кают-компании 'Смоленска' собрали 'производственное совещание' моряков и летчиков с обоих пароходов. Мнений было много: моряки хотели сгрузить самолеты, летчики настаивали на продолжении плавания. Молоков предлагал обоим капитанам сделать еще попытку. Старпом 'Сталинграда' предложил обойти льды американским берегом, а Фарих, называвший себя 'американцем', собрался плыть в Америку и летать с американских берегов. В спор вмешались летчики с 'шаврушек', желая летать самостоятельно. Пивенш-тейн вспоминал, что 'было и смешно, и досадно. Каждый хотел сам себе быть хозяином.'
Пока шли споры, самолеты сгрузили на берег. Нервная обстановка привела к последовавшему конфликту между Каманиным и Фарихом. Тот не согласился с предложенным Каманиным маршрутом. По свидетельству Пивенштсй-на, в каюте Каманина между ними произошел следующий диалог:
'Каманин. …Так вот, товарищ Фарих. Вы отказываетесь идти в строю и не хотите лететь через Анадырский залив?
Фарих. Да, я думаю, в строю идти не к чему. Анадырский залив, по-моему, лучше обойти. Вообще зачем делать маршрут обязательным для каждого?
Каманин. Не имея уверенности в вас, я отстраняю вас от полета.
Фарих (закусив губу). Хорошо, только сообщите сначала правительству.
Каманин. Сообщайте, если вам нужно. Я отвечаю за свои поступки как командир.'
Фарих с Молоковым в этой 'команде' были самыми опытными, но армейское единоначалие Каманина победило. Хотя в итоге Фарих оказался прав. Анадырский залив пришлось огибать по побережью, Каманин, отстраняя его, рисковал немногим. Самолет он вернул летчику из своей эскадрильи Бастанжи-еву, к тому же был еще один 'безлошадный' Горелов, полетевший в качестве бортмеханика. Судя по воспоминаниям Молокова, которому досталась потрепанная 'синяя двойка', 'очень старенькая, и, говорят, мотор имеет уже 108 часов налета', он все время опасался, что машину у него отберут и передадут другому. По примеру командира от участия в экспедиции Пивенш-тейн отстранил своего штурмана Ульянова, засомневавшегося в успехе. Он даже не мог представить, что вскоре его самого ждет та же участь.
Пятерка до предела нагруженных самолетов Каманина (в каждом летели штурман и бортмеханик) начала свой перелет из гавани рыбоконсервного завода 21 марта. Полетели вдоль побережья Камчатки и Чукотки по маршруту Майна Пыльгин - Анадырь - Кайнер-гин - Натапельмен - Валькальтен - Бухта Провидения - Уэллен - Ванкарем протяженностью более 2500 км. После первого же перелета потеряли самолет Бастанжиева. 'захлебнувшийся' грязным местным бензином. У Молокова в полете разрушился и улетел кок винта, по счастью, винт уцелел. Во время следующего перелета в облаках потерялся самолет Демирова, севший затем на вынужденную на речке Опуха и несколько дней пережидавший пургу. Он вернулся в Майна Пыльгин и вместе с Бастаижиевым пять раз пытался вылететь в Ванкарем, но возвращался из-за погоды. 1 апреля они вновь вылетели в Анадырь, но в тумане врезались в сопки, один в 15 км от города, второй - в 50 км. Самолет Демирова сгорел, Бастанжиева при ударе выбросило метров на 30 с сектором газа в руке. По счастью, никто не пострадал. До города благополучно добрались за три дня, только у техника Романовского ампутировали два отмороженных пальца на ноге.
Оставшаяся тройка Каманина 28 марта вылетела из Анадыря и попыталась напрямую пробиться в Ванкарем через горный хребет, так путь сокращался более чем на 1000 км. Но из-за погоды рисковать не стали, и приземлились в селении Кайнергин в Анадырском заливе. Вторую попытку пробиться предприняли 1 апреля, но когда до Ванкарема оставалось около 60 км. на высоте -2800 м облачную стену преодолеть не сумели и вернулись. Запас бензина заканчивался, поэтому полетели в обход по побережью. Когда в баках самолета Пивенштейна горючего оставалось минут на 15, Каманин пошел на посадку на лед реки у селения Валькальтен. То ли из-за грубой посадки, то ли из-за извилистого пробега на его самолете лопнул амортизационный шагу н шасси. Оставшееся горючее разделили на две машины, у своего неисправного самолета Каманин оставил закрепленного за ним механика Анисимо-ва и летчика Пивенштейна. дальше полетели вдвоем. Впоследствии эта 'морально-этическая' ситуация широко обсуждалась. Пивенштейн позже написал, что сам понимал, 'как командир звена Каманин не может поступить иначе'. Любопытны комментарии Молокова: 'И снова у меня портится настроение: опасаюсь, как бы у меня машину не забрали… Дело прошлое, но если бы у меня вздумали забрать машину, я бы ее не отдал. Условия Севера диктуют свои законы…' Устные предания сохранили версию, что Молокову все-таки пришлось отстаивать свое право на машину, 'обнажив ствол'.
