— Такой я тебя не помню. Какое смирение!..
— Ты вообще меня никогда не знал… — тихо сказала она.
— Пожалуй, тут ты права, — согласился Роджер.
В ее сердце затеплилась надежда.
— Роджер, постарайся все же понять…
— Нужно было остаться с Питером, — сухо сказал он, не дав ей закончить фразу.
— Легко говорить! Наверно, ты никогда ничем не жертвовал. А мне приходилось, и не раз. И знаешь, это больно! Так больно, что можно сойти с ума. Но ты ничего не способен понять. И представить себе не можешь, что значит постоянно страдать, каждый час, каждую минуту, изо дня в день, из года в год… Чувствовать, что душа медленно умирает, стараться не думать, забыть… Так вот, пока ты не испытаешь этой муки, не смей читать мне мораль!..
Жаклин видела, как раздуваются от гнева его ноздри.
— У тебя истерика. Прекрати!
Нет у нее никакой истерики. Типичный мужской ответ на все!
— Надутый самодовольный индюк!
— Вряд ли ты чего добьешься грубостью…
Почему-то его слова подействовали на Жаклин как холодный душ. Ее злость куда-то пропала.
— У меня вообще ничего не получается, что бы я ни делала, — грустно сказала она.
— Жалость к себе тоже не выход.
Роджер наклонился и отпер машину.
— Скажи, что мне делать, и я последую твоему совету. Клянусь, готова на все! — воскликнула Жаклин, чувствуя, что ее душевные силы на исходе и она вот-вот разрыдается.
Брезгливо поморщившись, Роджер выпрямился. В отличие от нее он вполне владел собой.
— Садись в машину и постарайся взять себя в руки. Я же говорил, что ты на грани срыва…
Жаклин молча повиновалась. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала — все оборачивается против нее… Пристегнув ремень, она смотрела, как Роджер обходит машину спереди и усаживается за руль. Когда автомобиль тронулся с места, Жаклин облизнула пересохшие губы и тихо сказала:
— Извини…
— Оба хороши… — устало произнес он. — Поедем в гостиницу, перекусим и немного расслабимся. Потом все спокойно обсудим. Идет?
Вряд ли они найдут общий язык, подумала Жаклин, но возражать не стала.
После тяжелого дня номер Роджера показался ей настоящим раем. Наконец-то она сможет немного отдохнуть. Однако, как только Роджер закрыл дверь, Жаклин снова занервничала.
Сколько лет они не оставались наедине? С бьющимся сердцем она смотрела, как Роджер усаживается в глубокое удобное кресло и с наслаждением вытягивает ноги, отчего мышцы его мускулистого тела напрягаются.
— Спустимся вниз, в ресторан, или поужинаем здесь?
— Что-то вообще есть не хочется…
Однако Роджер потянулся к телефону.
— Ты же с утра ничего не ела. Подкрепиться все равно надо. Попрошу принести ужин в номер.
— Извини, я сначала хочу принять душ и переодеться.
Подхватив свой чемодан, она взглянула на две двери, расположенные в дальнем конце гостиной.
— Которая из них моя комната?
Роджер махнул рукой, и Жаклин направилась в указанную спальню. Закрыв за собой дверь, она облегченно вздохнула. Наконец-то одна! Впрочем, радость была недолгой. В комнате стояли две односпальные кровати, и одной из них явно пользовались. Неужели ей придется жить с Роджером в одной комнате?! Она вернулась в гостиную. Роджер только что закончил разговор по телефону. Он сразу понял, в чем дело.
— Свободных одноместных номеров не было, пришлось взять этот. — Заметив ее растерянность, он пожал плечами. — Я предвидел твою реакцию и вижу, что не ошибся. Придется смириться. Туристский сезон в самом разгаре.
— Есть же и другие гостиницы!
— Разумеется, — согласился он, — но эта ближе всех к больнице. Я не собираюсь ежедневно мотаться за тобой на другой конец города. Так что, нравится тебе это или нет, останешься здесь.
— Но вторая спальня…
— В ней ночует Кэтлин. Если больше нет вопросов, иди в ванную. Поторопись, ужин принесут через несколько минут.
У него на все готов ответ… Проклятье! И настаивать на своем нельзя — поймет, что ее смущает его близость, подумает, что она боится остаться с ним наедине. Жаклин направилась в спальню. Придется уступить. Ему-то, видимо, совершенно все равно. Ну так и она должна принять эту ситуацию как должное. И все же, убирая свои вещи в гардероб, где уже находилась одежда Роджера, почувствовала некоторую неловкость. Казалось таким естественным, что они будут жить в одной комнате, и, сложись все иначе, она была бы счастлива. Хотя что об этом думать? Абсолютно бессмысленное занятие! Жаклин взяла халат и решительно захлопнула дверцу шкафа.
Горячая вода освежила ее, смыла усталость. Надевая шелковый халат салатового цвета, она услышала стук в дверь. Роджер крикнул ей, что принесли ужин. Есть совсем не хотелось, но Роджер прав: необходимо подкрепиться после столь длинного и трудного дня.
Роджер ждал ее, сидя за столиком в углу гостиной в кресле под торшером, мягким светом озарявшим его усталое лицо. Когда-то они часто сидели вот так в каком-нибудь уютном кафе, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Интересно, помнит ли он, как счастливы они были когда-то? Или навсегда вычеркнул эти воспоминания из своего сердца? Скорее всего, так оно и есть. Жаклин вдруг пожалела, что не надела что- нибудь более строгое. Тонкая ткань халата подчеркивала женственные линии ее тела. Пожалуй, он может подумать, что она специально так вырядилась, желая соблазнить его, чего у нее и в мыслях не было. Чемодан собирала Грета, она положила те вещи, которые Жаклин обычно носила. Легкое раздражение охватило ее. Почему она должна менять свои привычки в угоду Роджеру? Ей нечего стыдиться, да и безразлично, что он подумает! С гордо поднятой головой она направилась к столику.
Аппетитный пышный омлет с салатом вместо тяжелой английской еды? Жаклин слегка удивилась. Омлет издавал такой восхитительный запах, что ей сразу захотелось есть.
— Ты же говорил, что живешь в Лондоне, — заметила она, принимаясь за еду. — Странно, что ты поселился в гостинице.
— Я получил по наследству дом в Ланкашире четыре года назад, а свою квартиру продал. Пожив там немного, понял, что могу работать с тем же успехом, что и в Лондоне.
Жаклин, утолив голод, откинулась на спинку кресла, взяла бокал вина, к которому раньше не притронулась, и отпила глоток. Тонкий вкус показался ей знакомым. Она села прямее и подчеркнутым жестом поставила бокал на столик, бросив на Роджера укоризненный взгляд.
— Не нравится? Это калифорнийское вино, одно из лучших, — прищурившись, сказал он.
Руки Жаклин непроизвольно сжались в кулаки.
— Любимое вино Питера, и тебе это прекрасно известно!
Роджер довольно улыбнулся.
— Я знал, что ты оценишь мою заботливость.
— Не думала, что ты способен на такую низость!
— Не мешает тебе кое о чем напомнить…
Жаклин стиснула зубы.
— Я и так ничего не забыла. Напрасно старался.
— У женщин память короткая. С глаз долой — из сердца вон. Поэтому, верно, ты и уехала столь поспешно в Швецию? — осведомился Роджер с циничной усмешкой.
— Тебе не понять, почему я это сделала, — парировала Жаклин.
Роджер пропустил ее ответ мимо ушей.
— Когда мы познакомились, ты жила на вилле своей тетки. Вернулась?
