в обратном, — улыбка с его лица исчезла, лоб прорезали глубокие морщины. — Но мы это еще обсудим. Когда все закончится, ты, пожалуйста, никуда не исчезай.
От бархатного голоса снова потеплело в груди, почему-то задрожали руки.
«Господи, да что со мной сегодня творится?! Настроение меняется каждых полчаса. Как малолетка!» — разозлилась она на себя.
— Это почему же? — не без труда совладав с эмоциями, насмешливо уточнила она.
— Позже объясню, главное — не исчезай. Вдруг твой телефон снова отключится, и я не буду знать, где тебя искать?
— Так ведь у вас Поляченко всегда под рукой, найдет. И потом, чего ради меня искать, нарушать законы конспирации? — кивнула она в сторону фуршетного стола, где продолжал толпиться народ.
— Обиделась, что не уделил внимания, когда опоздала, — понимающе вздохнул он. — Вообще-то правильно, я бы тоже обиделся. Даже несмотря на опоздание. Ну, извини… Все-таки у нас с тобой много общего. Ладно, молчу, — заметив, как Катя открыла рот для ответной реплики, поднял он ладони кверху. — А то получу от ворот поворот.
Неожиданно рядом с ними возник порядком захмелевший Мамкин. Осмелев, он протиснулся между Проскуриной и шефом, закрыл Катю своим телом и грозно поинтересовался:
— И что это вы здесь делаете, Вадим Сергеевич? Лучших наших игроков отвлекаете?
— Мастер-класс даю, — нашелся Ладышев.
— А остальным можно посмотреть?
— Почему бы и нет?
Выбрав мяч, он перешел к своей дорожке, внимательно посмотрел на кегли, не отрывая от них взгляда, разогнался и…
— Чисто, — уважительно выдохнул Мамкин. — Как пить дать проиграем.
— А вот это мы еще посмотрим! Не раскисать! — приказала Катя. — Всего лишь психическая атака.
— Как в фильме «Чапаев»? — шмыгнул носом водитель.
— Именно. Вадим Сергеевич, продолжаем турнир? Мы готовы у вас выиграть.
— Даже так? Ну что ж, посмотрим… По местам! — громко скомандовал Ладышев.
— Чего спите? — спросила Катя у застывшего на месте Мамкина.
— Да вот думаю… Что-то я расхрабрился. Может, проиграть шефу для нашей же пользы? — решил он посоветоваться с партнершей.
— Еще чего! — изумилась та. — Я вашего Вадима Сергеевича без году неделю знаю и то успела понять, что он терпеть не может подхалимов!
— Раскусила Катерина нашего шефа, — добродушно посмеиваясь, подошел Иван Иванович. — Эх, бывать свадьбе!
— Да ну вас, — передернула плечами Проскурина.
Убедившись, что табло заработало, она вышла на дорожку и… привела к победе свою команду! А вот команда шефа уступила. Однако все продолжали веселиться. И это лишний раз подтверждало, что атмосфера в коллективе Ладышева была самая что ни есть здоровая и дружелюбная.
Победителям полагался огромный пятикилограммовый торт, который по-братски был разделен с другими игроками. Но сытый и слегка подуставший народ остался равнодушен к сладкому: ну сколько можно набивать желудок?
Понемногу гости стали расходиться, и первым куда-то пропал Ладышев, чем несказанно озадачил Катю.
«И что значили его слова „не исчезай“?» — недоумевала она, в который раз пытаясь отыскать взглядом именинника.
— Поздравляю! — подскочила к ней Зиночка. — Благодаря вам нарушена многолетняя традиция: мы проиграли!
Дожевав крохотный кусочек торта, который для приличия положила на тарелку, Катя потянулась за салфеткой.
— Почему же проиграли? Ваша команда заняла достойное второе место.
— Да, но до вашего появления оно всегда было первым.
— Зина, а давай на «ты», — неожиданно предложила Катя. — И почему ты связываешь ваш проигрыш с моим появлением?
— Потому что Вадим Сергеевич больше в твою сторону смотрел, чем на кегли! — легко перешла та на «ты».
— А потому расстроился и ушел одним из первых, — хмыкнула Катя. — Надо было меня предупредить, что шеф не привык проигрывать.
— Народная мудрость: шеф не проигрывает, он разумно распределяет силы! — поучительно заметила секретарша. — Ерунда все это, не расстроился он ни капельки, уж я-то его знаю! А то, что ушел пораньше, — так ведь день рождения. Наверняка последует продолжение банкета.
— Ну да, друзья, та же Кира, — с сарказмом поддакнула Катя.
— Да не нужна ему сегодня эта дылда! Насколько мне удалось разведать, — оглянувшись, Зина привстала на носочки и зашептала ей на ухо, — узкий круг друзей Вадима Сергеевича ее терпеть не может! Но планы на вечер, скорее всего, есть. У мамы он уже сегодня был. С утра. Она сейчас в больнице: давление снова скачет.
— А ты откуда знаешь?
— Работа такая: личный секретарь. Я еще во вторник к ней в отделение лекарства отвозила.
— И давно у нее давление? — вспомнив о своей маме, забеспокоилась Катя.
— Давно. Два раза в год Вадим Сергеевич едва ли не силой укладывает ее в больницу. Как только обследуют и откапают, Нина Георгиевна сразу домой рвется: всю жизнь преподавала в инязе и теперь репетиторством занимается. Вы только Ладышеву не проговоритесь: он очень недоволен, что мать вопреки его запретам берет учеников.
— А почему он против?
— Говорит, ей надо себя беречь. Ну, и стыдно, мол. Он же сам в состоянии содержать мать. Тем более она гипертоник. Ей бы похудеть… Вадим Сергеевич вот взялся за себя, похудел, изменился до неузнаваемости. А ведь когда мы познакомились, как откормленный пингвин был! — припомнила Зина и, окинув взглядом стол, деловито засуетилась: — Почти целый торт остался! Непорядок, надо забрать с собой и поставить в холодильник. Пойду попрошу в баре коробку.
«И впрямь у нас много общего. И моя мама страдала от гипертонии, и ей тоже советовали поберечься и сбросить вес. Отягощенная наследственность досталась нам с вами, Вадим Сергеевич, — посмотрев вслед Зиночке, вздохнула Катя. — Ну что? Пора и мне собираться. Поеду-ка я домой…»
Едва она спустилась на первый этаж и подошла к очереди в гардероб, как распахнулась входная дверь и в холл ввалился двухметровый Заяц:
— Вы куда? — шагнул к нему навстречу щуплый молоденький охранник клуба.
Не удостоив его вниманием, под любопытные взгляды одевавшегося люда Андрей шагнул к Проскуриной.
— О! Катька! Наконец-то! — прижал он ее к себе огромными ручищами. — Я тебя уже пятнадцать минут жду! Давай номерок, — скомандовал он.
«Виделись дважды в жизни, откуда такие нежности?» — ошалела она от неожиданности.
— Я еще хотела зайти… — пробормотала она, показав взглядом на туалет.
— Давай, давай, только быстренько, — согласно закивал Заяц и встал в очередь в гардероб.
Вымыв руки, Катя достала из сумки косметичку и решила поправить макияж: кто его знает, что там дальше последует?
— Это твой муж, да? — услышала она рядом голос Ксении Игоревны. — Такой большой! Почти как наш шеф. Где-то я его уже видела… — припоминая, наморщила она лоб. — А может, просто похож…
— Наверное, похож. Там Зиночка торт упаковывает…
Уловка удалась: бухгалтер тут же сменила тему.
— Говорила же ей: пять килограммов — много. Так ведь упертая, сил нет! Пять килограммов — и
