Не слушая его, Коген продолжил:
– Но я верю Джи. И даже, если бы не верил – все равно помог бы ей. Ты же знаешь, Джи, как я тебе обязан…
– О чем ты, Коген… – тихо улыбнулась Джи.
– Если бы не ты – мне бы никогда не получить статуса, – усмехнулся Коген. – С моей-то подмоченной репутацией… А ты – умница. Нет, ты просто волшебница. Так здорово прочистить мои трухлявые мозги…
Коген хрипло рассмеялся и погрозил Лексу пальцем:
– Понимаешь? Я помогаю ей, а не тебе!
– Я понимаю, – смиренно сказал Лекс.
– Во-от! А если Джи скажет мне: лети прямо в «черную дыру» – я полечу!
Лекс вздрогнул, и пробормотал, побледнев:
– Только этого не хватало…
– Нам бы только добраться до Нейтральных, – сказала Джи. – А дальше – мы сами…
Лекс быстро глянул на Джи, сердце его забилось чаще: это «мы» прозвучало неожиданно, задев какие- то тонкие, глубокие струны…
Коген вдруг стал серьезен – будто мгновенно протрезвел. Отвалился на деревянную спинку самодельного кресла, запустил руку в растрепанные волосы, сказал:
– В общем, я готов заглянуть в родные места. Надеюсь, там про меня успели забыть. Проблема в другом: патрули на периметре пространств Нейтральных. Нужна санкция мироматов…
– Я уже думала об этом, – мгновенно отозвалась Джи. – Санкция будет.
9
Он стоял неподвижно, глядя в небеса, куда устремлялись в бесконечном полете тонкие шпили мегаполиса. Когда от чувства затянувшегося падения закружилась голова, перевел взгляд на своих новых спутников.
Кто бы мог подумать, что он так быстро вольется в систему? Вновь сформированная группа Настройщиков собиралась в рискованную экспедицию в Нейтральные пространства.
Вообще-то, такие визиты считались почти безнадежным занятием: обратить в свою веру Нейтральных почти невозможно. Другое дело – время от времени подобные экспедиции, все-таки, снаряжались, и, похоже, Джи сумела убедить свое руководство в необходимости полета, а мироматов – дать санкцию на пролет гражданского корабля.
…Наверное, Джи непросто было пойти на обман. Прознай про то мастера правды, отвечающие за чистоту нравов, – сколько статусных процентов должны были бы они отобрать у нее? Правоматы напоминали Лексу земной Комитет по этике – только с более глобальными полномочиями, с правом проникновения во все сферы жизни, включая жизнь личную. У Мастеров это не вызывало особых протестов – тем более, что реальные правонарушения были редкостью.
Лекс подумал, что даже не в состоянии оценить жертву, на которую ради него готова пойти Джи. Ему было совестно, но он заставлял себя думать о другом – о неумолимо ускользающих секундах.
Все они стояли на широкой площадке, что обрывалась прямо в пропасть доков. Настройщики – совсем юные парни и девушки – не были похожи на людей, отправляющихся в мрачную бездну космоса, за многие световые годы от родного дома. Судя по полупустым сумкам и довольно легкомысленным взглядам, можно было посчитать, что они собираются на загородный пикник. Но Джи успела рассказать: подобные экспедиции в глухое захолустье считается важным испытанием для начинающих Настройщиков. Визит в чужие миры может и не достичь своих целей, но послужит хорошим уроком стойкости и пониманию многообразия миров. Предполагается, что корабль отправляется в сравнительно тихую и лояльную Мастерам систему Весла, на малозаселенную планету со странным названием Рысь. Там группу высадят, а дальше…
Дальше будет видно.
Поверхность под ногами ощутимо задрожала, в небо ударили струи пара, дыхнуло жаром. А следом, в густом мареве, на длинной ребристой штанге, будто в чьей-то костлявой руке, всплыло громадное тело корабля. Раздался тонкий свист – и штанга повернулась на невидимой оси, бережно поднося корабль к краю площадки.
