Н. Ф. Ковалев), мл. л-т А. В. Резинкин (воздушный стрелок сержант М. И. Баклань).
По наблюдению большинства летчиков-истребителей из группы сопровождения и блокирующей группы, штурмовики свою задачу выполнили: удар по аэродрому нанесли, в результате чего на аэродроме 'было создано 7- 10 очагов пожара'.
Характерно, что при докладе наверх эти данные штабом 15-й ВА были подкорректированы. В оперативной сводке штаба армии за 8 июня официально было учтено 8 уничтоженных самолетов противника.
В ходе воздушного боя истребители прикрытия от 50-го иап сбили 4 Fwl 90, но и сами потеряли трех летчиков: на свой аэродром не вернулись мл. л-т Коротких, мл. л-т Михайлов и ст. сержант Журавлев. Кроме этого, мл. л-т Жучков из этого же полка был ранен, а его самолет – подбит. Летчик сумел дотянуть до аэродрома Вы- ползово, но при посадке потерпел катастрофу и погиб. Вынужденные посадки на свой аэродром на подбитых самолетах совершили также мл. лейтенанты Голяк и Кравцов.
Истребителями 1-го гиак в общей сложности было проведено 5 групповых воздушных боев с группами по 4-8 самолетов Bf 109 и Fwl90, в ходе которых противник недосчитался 5 'фокке-вульфов' и одного 'мессера'. Потери корпуса составили 9 самолетов и 7 летчиков. С боевого задания не вернулись мл. лейтенанты Кудрявцев и Валентей – от 63-го гиап, л-т Заикин и мл. лейтенанты Мацина и Дрозд – от 64-го гиап, л-т Жуков и мл. л-т Лапшенков – от 65-гс гиап. Старший сержант Божко из 160-го иап был подбит в воздушном бою и совершил вынужденную посадку в районе Б.Крицыно юго-восточнее Мценска. При посадке его Ла-5 был разбит, а сам летчик получил ранения.
Кроме этого, один 'Як' из 65-го гиап (мл. л-т Кулиев) произвел вынужденную посадку из-за недостатка горючего в районе Пруды юго-восточнее Мценска.
В довершение всех бед возвращавшиеся с боевого задания на малой высоте истребители 1-го гиак в районе Б.Каменка были обстреляны нашими войсками ружейно-пулеметным огнем. По счастью, ни один самолет серьезно не пострадал.
Командир 315-й иад п-к В. Я. Литвинов в отчете о боевой работе дивизии за 8 июня в качестве основной причины больших потерь штурмовиков и истребителей считал отсутствие опыта у летного сосава как истребителей, так и штурмовиков в ведении воздушного боя в сложных метеоусловиях и с численно превосходящим противником.
Этой же точки зрения придерживался и командир 1-го гиак генерал-лейтенант Е. И. Белецкий, который доложил, что: '…несмотря на сложные метеоусловия, сильный зенитный огонь, бои с истребителями противника и отсутствие опыта у зсего летного состава по блокированию аэродромов, задача, поставленная частям корпуса, была выполнена полностью, с блокированных аэродромов ни один самолет не взлетел'.
Штаб 1 5-й воздушной армии большие потери в истребителях объяснил тем, 'что молодой летный состав, попав в зону сильного зенитного огня, потерял боевой порядок и рассеялся одиночно, что позволило противнику атаковать наших истребителей превосходящими силами'.
Отметим, что при блокировании аэродромов Орловского аэроузла 8 июня наши летчики впервые наблюдали характерное построение групп истребителей противника: перед вступлением в бой пары были однородными, а в ходе боя очень быстро перестраивались в смешанные пары – Fw-190 и Bf 109. При этом 'Мессершмитты' вели бои на вертикали, а 'фоккеры' – в горизонтали. Несмотря на некоторую сложность маневрирования при таком перестроении, применение смешанных пар позволяло противнику несколько лучше использовать летно- тактические данные их самолетов. Конечно же, такой маневр был возможен в основном благодаря традиционно хорошей слетанности немецких летчиков и широкого использования радиосвязи в бою. В то же время, по мнению наших летчиков, 'на ход боя такое перестроение резкого влияния не оказывает'.
Основной причиной больших потерь штурмовиков считалось опоздание с вылетом штурмовиков, что, по мнению штаба 15-й ВА, явилось следствием слабой организации удара командованием 225-й шад. По не понятным причинам в штабе армии не обратили внимания на то, что группы штурмовиков и истребителей вылетели на боевое задание, не проработав обязательный элемент полета – взаимодействие групп в бою. Во всяком случае, этот факт не нашел отражения ни в одном документе штаба армии.
Отсутствует в отчетных документах штаба 15-й ВА и оценка действий командира 315-й иад полковника В. Я. Литвинова, который нес полную ответственность за организацию боевого вылета и не только лично не проконтролировал решение вопросов взаимодействия истребителей и штурмовиков, но даже не отдал соответствующих распоряжений своим подчиненным. В документах же 315-й иад об этом факте не упоминается вовсе.
В свою очередь, штаб 225-й шад в своих отчетных документах даже намеком не затронул вопрос организации взаимодействия с истребителями, сделав основной акцент на запаздывание с вылетом групп Ил-2. Очевидно, это позволяло штабу дивизии 'перевести стрелку' на командира 614- го шап подполковника В. Н. Верещинского и его штаб. В отчете по боевым действиям частей дивизии начальник штаба 225-й шад п-к Богданов особо указывал: '…Штабом дивизии были даны исчерпывающие указания командирам полков об организации и порядке выполнения удара. Кроме того, в 12.00 8.06 командиры полков, вызванные к командиру дивизии, получили дополнительные указания по организации всей системы подготовки и выполнения и проведения самого вылета. …Командование 614-го шап, имея вполне достаточно времени для выполнения поставленной задачи, не учло, что аэродром пыльный и потребуется больше времени для вырулирования и взлета, нежели с аэродрома с травяным покрытием'.
Несомненно, часть вины следует возложить и на подполковника Верещинского, и на его штаб. Отдав необходимые распоряжения, Верещинский не проконтролировал их выполнение, а начальник штаба полка с офицерами штаба не смогли должным образом обеспечить выполнение боевого приказа.
Обращает внимание также и следующее обстоятельство. Из 12 экипажей 614-го шап, вылетавших для удара по аэродрому Орел-ГВФ, только пять воздушных стрелков и четыре летчика имели боевой опыт. При этом опыт войны летчиков выражался в 5, 16, 24 и 25 боевых вылетов на самолете Ил-2 и проведении двух воздушных боев на каждого. Опыт воздушных стрелков характеризовался 9-15 боевыми вылетами и 1-4 воздушными боями. Ни один из них официально не имел сбитых самолетов противника. Все остальные летчики и воздушные стрелки, кроме ст. сержанта Пойманова, который летел вместе с капитаном Ковганом, составлявшие 8 полных экипажей, выполняли в этот день свой первый боевой вылет – он же, как оказалось, и последний.
Следует признать, подобная 'разнарядка на вылет' является грубейшей ошибкой командира 614-го шап и начальника штаба полка, непосредственно назначавших экипажи на вылет. Очевидно, что экипажи, не имеющие ни одного боевого вылета, ни под каким предлогом не должны были вылетать для удара по аэродрому. Из имевшихся в полку к концу мая 15 экипажей, уже успевших 'понюхать пороху', вполне можно было сформировать боеспособную группу для удара по аэродрому, включив в нее не более двух-трех 'молодых' летчиков с большим налетом на Ил-2 (например, мл. лейтенанта Мальцева – 81 час 06 минут, капитана Астапенко – 39 часов и летчика-инструктора капитана Ковгана).
Налицо явное нарушение принципа последовательности при вводе в бой молодых летчиков, когда в первый бой молодежь должна уходить по мере готовности к бою и только в паре с опытным ведущим. При этом цель должна быть простой, а прикрытие своими истребителями – обязательным.
В дальнейшем оба штаба – дивизии и полка – попытались снять всю вину с себя, доказывая, что 'уровень подготовки экипажей для выполнения поставленной боевой задачи вполне соответствовал'в учебно-тренировочных групповых полетах группы сколочены хорошо', 'в распоряжении экипажей с момента получения задачи на подготовку к вылету …времени было 1 час 50 минут' и т.д.
Как следует из документов 225-й шад, дивизия к началу июня еще находилась в небоеготовом состоянии. В течение мая одна часть полков доукомплектовывалась матчастью и летным составом, а другая часть, получив Ил-2, только к концу месяца приступила к вводу в строй молодого пополнения согласно курса боевой подготовки штурмовой авиации 1943 г.
Проведенное 29 мая летно-тактическое учение выявило серьезные недостатки в подготовке летного состава дивизии. Так, при учебных атаках истребителей оказалось, что во всех полках 'не отработано ведение воздушного боя'. При построении оборонительного круга штурмовики держали большие дистанции – до 1500- 1800 м, нарушая тем самым огневое взаимодействие между экипажами. От цели уходили '…по одному, далеко друг от друга, что дает истребителям противника возможность пристроиться под хвост и безнаказанно атаковать'. Ясно, что в реальном воздушном бою с истребителями люфтваффе действия
