часа через нее 'наводили' ледяной мост. Пока сорок челюскинцев подтаскивали машину к мосту, началось новое сжатие, и на месте переправы образовался ледяной вал высотой в несколько метров. Прорубив брешь, самолет протащили на новый аэродром, но и там конец полосы оторвало.
В это время всех очень беспокоило резко ухудшившееся здоровье О.Ю.Шмидта. Он бредил, температура поднялась выше 39', но улетать не хотел. Всерьез обсуждался вопрос о том, чтобы дождаться, пока он потеряет сознание, и в таком виде эвакуировать. Но на это не пошли. 10 апреля, как только установилась погода и вновь заработал 'воздушный мост', Ушаков вернулся в Ванкарем и дал телеграмму Куйбышеву. На следующий день после категорического приказа 'сверху' Молоков четвертым 'внеплановым' рейсом вывез Шмидта и врача. Слепневу привезли запчасти и он улетел со льдины, посадив в 9-местный 'Флейстер' пять человек. Больше рисковать 'купленной за валюту импортной техникой' не захотели, и 12 апреля Слепнев вместе с Ушаковым отвез больного О.Ю.Шмидта лечиться на Аляску в Ном.
10 и 11 апреля оказались решающими днями. Каманин и Молоков, словно соревнуясь, летали непрерывно и вывезли более 50 человек, на льдине оставалось всего 28 человек. В те дни летчики значительно увеличили 'пассажи-ровместимость' своих двухместных Р-5. Быстро подсчитав, что по 3 человека за рейс летать придется очень много, они стали сажать пассажиров в подкры-льевые парашютные ящики. Если 7 апреля лететь в них никто не захотел, то 10-го первым в ящик сел сухопарый матрос: 'Засаживали туда головой вперед, складывали человеку руки и, как мину Уайтхеда, вталкивали в узкий ящик… Лежать ему было не особенно просторно, но, пожалуй, лучше, чем четверым сидеть в одной кабине.' Молоков попытался даже пристроить одного у себя на коленях и педалях, но от этой идеи пришлось отказаться. За один рейс вывозили 4 - 5 и даже 6 человек, причем в парашютные ящики садились охотнее, чем в кабину.
12 апреля 'самолетный парк' Ванкарема пополнился самолетами Доронина и Водопьянова. Весь их беспримерный перелет из Хабаровска проходил под девизом 'Хоть бы одного успеть вывезти'. М.Водопьянов в начале 1934 г. летал в специальном отряде по доставке из Москвы матриц газеты 'Правда' и исподволь готовился к новым дальним перелетам. Под видом 'экспериментального полета' с помощью комсомольцев авиазавода № 89 он дооборудовал свой Р-5: поставил дополнительный бензобак, обогрев дренажных Трубок и т.п. В попытке лететь на помощь челюскинцам ему отказали, а на 26 февраля наметили полет на Каспий для спасения рыбаков со льдины. Помогло лишь письменное обращение 'В редакцию 'Правды' т.Мехлису. От ударника 'Правды' пилота Водопьянова. Накануне вылета среди ночи его подняли и поездом отправили в Хабаровск, куда доставили и его самолет.
'Технология посадки'в парашютный ящик Р-5 В.Молокова
ПС-4 И.Доронина в ледовом лагере
Ремонт шасси ПС-4 И. Доронина на льдине
И.Доронина с бортмеханиками Я.Савиным и В.Федотовым и двумя машинами I марта отправили из Иркутска во Владивосток, куда ранее улетел В.Га-лышев. Когда они добрались туда, оказалось, что 'Смоленск' уже ушел, а Галышев остался. В неразберихе самолеты отправили 'малой скоростью', поэтому вскоре было принято решение задержать самолеты в Хабаровске и лететь оттуда. Здесь Водопьянов встретился с Дорониным и Галышевым.