Пока Пивенштейн ездил за бензином, Анисимов приспособил к шасси вырезанный из дерева 'шатун'. Основной его 'заслугой' были успешные поиски куска дерева в чукотских ярангах. На деревянной ноге перелетели в бухту Провидения, где к 13 апреля отремонтировали шасси. В этот день началась пурга, длившаяся неделю. Попытка 21 апреля полететь дальше из-за непогоды окончилась вынужденной посадкой и лопнувшей лентой центроплана. Во время поездок на собаках для ремонта от другого 'неудачника', Галышева, узнали об окончании спасательных работ. Несмотря на это, Пивенштейн все-таки добрался до Уэллена, где узнал о награждении его орденом Красной звезды. На радостях среди 'почивающих на лаврах' он 'со своей старухой-машиной' шесть раз слетал из Уэллена в бухту Провидения и два раза из бухты Провидения в бухту Лаврентия, всего перебросив 22 человека.
Каманин с Молоковым прилетели в Уэллен 5 апреля, а 7-го вместе со Слеп-невым перелетели в Ванкарем и сразу же направились в лагерь. 'Флейстер' Слепнева был более быстроходным, его максимальная скорость - 265 км/час, крейсерская -200 - 210 км/час. Поэтому первыми вылетели два Р-5, а через 15 минут со Слеиневым вылетел Ушаков, погрузив в самолет упряжку собак. Считалось, что на собаках будут перевозить грузы от лагеря до аэродрома и при необходимости смогут доехать до места вынужденной посадки, но, по-видимому, готовились к санной экспедиции. Вскоре нагнали оба Р-5, но тут на машине Каманина забарахлил мотор. Ушаков отметил, что 'за машиной извивался темный хвост дыма'. По свидетельству штурмана Каманина М.Ше-лыганова, нарушилась подача бензина, и они чуть не сели на вынужденную в торосы, но на высоте 20 м мотор заработал нормально, и они благополучно вернулись в Ванкарем. Молоков их сопровождал.
Ремонт 'Флейстера' М.Слепнева в ледовом лагере
'Синяя двойка' В.Молокова в ледовом лагере
Таким образом, 'Флейстер' Слепне-ва стал вторым самолетом, после АНТ-4 Ляпидевского прилетевшим в лагерь. Напомню, с того момента прошло больше месяца. Но на посадке произошла авария. Сделав при боковом ветре несколько кругов, Слепнев, по словам Ушакова, 'повел самолет, срезая линию направления ветра. Машина быстро проскочила расчищенный участок, вылетела в ропаки и, уже теряя скорость, начала совершать прыжки. Благодаря тормозным приспособлениям на лыжах, пилоту удавалось иногда уклониться от встречных ропаков. Наконец, машина сделала большой прыжок вверх и неподвижно замерла вблизи большого ропака, словно раненая птица, высоко подняв правое крыло, а левое положив на лед.'
Первым делом из самолета выбросили собак, чтобы не мешали осмотру поврежденной машины. Это повергло в шок челюскинцев, наблюдавших с сигнальной башни за посадкой в бинокли: 'Они видели, как машина прыгала по ропакам и, наконец, остановилась в явно аварийном положении. Не зная о нашей судьбе, они старались в бинокль рассмотреть появление живых существ из самолета, но когда эти живые существа появились, челюскинцы невольно начали протирать стекла бинокля: живые существа, вылезшие из самолета, убегали от ,него на четвереньках…' Слепнев эту посадку никак не комментировал, отметив только, что '…на моем самолете порвались стяжки. Надо было ремонти роваться.'
Спустя полчаса, когда челюскинцы, как бурлаки, оттаскивали его машину на ровное место, прилетели Молоков с Каманиным. Каманин сел нормально, а Молоков перед ропаками развернулся и пустил машину волчком. Шасси и лыжи были спасены, а серьга центроплана оторвана. Ее он связал тросом. В тот день два самолета увезли со льдины пять человек. Ушаков и самолет Слеп-нева остались в лагере. На следующий день в тумане Молоков в лагерь не пробился, а ночью началось сжатие и торошение льдов. Ледяной вал чуть не обрушился на лагерь, затихнув всего в полутора десятках метров от палаток. Аэродром был полностью разрушен. 9 апреля, пока челюскинцы ремонтировали самолет, в километре расчистили новую площадку, но пока собрались перетаскивать машину, образовалась трещина в несколько метров. В течение
