разгильдяйство, склонность к выпивке, а может быть даже (тут Краев мысленно крякнул от удовольствия) остаточные явления агрессивности.
Короче говоря, Краев уже был подготовлен к роли врекаровца собственными индивидуальными порочными наклонностями. Пожалуй, попытайся он выдать себя за 'правильного' русского, его раскусили бы быстро. А так он импровизировал довольно неплохо – держал удар, подавал реплики и даже порою нес отсебятину, проходившую без особых возражений.
– Перевозов? – процедила дамочка-инспектор, изучившая его карту при помощи компьютера. – Сергей Иванович?
– Он самый.
– Почему задержались? Вам нужно было на регистрацию позавчера. Ваш рейс ушел вчера в пятнадцать ноль-ноль. Следующий – только через неделю.
– Напился я, – скромно сказал Краев, глядя в пол. – Извините. Забыл все – и регистрацию, и этот ваш рейс. Извините, ради Бога…
– Специально?
– Что – специально?
– Напились. Чтобы опоздать на регистрацию?
– Сперва нечаянно. А потом уж и не помню – нечаянно или специально. Выпил лишку. Жизнь в Москве вспомнил, взгрустнулось… Я, когда выпью, дурной становлюсь.
– Зачем же пьете?
– А вы что делаете, когда вам тошно становится? – Краев пошел в атаку. – Что? Таблетки пьете? К психиатру бежите? Как вы вообще разгружаетесь?
– Мы не разгружаемся, – женщина моргнула холодными голубыми глазами. – Я не вижу причины, по которой мне может стать, как вы выразились, тошно. Ведите себя спокойнее, Сергей Иванович, здесь вам не Врекар. Задание вы выполнили?
– Выполнил, – буркнул Краев.
– Очень хорошо. – Тетка перегнулась через стол и протянула Краеву его карту. – Забирайте. Из четвертого Врекара поступила информация, что задание вы действительно закончили. Поздравляю. – Тетка усмехнулась – загадочно, но как-то не слишком добро. – Мой вам совет – когда вернетесь домой, пройдите курс психореабилитации. Я не думаю, что вы действительно страдаете алкоголизмом, но… Вас можно понять. – В голосе тетки появилось сочувствие. – Такой работе не позавидуешь. Вы просто устали, Сергей Иванович.
– И чего мне теперь?
– Отдохните. У вас теперь целая неделя.
– Как – неделя?
– Ну я же сказала вам: следующий спецрейс в ваш четвертый Врекар будет только через неделю. Сами виноваты – опоздали.
– И где я жить буду? – с содроганием спросил Краев.
– Здесь, на станции.
– Гулять-то хоть можно?
– Ну что вы как маленький ребенок, Сергей Иванович? – с укоризной произнесла инспекторша. – Вам когда в последний раз иммунозащиту ставили? Полтора месяц назад?
– Ну да.
– Чего же вы тогда возмущаетесь? Сроки уже выходят. Будете сидеть здесь, в изоляторе. Заразить кого-нибудь хотите, что ли?
– Понятно… – Краев поскреб в затылке. – А завтра идет рейс? В какой-нибудь другой Врекар?
– Да. Завтра отправляем рейсы в седьмой и шестнадцатый.
– А можно мне туда? В другой Врекар? Мне этот четвертый уже вот где сидит…
Краев провел рукой по горлу, показывая меру своего пресыщения четвертым Врекаром. На самом деле для него не было никакой разницы между четвертым и шестнадцатым. Он даже не знал, что эта за фиговина такая – Врекар. Он только жутко не хотел сидеть неделю в изоляторе.
За неделю Давила без труда найдет его в любой точке Москвы. Даже в этом эпидемиологическом изоляторе. Краеву нужно было сматываться – побыстрее и подальше.
– У вас есть семья там, во Врекаре? – тетка внимательно посмотрела на Краева.
– Нет, – пошел ва-банк Краев. – Вы что, в моей карте не видели? Там отмечено, что я развелся.
– Там написано, что вы холосты.
– Ну да, развелся. Сейчас холост.
– Сосед по комнате, что ли, надоел?
– Хуже некуда! – облегченно соврал Краев. – Гад, каких мало! Параноик просто! Это из-за него я пить начал! Если не переведете меня, окончательно сопьюсь. Мое моральное падение падет на ваше учреждение тяжелым грузом…
– Ну ладно… – промямлила инспекторша. – Вы сами знаете, что возможность перевода в другой Врекар существует. Пишите заявление – Может, и удовлетворят. Тогда поедете завтра. Вы в какой хотите? В седьмой или в шестнадцатый?
