Жили мы на некотором удалении от аэродрома, и после полетов возвращались к себе на автомобиле. В тот день большим V-8 гауптмана Мюллера управлял я. Ехали мы чертовски быстро, командир дремал на заднем сиденье. Дороги в Тунисе узки, а мосты – еще уже. На пути был один маленький одноколейный мост через овраг с отвесными склонами. Перед мостом я увидел араба с навьюченным ослом, который никак не хотел останавливаться и в последний момент выскочил на мост. Я уже хотел дать по тормозам, но в последнее мгновение дал полный газ и проскочил на ту сторону. Резкое торможение неминуемо привело бы к заносу, и мы оказались бы на дне оврага. К счастью, араб проявил присутствие духа и успел встать у края. Одну из двух навьюченных на осла сумок буквально срезало дверной ручкой автомобиля. Мюллер проснулся, посмотрел в заднее стекло и сказал: 'Я думал, мы с тобой последний раз вместе едем!'
В первой половине дня 18 декабря американцы предприняли два сильных налета на Матеор и Бизерту. В последнем участвовало тридцать два В- 17 и множество 'Лайтнингов'. На перехват поднялись всего несколько истребителей из I/JG 53. Сбили две «крепости» и три подбили, из четырех сбитых Р-38 – два на счету Криниуса.
В конце года авиация союзников бомбила немецкие аэродромы с завидной регулярностью, явно стремясь добить небольшие силы люфтваффе еще на земле. 28 декабря вблизи Бизерты разыгралось ожесточенное сражение: к порту пытались прорваться восемнадцать «крепостей» и восемь «Лайтнингов». В этом бою Криниус сбил свой самый почетный, 105-й трофей: В-17 – единственный четырехмоторный самолет на его боевом счету. Свидетелем этого был лейтенант Герхард Опель (Lt. G.Opel) из 11/JG 26: 'Я видел, как Вильгельм Криниус сбил четырехмоторник. Он принадлежал к «упрямому восемнадцатому». Их очень трудно было разъединить, каждый самолет строго сохранял свое место в строю. Криниус зашел бомбардировщику в хвост и буквально распилил его. Сначала «выключил» хвостового стрелка, а затем короткими очередями один за другим подбил все четыре мотора'.
Настойчивые попытки немецкой авиации нанести ответные удары по английским аэродромам в районе Соук-эль-Ар- ба и Соук-эль-Кемис имели слабый эффект. Англичане всегда встречали ураганным огнем легких зениток. На глазах Криниуса, летевшая рядом «белая «5» получила прямое попадание. Объятый пламенем «Мессершмитт» упал и взорвался на земле. В его кабине был старый друг Криниуса, Людвиг Райбель (38 побед). Наблюдая за гибелью товарища, Криниус чуть не прозевал атаку «Спитфайров». С одним он оказался на встречных курсах и допустил ошибку, приняв лобовую атаку. «Спитфайр» стремительно рос в прицеле, Криниус нажал гашетку и в крутом вираже ушел в сторону. Откуда-то из-под капота полетели брызги масла. Криниус развернул самолет на обратный курс, и ушел в облака. На какое-то мгновение в разрыве облаков снова появился «Спитфайр», но было не до него: пока тянет мотор – домой!
Наступал 1943 год. Сто семь побед, Дубовые листья, офицерские погоны, усталость и разочарование. А ведь прошел всего год, как здесь же, на берегу Средиземного моря, тоже с большого разочарования, началась боевая карьера Вильгельма Криниуса.
Весь день 1 января прошел в налетах на порт Бонне. К вечеру двенадцать Ju 87 под прикрытием истребителей II группы вновь бомбили порт, а две пары истребителей, ведомые Тонне и Криниусом, вели свободную охоту. Криниус отметил новый год двумя сбитыми «Спитфайрами», а сбитый им 4 января американский «Бостон» стал последней победой в составе «королевской» эскадрильи. Как один из самых опытных пилотов, Криниус получил назначение на должность адъютанта I группы. Это была обычная в люфтваффе практика штабной работы перед назначением на должность командира эскадрильи.
Первый вылет Криниуса в качестве ведущего штабного звена был обычным – сопровождение разведчика, но запомнился тяжелым боем с истребителями противника. Криниус доложил, что сбил один «USA-Jager», но при проверке оказалось, что это был «Харрикейн».
Все более ощутимым становилось превосходство противника в воздухе. К началу 1943-го в строю JG 53 насчитывалось всего 56 самолетов. Но в эти дни вся Германия жила ожиданием трагической развязки под Сталинградом. В сводках перечислялись названия хорошо знакомых мест в России. Здесь, в Африке, жизнь казалась просто раем. Гауптман Мюллер отбыл на родину в отпуск, Тонне исполнял обязанности командира группы. Криниус, наконец, передал свой пятнистый «тринадцатый» с отметками ста четырнадцати побед лейтенанту Опелю. Число «13» вскоре подтвердило свой дьявольский смысл, но как-то наоборот, когда Криниус с ним расстался. Сначала он пересел на освободившуюся машину Мюллера с командирским шевроном на борту. Но ненадолго: 'Я выруливал на старт, вдруг раздался скрежет, и моя машина вздрогнула. Инстинктивно я тотчас выключил зажигание, двигатель заглох. Выглянул в форточку: перед носом самолета стоит автомобиль. Выбравшись из кабины, я увидел, что воздушный винт вскрыл его крышу,
