Песнь о Нибелунгах

Коней на отдых в стойла мы отвести велим,
А как начнёт смеркаться, турнир возобновим.
Быть может, свежий вечер Кримхильду охладит,
И за отвагу нас она хвалою наградит».

До тут могучий шпильман заметил, что на двор
Какой-то гунн пригожий влетел во весь опор.
Пышней любой из женщин был витязь разряжён[306] —
Понравиться одной из них хотел, наверно, он.

«Не упущу я случай, — сказал скрипач друзьям. —
Сейчас при дамах рухнет с седла любимец дам.
Вы только не мешайте мне проучить его.
А коль Кримхильда взбесится, так что нам до того?»

«Оставьте, — молвил Гунтер, — намеренье своё.
Коль ссора неизбежна, не мы начнём её[307] —
Пускай лежит на гуннах, а не на нас вина».
Меж тем хозяин всё сидел с супругой у окна.

«Мне б тоже, — вставил Хаген, — продолжить бой хотелось.
Пусть витязи и дамы оценят нашу смелость
И меж собой хотя бы о ней поговорят,
Коль скоро у хозяйки нет для нас иных наград».

Коня отважный Фолькер погнал обратно вскачь.
Поверг в большое горе и дам и дев скрипач.
Пронзён был гунн красивый копьём врага насквозь.
Немало слёз пролить о нём всем женщинам пришлось.

Последовал и Хаген за шпильманом лихим.
Все шестьдесят вассалов помчались вместе с ним
И яростную схватку затеяли опять,
А Этцель продолжал за ней с женою наблюдать.

Чтоб Фолькер не остался один среди врагов,
Три короля с дружиной из тысячи бойцов
Ему без промедленья на помощь поспешили.
Немало вражеских щитов их копья сокрушили.

Когда красавца-гунна скрипач убил на месте,
Воззвали со слезами его друзья о мести
И на расспросы ближних: «Кем родич наш сражён?»[308] —
Ответили, что Фолькером был предан смерти он.

Родня маркграфа-гунна, который пал в бою,
Схватилась за оружье, чтоб честь спасти свою
И отплатить убийце погибшего бойца.
Заметив это, выбежал сам Этцель из дворца.

Звучали вопли гуннов всё горестней и злей,
И спешилась дружина трёх братьев-королей,
Готовясь в рукопашной дать недругам отпор,
Но тут хозяин подоспел и прекратил раздор.

Когда за меч схватился один маркграфов друг,
У гунна Этцель вырвал оружие из рук
И разогнал буянов, в сердцах на них крича:
«Меня вы опозорите, напав на скрипача.

Я видел, как он дрался и как врага убил —
Не умысел, а промах тому виною был.
Ему я не позволю обиду нанести
И долг гостеприимства впредь заставлю вас блюсти.

Оставьте-ка в покое гостей моих честных».
Увидев, что хозяин горой стоит за них,
Без лишних опасений велели короли,
Чтоб слуги приняли коней и в стойла отвели.

Забыть о ссоре Этцель вассалам приказал
И об руку с шурьями пошёл обратно в зал.
Когда ж умылись вормсцы, им подали еду,
Но много было там людей, питавших к ним вражду.

Пока гостей хозяин усаживал за стол,
К Кримхильде смелый Дитрих со свитой подошёл,
И разговор коварный с ним повела она:
«Властитель Бернский, помощь мне до крайности нужна».

Тут Хильдебранд вмешался: «Я не помощник той,