до предела. После этого разговор оборвался, оба надолго замолчали, и Жаклин оказалась наедине со своими тревожными мыслями. Я не готова к встрече с сыном, в смятении думала она. Что, если Тони не захочет говорить со мной?
Багаж им выдали на удивление быстро, и вскоре они уже направлялись к выходу. Роджер крепко взял ее за руку выше локтя и потащил к стоянке.
— Моя машина там, — кратко сообщил он и, не выпуская руки Жаклин, зашагал так быстро, что она и носильщик, везущий в тележке их чемоданы, едва поспевали за ним.
— Далеко до больницы?
— Скоро будем на месте. — Роджер отпер машину и отпустил Жаклин, чтобы расплатиться с носильщиком. — Посетителей пускают в любое время, так что можно, конечно, прийти и попозже. Но, думаю, надо сразу ехать в больницу. Или хочешь заглянуть в гостиницу и переодеться?
Он явно был уверен, что она предпочтет второй вариант. Жаклин смотрела, как он ставит вещи в багажник, чувствуя, что вся дрожит от страха. Ее сознание словно раздвоилось: сгорая от нетерпения поскорее увидеть сына, Жаклин в то же время инстинктивно оттягивала эту минуту.
— В больницу… Ведь Тони ждет тебя. — Она провела рукой по волосам и нервно улыбнулась. — Неважно, как я выгляжу. Но не вредно ли ему волноваться перед операцией?
Ей показалось или в глазах Роджера действительно мелькнуло одобрение?..
— Тогда вперед, — сказал Роджер, придерживая дверцу.
Несколькими мгновениями позже он умело влился в транспортный поток, движущийся в сторону Лондона. Дождь усилился, и Жаклин машинально следила за ритмичным движением «дворников» на лобовом стекле. Они, словно метроном, отсчитывали секунды. Тик-так, тик-так… Если бы Роджер проявил хоть чуточку внимания, разделил ее волнение, ей было бы легче. Но он упорно смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на дороге. Жаклин снова погрузилась в размышления. Как встретит ее Тони? Она лихорадочно прокручивала различные варианты, обдумывала, как войти, что сказать, чувствуя, что все больше поддается панике, и очнулась только когда машина свернула к больничному комплексу. Роджер припарковался на стоянке, и вот уже Жаклин на ватных ногах идет за ним к огромному, ярко освещенному зданию.
Решающий момент неотвратимо приближался. Сейчас они войдут в лифт, поднимутся на нужный этаж, пройдут по коридору — и она окажется лицом к лицу с сыном…
Когда двери лифта сомкнулись, Жаклин вздрогнула, сердце у нее упало. Ничего не получится! Как она могла надеяться, что Тони примет ее с радостью? Жаклин обозвала себя эгоисткой, думаю, мол, только о себе. Мальчик не ждет ее, может расстроиться, а ведь ему предстоит опасная операция…
Лифт остановился. С бьющимся сердцем Жаклин двинулась за Роджером по длинному больничному коридору. Никогда в жизни она не испытывала такого страха. Возле одной из дверей Роджер остановился и повернулся к ней. Заметив, что Жаклин на грани обморока, он немного смягчился.
— Пожалуй, тебе лучше подождать за дверью. Я предупрежу Тони о твоем визите.
Жаклин благодарно кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Роджер постоял с ней еще минуту и прошел в палату. Дверь начала автоматически закрываться. До слуха Жаклин донесся приглушенный голос Роджера, кто-то ему ответил, и сердце у нее болезненно сжалось, ноги подкосились. Не сознавая, что делает, она придержала дверь. Звук тоненького детского голоска притягивал ее. Жаклин переступила порог и остановилась.
В палате находились три человека. У кровати стояла молодая женщина лет двадцати пяти в скромном платье. Роджер сидел на краю постели, склонившись над худеньким мальчиком. Тони!..
Жаклин с усилием вдохнула воздух. Наконец-то она видит своего сына! Боже мой, какой он маленький, хрупкий, беззащитный и очень, очень красивый… Роджер хорошо описал его: вздернутый носик, россыпь веснушек, большие светлосерые глаза. Он ничем не напоминал ту крошку, что осталась в памяти Жаклин.
Я же его совсем не знаю, в отчаянии думала она, этот мальчик — не мое дитя, беззвучно рыдало ее сердце, перед ней незнакомец, обладающий безграничной властью, о которой он и не подозревает, — властью уничтожить собственную мать.
У Жаклин заныли руки — так страстно ей захотелось подхватить сына, прижать к груди и не отпускать. Только Тони может заполнить эту бездну, которая мучила шесть лет ее душу.
Подчиняясь внезапному порыву, она шагнула вперед. Три пары глаз удивленно взглянули на нее. Наступило напряженное молчание. Первым опомнился Роджер. Нахмурившись, он подскочил к Жаклин и схватил ее за руку.
— Кажется, я велел тебе ждать!..
Жаклин не отрывала глаз от мальчика.
— Не смогла… Бога ради, не прогоняй!..
Роджер встал перед Жаклин с явным намерением загородить ее от глаз мальчика.
— Но послушай…
— Это она? — раздался звонкий детский голос.
Роджер замолчал, на его лице промелькнула нерешительность, потом, пожав плечами, он отступил в сторону. Круглые светло-серые глаза смотрели на Жаклин с такой неприязнью, что она задрожала, однако заставила себя улыбнуться и приблизилась к кровати.
— Здравствуй, Тони, — тихо сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать сына, но тот увернулся. Жаклин будто ударили в самое сердце, она слегка покачнулась — так сильна была боль. Стараясь проглотить комок, подступивший к горлу, она неловко выпрямилась. Огромные глаза на бледном личике неотрывно смотрели на нее.
— Она в самом деле моя мать? — равнодушно спросил мальчик, кажется, Роджера.
— Да, — ответила Жаклин.
— Тогда знай, что папочкины деньги теперь мои. Сейчас Роджер за ними присматривает, пока я не вырасту, да? — обратился он к своему опекуну.
— Да, малыш, но сейчас не время и не место говорить об этом, — пробормотал Роджер с мягким укором.
Тони округлил глаза.
— Почему? Пусть знает, раз приехала за деньгами! — Мальчик с вызовом посмотрел на оторопевшую Жаклин. — Это ведь правда?
Она умоляюще взглянула на Роджера, потом на Тони.
— Я приехала повидаться с тобой, Тони. А почему ты думаешь, что мне нужны твои деньги?
— Папочка сказал, что ты когда-нибудь явишься, но только из-за денег.
— Ложь! — воскликнула Жаклин, с беспокойством вглядываясь в нахмуренное личико сына. — Я приехала, потому что люблю тебя!
Тони усмехнулся.
— Да, папочка предупреждал, что ты так и скажешь.
Жаклин старалась сохранять спокойствие.
— Твой папочка… — хрипло прошептала она, чувствуя, что глаза наполняются слезами, — ошибся…
— Почему плачешь? — с любопытством спросил мальчик.
Жаклин смахнула слезы и поймала на себе сочувственный взгляд молодой женщины, стоящей у кровати Тони. Краска стыда залила ее щеки. Жалость незнакомки явилась последней каплей в чаше унижения.
— Глупости… Папочка ведь говорил тебе, что я никогда не плачу, — сказала она дрожащим голосом. — Похоже, я здесь лишняя. Наверно, тебе хочется побыть с Роджером. Не буду вам мешать. Спокойной ночи, Тони. — Она бросила взгляд на Роджера. — Подожду тебя в коридоре.
Чувствуя, что вот-вот разрыдается, Жаклин повернулась и выбежала из палаты. Закрыв за собой дверь, она бросилась к ближайшему открытому окну и жадно вдохнула сырой воздух, борясь с подступающими слезами. Но они все-таки хлынули у нее из глаз. Жаклин беспомощно привалилась к стене.
То, что сделал Питер, не имеет названия! Мало того, что он обманул ее, сказав, что Тони умер, он
