На следующий день опять пошел снег, началась пурга. С 10 по 13 марта при 'переменной' погоде Ляпидевский 'каждый день вылетал, но возвращался из-за погоды и из-за неисправности мотора'. 14 марта, сменив карбюратор левого мотора, он вылетел в Ванкарем, взяв на борт 2200 кг бензина. Экипаж пополнили бортмеханиками Куровым и Гераськиным. После разгрузки планировали сразу же вылететь в лагерь, но не долетели даже до Ванкарема. На морозе -39° над горлом Колюч и некой губы у левого мотора лопнул коленчатый вал: 'Внезапно какой-то посторонний звук стеганул слух. Секунда - и передняя часть радиатора задвигалась, мотор затарахтел, машина тяжело завалилась.' Выключив второй мотор, Ляпидевский пошел на вынужденную на лед. На гигантских застругах самолет прочертил правым крылом по льду, сломав правую вертикальную ферму шасси, погнув ушки узлов и оторвав одно ушко полуоси. Подмоторная рама была оторвана, у нее лопнули концы крепления радиатора, а передние болты мотора и радиатор фактически держались на соединении шлангов. Так Ляпидевский из 'спасателя № 1' сам превратился в 'потерпевшего', ему потребовалась помощь. Чукчи обнаружили их почти сразу и на следующий день отвезли в Ванкарем. 'Навстречу нам попадались бесконечные вереницы нарт, которые возвращались из Ванкарема после перевозки бензина'. Во время пурги там сломалась мачта радиостанции и оборвалась антенна. Поэтому до 18-го во всем мире считали экипаж Ляпидевского погибшим. Слепнев привез американские газеты с сообщениями об их гибели.
16 марта чрезвычайная тройка постановила в первую очередь отремонтировать уэлленский АНТ-4 № 2, но фактически занялись ремонтом первой машины на льду Колючинской губы. В Ванкареме после доклада Ляпидевского начальник тройки Петров приказал доставить на собаках с мыса Северного на Колючин запасной мотор М-17 в разобранном виде. Весил он около полутонны, и это был самый тяжелый груз, который когда-либо перевозили собачьи упряжки. Куканов на У-2 отвез Ляпидевского в Уэллен за подмоторной рамой, но только 7 апреля в Ванкарем ее доставил М.Слепнев на своем 'Флей-стере', далее на нартах в Колючин.
Пока Ляпидевский 'работал снабженцем' и доставал запчасти, остальной экипаж занялся ремонтом. Весь их 'ремонтный набор' состоял из одного домкрата, ручного зубила, паяльной лампы, двух бочек и двух двухметровых бревен. В помощь привлекли чукчей, всего было девять человек. Для разборки и съема мотора и ремонта шасси построили большую снежную гору. Мотор снимали пять дней. Свернутую 'в бараний рог' вертикальную ферму шасси надо было разгибать и варить, но вместо этого на огромном камне открыли 'холодную кузницу'. В одной из яранг обнаружили стальную трубу диаметром -60 мм, это казалось чудом. К приезду Ляпидевского с моторамой шасси отремонтировали и занялись установкой мотора. Рабочих рук не хватало, но тут по побережью начали передвигаться санные партии спасенных челюскинцев, трое из них - В.Агапитов, Г.Дура-сов и С.Лесков - остались у самолета и превратились в ремонтников. Со следующей партией пришло сообщение о награждении всех участников эпопеи и присвоении Ляпидевскому звания Героя. К 23 апреля установили и опробовали новый мотор. Еще два дня откапывали самолет и готовили взлетную полосу. Спустя 42 дня после аварии перелетели в Уэллен.
Авария Ляпидевского нарушила все планы спасательных работ. Считавшаяся резервной группа Ушакова приплыла в Америку 28 февраля и находилась в Нью-Йорке 10 дней. Судя по всему, переговоры о закупке самолетов затянулись. Наконец, Амторг все-таки договорился с 'Пан Америкэн Компани' о продаже двух 'Флейстеров'. До Фер-бенкса летчики добрались только в 20-х числах марта. Во время приемки машины перекрасили в красный цвет, американские надписи закрасили, написав черным цветом на крыльях 'U.S.S.R.' и для Маврикия Слепнева - 'M.S.', а для Сигизмунда Леваневского - 'S.L.'. Бортмеханиками взяли американцев: Клайда Армстидта к Леваневскому и Билла Лавери - к Слепневу.
Из-за погоды Леваневский с Ушаковым только 26 марта сумели вылететь из Фербенкса, но до Нома добрались лишь 28-го. Здесь Ушакова уже ждала телеграмма обеспокоенной положением дел правительственной комиссии: немедленно вылететь с Леваневским в Ванкарем, а Слепневу до прояснения ситуации ждать в Номе.
29 марта Леваневский с Ушаковым и Армстидтом до Ванкарема так и не долетели. Ход этого перелета и произошедшая авария впоследствии широко обсуждались, считали, что летчик нарушил приказ приземлиться в Уэллене и самовольно полетел в Ванкарем. Этот 'щекотливый' момент Леваневский и Ушаков позже трактовали по-своему. Оба писали, что по метеосводке, полученной в Номе, до Уэллена было безоблачно, а в Ванкареме высота нижней кромки 500 м. По Ушакову, 'не заметив над аэродромом Уэллена никаких предупредительных знаков, пилот направил машину дальше на запад к Ван-карему'. Сам Леваневский утверждал, что снизился до 150 м, но 'сигналов на аэродроме никаких не выложено'. Есть сведения, что это не соответствовало истине. Наткнувшись над Колючинской губой на большую облачную стену, пилот не сумел забраться выше ее и перешел на бреющий полет, когда самолет начал обледеневать. Дважды счастливо избежав столкновения со скалами, летчик все-таки сбил правую лыжу о торос, после чего последовала аварийная посадка на фюзеляж в районе мыса Онман. Леваневский при посадке разбил голову и потерял сознание, остальные не пострадали. Самолет ремонту не подлежал, хотя есть сведения, что позже, сменив мотор, его восстановили.
Добравшись на собаках до Ванкарема, Ушаков возглавил руководство спасательными работами, а Леваневский, немного придя в себя, отправил по адресу 'Москва. Кремль. Сталину' радиограмму: 'Чувствую себя работоспособным и снова готов к работе'. Больше он сам ничего не цитирует, а позже, утеряв текст, утверждали, что радиограмма в высокопарных выражениях сообщала о готовности к дальнейшему выполнению заданий правительства. Но самолета у Леваневского не было, поэтому летчика на собаках отвезли в Уэллен, на льдину он так и не попал и никого из лагеря Шмидта не вывез. В конце концов Леваневский совершил на Чукотке еще два полета. В одном он отвез на У-2 с ненадежным мотором в бухту Лаврентия доктора к больному, а в другом по просьбе Петрова перегнал в бухту Провидения к пароходу 'тяжелую машину, на которой никогда не летал и близко ее не видывал'. Ее отправляли, поскольку с ней 'механику оставаться не хотелось'. По-видимому, это был отремонтированный второй АНТ-4.
Вторая авария до предела накалила обстановку на Чукотке. Люди находились на льдине полтора месяца, снова остро встал вопрос о спасательной партии на собаках. Такая экспедиция была подготовлена и могла выступить в течение 2-3 дней, но на льдине оставалось много слабых и пожилых людей. На самолетах необходимо было вывезти, как минимум, 30-40 человек.
31 марта попытался пробиться с Аляски на Чукотку М.Слепнев, но из-за погоды вернулся, в Уэллен он попал только 5 апреля. К этому моменту население ледового лагеря уменьшилось на два человека: 2 апреля со льдины на своем Ш-2 улетели летчик Бабушкин с механиком Валавиным. Следившие за ними пережили несколько неприятных мгновений: 'Еще рассматривая в бинокль, мы увидели, что одна из лыж самолета висит. Все население Ванкаре-ма, наблюдавшее за машиной, шедшей на посадку, замерло в ожидании катастрофы. Казалось, что висящая лыжа неминуемо запашет в снег и самолет скапотирует. Однако в самый последний момент, когда машина потеряла скорость, лыжа выправилась, и самолет легко скользнул на ванкаремский аэродром.'
Как писал Ушаков, 'через несколько минут машина была окружена зрителями. Вид этой машины был настолько необычен, что многие, занятые ее осмотром, забыли поздороваться с прибывшими товарищами.' Неоднократно поврежденный и кустарно отремонтированный на борту 'Челюскина' и на льдине самолет Бабушкина представлял удивительное зрелище: 'Нос самолета был весь разбит и восстановлен из фанеры и заклеен пластырем. Стойки, поддерживающие плоскости самолета, были переломаны и скреплены тонкой бечевкой. Шасси самолета было привязано тоже бечевкой, хотя и большего диаметра. Общий вид самолета больше напоминал знаменитый тришкин кафтан, чем современную машину.'
Арктический 'воздушный волк' Бабушкин, больше всех летавший над полярными льдами в суровых и капризных условиях полярной ночи, порывался сразу же вернуться в лагерь. Но учитывая состояние его машины и малую грузоподъемность, даже в той ситуации рисковать им не стали. Ушаков назначил Бабушкина начальником ванкарем-ского аэродрома, а его самолет оставили на случай местных полетов и возможного похода на собаках, чтобы указывать партии направление и держать с ней связь.
Масштабная эвакуация людей со льдины началась только 7 апреля, когда до Ванкарема долетели Слепнев, Каманин и Молоков. Только два самолета группы Каманина сумели добраться до ледового лагеря, в пути у них было немало 'приключений' и неприятных 'разборок'. Они начались еще на 'Смоленске'. Расчет на то, что пароход доставит их в бухту Провидения, из-за тяжелой ледовой обстановки не оправдался. В Олюторке также застрял пароход 'Сталинград' с двумя Ш-2 на борту, вернувшийся из-за нехватки угля. В