Лекс впервые увидел начертанное на борту имя – «Ангел». Немного удивился, пытаясь вспомнить, что знает о религиозных воззрениях Мастеров – и не смог.
Пассажиры, меж тем оживились в предвкушении посадки. Джи общалась о чем-то с руководителем группы, стараясь не смотреть в сторону Лекса.
Все это были наивные игры в конспирацию, и Лекс в любую минуту ожидал появления контрразведки мироматов. Оставалось надеяться, что тех, все же удавалось пока опередить. При всем развитии технологий, у Мастеров почему-то не наблюдалось сколь-нибудь развитой видеотехники, да и со связью были какие-то проблемы. Очевидно, сказывался многовековой запрет на использование электричества. Или же просто Лекс не очень понимал устройство местных коммуникаций. Хотя, все равно, странно…
С глухим звуком отошла в сторону массивная дверь, в проеме показался знакомый мастер полета, коллега Когена. Шагнул через узкую полоску воздуха, отделяющую борт от края площадки и замер, сложив на груди руки, в позе гордой задумчивости.
Пожалуй, у него был повод для гордости: искусство полета само по себе подразумевало высокую степень совершенства. Ведь звездные корабли Мастеров в значительной мере полагались не на автоматику, а на умение летоматов. Лекс мог только лишь догадываться – почему: видимо, общество стремилось максимально задействовать людей во всех сферах, дающих повод к самосовершенствованию. В этом смысле повальная автоматизация выглядела бы, скорее, злом, миной замедленного действия. Интеллектуалы этого мира давно поняли, что для человека важно не избавление от труда, а напротив – ощущение собственной необходимости. Отчего-то такая простая истина редко приходила в голову земным утопистам: им казалось, что освобожденные от обязанности ежедневного труда, люди поголовно бросятся в науку и искусство. Здесь же всерьез воспринимали проблему «лишних людей» – и довольно успешно боролись с ней. Что-то в этом было: отдать романтику полета на откуп автоматам – значит, стереть что-то важное из жизни. Все равно, что, зевая, кататься на велосипеде с автопилотом.
…Эти благостные размышления были оборваны дружеским похлопыванием по спине: улыбчивый веснушчатый парень подталкивал замершего у входа товарища по команде.
– Ну, что, полетели? – улыбнулась миловидная огненно-рыжая девушка.
Лекс улыбнулся в ответ и шагнул через пропасть.
Руководитель экспедиции, про которого Лекс знал только, что того зовут Эко, распределил Настройщиков по знакомым уже бездверным «каютам». Парни и девушки сбивались в шумные веселые группки, без конца перебирались из «каюты» в «каюту», восторженно кричали и заразительно смеялись. Эко деликатно устранился. Лекс слушал молодые голоса, и не мог избавиться от не очень уместной зависти – к этому искреннему юному счастью. Ребята словно в летний лагерь летели – да, наверное, так оно и было.
Подзадоренный мощными потоками оптимизма, он не удержался – и пробрался в кабину летоматов. Оказалось – корабль уже летит. За прозрачной оболочкой провалились вниз тонкие шпили, горизонт опрокинулся, ярко сверкнуло солнце…
Такое будничное отношение к преодолению пространств все еще трудно укладывалось в понимание. Наверное, дело даже не в понимании – дело в привычных представлениях. Если громадный «Зевс» пер, подминая под себя пространство, то «Ангел» скользил – легко и неуловимо. Лекс так и не разобрался в принципах межзвездных полетов Мастеров. Все, что он успел прочитать об этом, было наполнено совершенно непонятной терминологией и совершенно чуждой философией понимания устройства Вселенной.
Подумав так, Лекс нахмурился. Может, где-то здесь и кроется разгадка гибели уверенной в своей мощи цивилизации? Все дело – в этих, слишком далеко зашедших играх с пространством?.. Все равно, ему не найти ответа – одна надежда на Пресекателей…
При мысли о предстоящем знакомстве с неведомым врагом желудок неприятно сжался. Чтобы отвлечься, Лекс поинтересовался у Когена, что уверенно вел «Ангела» в быстро темнеющие небеса:
