городка. Митя с разгона выбил своим телом окно вместе со стеклом и рамой, упал на дорожку, вскочил и, петляя, как заяц, быстро побежал к городку. Он забыл и об оставленном на КПП автомате, и об истекающем кровью сослуживце, и не замечал даже, что его собственные штаны мокры от мочи.
Женя Яровенко остался один. Он знал, что люди в чёрных, натянутых на лицо лыжных шапках с прорезями для глаз и в камуфляже, которых он увидел у ворот части, придут сюда, к нему, чтобы закончить свою кровавую работу. Женя мог бы попытаться доползти до автомата, прислонённого к стене, и встретить противника очередью свинца, но он поступил иначе. Превозмогая боль и слабость, сержант Яровенко приподнялся на руках, встал на колени. После чего, на коленях же, двинулся к столу с телефоном. Глаза заливал пот, в голове шумело, любое движение отзывалось нестерпимой болью в простреленном теле. С каждым пройденным метром сил оставалось всё меньше, но Женя настойчиво продвигался вперёд до тех пор, пока его окровавленные пальцы не вцепились в край столешницы.
Ничего уже не видя перед собой, Яровенко нащупал нужный тумблер, перекинул его в положение «ВКЛ» и выплюнул в трубку:
– Старший, в ружьё!..
На всё это у него ушло не более пяти секунд. Это были последние секунды в жизни сержанта Яровенко, но их оказалось достаточно, чтобы исключить фактор внезапности, на который так рассчитывали люди в чёрных масках и камуфляже. Вбежавший в домик КПП Мурат понял, что опоздал.
– Герой, – сказал он, разглядывая стоящего на коленях Женю. – Настоящий герой.
Мурат высоко оценил мужество Яровенко. Что не помешало ему поднять пистолет и сделать два выстрела в упор: один – смертельный, другой – контрольный.
Последний звонок Жени принял дежурный по роте.
– Кто говорит?! – страшно закричал он в трубку. – Кто говорит?..
На том конце линии связи не ответили. Был лишь слышен слабый треск. Дежурный швырнул трубку и бросился в офицерскую.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться?
– Обращайтесь, товарищ рядовой, – разрешил Никита устало. – Что там у вас? Опять суп пересолили?
– Товарищ капитан, только что был странный звонок. Кажется, с КПП…
– Там сейчас кто?
– Сержант Яровенко и рядовой Фатюхин!
– Ну и что они там?
– Докладывают, будто бы… э-э-э… «в ружьё»…
Усачёв нахмурился:
– Ничего не понял. Товарищ рядовой, вы конкретнее не можете изъясняться?
– Звонили с контрольно-пропускного пункта. Кто звонил, не знаю. Передали вроде бы тревожный сигнал…
– Идиот! – загрохотал Усачёв, вскочив со стула. – Тревога – значит тревога!
– Есть! – До дежурного наконец дошла серьёзность ситуации; он выскочил из офицерской и заорал что было мочи: – Рота, в ружьё!
Усачёв схватился за аппарат внутренней связи:
– Товарищ майор, тревога.
– Что случилось?
– Кажется, нападение на КПП.
– Что значит «кажется»?
– Информация не проверена, но…
– Открывай оружейную комнату, Никита, – распорядился решительный Громов. – Весь личный состав снять с дежурств, на выдачу оружия посадишь дежурного по роте. Сам возьми ребят посмышлёнее и проверь, что творится у КПП. В заваруху не суйтесь – туда и обратно, понял?
– Понял, товарищ майор!
– Действуй.
Во всех помещениях воинской части 461-13'бис': в «бочках-диогенах» жилого городка, на «вышке», в ангарах, в ремонтных мастерских, в лаборатории гироскопов и в лаборатории кислородного оборудования, в капонирах – везде, где находились или могли находиться военнослужащие, зазвучали пронзительно и нервно сирены оповещения. В «дежурке» под КДП забили колокола громкого боя, и через динамик громкой связи ответственный за выпуск дежурной пары объявил:
– Готовность номер один! Готовность номер один!
Лукашевич отшвырнул газету и, обгоняя Беленкова, устремился к выходу. Через три минуты он уже сидел за штурвалом «МиГа», стоящего на дежурной стоянке. Включил рацию и запросил у КДП разрешение на запуск.
– Двести тридцать второму ждать, – ответили ему.
Капитан-инженер Никита Усачёв не мог до конца поверить в серьёзность доведённой до него информации. Он так привык к спокойно-размеренной жизни в части 461-13'бис', к личной безопасности, которую, без сомнения, предоставляет служба в удалённом от центров цивилизации воинском подразделении в мирное время, что даже мысль, будто здесь может случиться самая настоящая тревога с выдачей оружия личному составу, с занятием круговой обороны, со стрельбой и прочими «удовольствиями», представлялась ему абсурдной.
«Или дежурный по КПП чего-то напутал, – думал Усачёв, – и сейчас недоразумение разрешится, или это учебная тревога, спланированная Громовым».
Поверил Никита, только когда в офицерскую комнату ворвался Митя Фатюхин – мокрый и грязный, пахнущий мочой и с круглыми, как два блюдца, глазами.
– Там!.. Там!.. Там Женю убивают!.. – выкрикнул он с порога.
Усачёву сделалось нехорошо: прежде всего он был инженером, а уже потом – капитаном военно- воздушных сил.
– Кто убивает? – спросил он глупо.
Фатюхин опустился без сил на стул.
– Я не знаю, – сказал он сдавленно и вдруг разрыдался.
Целую минуту Усачёв пребывал в состоянии ступора. С того момента, как будущий капитан принял решение стать кадровым офицером, ему бесчисленное количество раз приходилось подниматься по тревоге или самому поднимать, но никогда за эти годы к нему в кабинет не врывался мокрый и плачущий боец со страшной новостью, что кого-то прямо сейчас по-настоящему, взаправду убивают.
В это время процедура выдачи оружия шла своим чередом. Вовремя озвученная команда раскрутила маховик, остановить который могла теперь только другая команда – отмены тревоги. Были сорваны печати с оружейной комнаты, дежурный по роте засел над раскрытой «Книгой выдачи оружия», заполняя её по мере появления всё новых военнослужащих, спешащих занять свои места согласно «тревожному» расписанию.
Усачёв крякнул, почесал в затылке. Нужно было действовать. И действовать по приказу. Командир велел провести разведку – значит, нужно проводить разведку.
– Сиди здесь, – сказал капитан Мите и вышел из офицерской.
Встав у «тумбочки» дежурного по роте, Усачёв осмотрелся.
– Смирнов, Рублёв, Прозоров, Бельтюков, ко мне! – распорядился он.
Четыре бойца, вооружённые автоматами и в бронежилетах, подошли к нему, доложились по всей форме.
– Ставлю боевую задачу, – объявил им Усачёв. – Контрольно-пропускной пункт нашей части подвергся нападению. Кто осуществил нападение, нам неизвестно, но кто бы он ни был, это враг, и его необходимо уничтожить. Сейчас мы отправляемся на разведку к КПП. Продвигаемся скрытно. Оружие держать наизготовку, но без приказа не стрелять. Если представится возможность, попробуем взять «языка». Задача понятна?
– Так точно…