Самолеты собирала лучшая техническая бригада Дальневосточного управления ГВФ под руководством инженера Петрова. Самое непосредственное участие принимали главный инженер управления Филиппович и начальник управления Поляков. В бригаду входили инженер Линдсрман. авиатехник Тютин, старший техник Самофалов, техники Безымянский, Домкин, Найгарден, мотористы Черненко, Шишкин, Зуев, Коноплей, Журавлев, Счастливцев, заправщики Соколов, Казаков, Варламов, работники политотдела Мопичев и Кузнецов. В течение шести суток работали по 16 - 18 часов, некоторые даже по 27 - 33 часа без перерыва. К 16 марта на все три машины поставили дополнительные бензо- и маслобаки и опробовали в воздухе. Командиром звена назначили Галышева, заместителем - Доронина.
17 марта группа стартовала, до Николаевска их лидировал пилот местной авиалинии Хабаровск - Сахалин Иванов. С Водопьяновым полетели бортмеханики Александров и Ратушкин. Его Р-5 был быстроходнее 'юнкерсов', это создавало дополнительные проблемы. С первого же участка Водопьянов вернулся в Хабаровск, побоявшись в тумане столкнуться. К 4 апреля все трое добрались до Анадыря. Их полет протяженностью -5850 км проходил по маршруту Хабаровск - Н.-Тамбовск - Николаевск - Шантарские о-ва - Аян - Охотск
- Ногаево - Гижига - Каменское - Анадырь. В пути 'приключений' не было, кроме одной поломки в Гижиге. Давая указания по подготовке аэродромов, предложили их границы выкладывать хвоей и ветками. Здесь же перестарались и обложили толстыми бревнами, а полотнища посадочного 'Т' поперек полосы, чтобы не унесло ветром, тоже прихватили бревнами. Прилетевший первым Водопьянов с воздуха заметил подозрительные пятна и уступил 'право первой ночи' (посадки) Доронину, тот после нескольких прыжков сломал шасси и сел на живот. Остальные сели нормально.
Запчасти были, механиков хватало, машину отремонтировали в один день, но на четыре дня завьюжила пурга. I I апреля в Анадыре узнали, что Молоков с Каманиным вывозят со льдины людей. Срочно собрались лететь напрямую в Ванкарем, но оказалось, что бензонасос на самолете Галышева не держит давления. Снимать его надо было не меньше суток (необходимо приподнять мотор). Водопьянов взлетел первым, Доронин около часа ждал, может быть, понадобится что-то из запчастей, носам Галышев предложил ему лететь: 'Улетай, там ты нужен. Мы здесь сами справимся.' На трех самолетах везли сварочный аппарат для Ляпидевского, его детали от Галышева перегрузили к Доронину. В тот же день он прилетел в Ванкарем, а Водопьянов в полете через хребет 'промахнулся' и попал на мыс Северный. Это всех очень обрадовало, так запас горючего в Ванкареме подходил к концу, а на Северном была база горючего.
На следующий день и Водопьянов, и Доронин были в лагере. Посадка была нормальной, а на взлете ПС-4 ('Л-735') Доронина с четырьмя челюскинцами подпрыгнул и лег на бок. Выяснилось, что сломалась стойка, надломленная в Гижиге или где-то на маршруте. В дополнение лопнула шаровая головка опоры шасси И поломался костыль. Опыт ремонта самолетов Бабушкина и Слепнева у челюскинцев был большой, они 'пожертвовали' аэродромный лом, с большим трудом распилив его на три куска. -
'Вся действующая авиация Чукотки' па аэродроме в Ванкареме (слева направо): три Р-5. Ш-2 Бабушкина. ПС-4 Доронина
И.Доронин (справа) с бортмехаником Я.Савиным. Ну разве отберешь у такого машину?
Каманину 'заказали' шаровую
В ночь на 13 апреля в Ванкареме очень волновались за оставшихся шестерых - на льдине оставались радисты Кренкель и Иванов, капитан Воронин, боцман Загорский, заместитель Шмидта Бобров и 'начальник аэродрома' Погосов. 'Рабочих рук' для ремонта аэродрома уже не было. Многих, особенно местное население, очень волновала судьба собак на льдине, они были одними из лучших в районе. В конце концов в лагерь даже дали молнию о собаках. Напряжение достигло критической отметки утром, когда Водопьянов лагеря не нашел и вернулся. Председатель тройки Петров начал даже кричать на летчиков и механиков:
