— Фу! Еще воняет!
Грампс недовольно фыркнул, а потом осторожно переступил через порог.
Лэнг шагнул следом, с удовольствием заметив, что Герт не захотела присоединиться к нему.
Хейверли окинул взглядом пустую оболочку того, что раньше было домом Лэнга, и тут у него в кармане зазвонил телефон.
— Да! — Он повернулся к Лэнгу: — Один из моих людей, оставшихся внизу, говорит, что прибыл грузовик из «Хоум депот».
Лэнг тяжело вздохнул и скрипнул зубами. По крайней мере, сейчас у него будет возможность встретиться лицом к лицу с живым, из плоти и крови, человеком, а не с приятными на слух, но совершенно бесполезными телефонными голосами.
Он передал Герт поводок Грампса:
— Я только на минуту.
Угадав его настроение, Герт покачала головой:
— Не забывай, что он всего лишь делает то, что ему прикажут. Так что не стоит подавать ему горчицы.
— Задавать перцу, — машинально поправил Лэнг.
— И этого тоже не надо.
Спускаясь на лифте, Лэнг немного остыл. Герт была права — скандал с простыми рабочими, водителем и грузчиком, не поможет решить проблему. Может быть, удастся задержать грузовик и потребовать…
Двери лифта раздвинулись, Лэнг выскочил в вестибюль. И замер, будто налетел на кирпичную стену. В прохладном, отделанном мрамором зале не было никого, кроме швейцара и консьержа, которые уставились на него, как на сумасшедшего. Не было ни грузовика за стеклянной стеной, ни напарника строителя, дожидавшегося конца переговоров.
— Что-то случилось, мистер Рейлли? — осведомился швейцар. По его лицу было ясно: он-то знает, что случилось — у мистера Рейлли в голове неладно.
— А где грузовик доставки? — глупо спросил Лэнг. — И напарник мистера Хейверли?..
— Какого Хейверли? — переспросил консьерж; в его заученно спокойном голосе прорезалось удивление, как скала в отлив выступает над поверхностью зеркально спокойного моря. — И грузовика никакого не было.
Вот черт!
Лэнг чуть не вслух подгонял еле ползущий лифт. Обратный путь до своего этажа занял чуть не целую вечность. Когда же он выскочил в холл, там его встретил только размахивавший хвостом Грампс.
Герт, Манфред и Хейверли исчезли.
Герт так и не поняла, откуда взялись эти двое с пистолетами. Ясно было лишь одно — они заодно с Хейверли и дожидались, пока Лэнг покинет этаж.
Первая ее мысль была о том, как бы чего не случилось с Манфредом, а вторая — о «глоке». Впрочем, вторая из забот тут же отпала, так как один из вооруженных выхватил у нее сумочку, вытряхнул содержимое на пол и сунул пистолет себе за пояс.
Второй, тоже молча, указал рукой на грузовой лифт, где стоял, держа двери, Хейверли. Даже страх за Манфреда не мог притупить профессиональную наблюдательность Герт. Пока лифт спускался мимо вестибюля в подземный гараж, она успела внимательно рассмотреть похитителей. Оба были напряжены, вернее, сильно нервничали. Оба держали пальцы на спусковых крючках. Профессионал никогда так не поступит — он выпрямит указательный палец вдоль ствола, откуда его можно в долю секунды переместить на спуск, это страхует от случайного выстрела. Профессионал ни за что не вытряхнул бы содержимое ее сумки, ведь это сразу показывает, что она ушла не добровольно. Опытный в таких делах человек постарается устроить все как можно непонятнее, чтобы задержать неизбежную погоню. Так что эти двое не имели опыта ни в использовании оружия, ни в похищении людей.
Так что… как в таких случаях шутят американцы?.. Ach, ja: есть одна хорошая новость и одна плохая, с какой начать? С одной стороны, нервные любители могут с перепугу натворить глупостей. Или повести себя жестоко. С другой стороны, они вряд ли представляют себе, что способна голыми руками сделать одна женщина, если ей представится возможность.
А она собиралась сделать все, что в ее силах, чтобы такая возможность представилась.
— Куда мы едем? — спросила она дрожащим голосом. — Умоляю, отпустите ребенка. Я пойду, куда вы скажете. Умоляю, не делайте ему ничего плохого.
— Леди, — впервые заговорил один из похитителей (в этот момент лифт остановился), — если вы и ребенок будете делать то, что вам скажут, никто из вас не пострадает.
Герт узнала реплику из старого фильма, который они с Лэнгом смотрели по телевизору. Но эти люди не были голливудскими актерами, и поверить в бесцельное похищение она никак не могла. Более того, была уверена, что знает цель, ради которой их похитили.
Герт никогда не отличалась особыми актерскими способностями, но сейчас она намеревалась сыграть роль перепуганной женщины и сделать это убедительно. Надо постараться даже выжать слезинку-другую. Никто из них не заметит разницы между слезами страха и слезами гнева. А тем временем она воспользуется теми возможностями, какими располагает.
Например, мобильным, лежащим у нее в кармане джинсов.
Хейверли стоял возле открытой задней двери неброского белого мини-вэна. В нем не было ничего, кроме передних сидений. Герт замешкалась, и ее грубо толкнули в спину:
— Учтите, леди, если вы что-нибудь выкинете, ему будет худо.
В оружии, которое негодяй приставил к голове ее сына, она узнала самовзводный пистолет «хеклер и кох Р9» калибра 0.45, сделанный специально для американского рынка, который не доверял европейским 9 -миллиметровым патронам и считал их слишком слабыми. Глаза мальчика широко раскрылись от страха, но он мужественно сдерживал слезы. Герт стоило немалых усилий сдержать ярость, охватившую ее при виде того, как какой-то подлец пугает ее сына. Да, пусть они любители, но это не значит, что они побоятся привести угрозу в действие.
Она забралась в закрытый кузов и села, вытянув ноги и прислонившись спиной к стенке. Манфред прижался к ней и ненадолго закрыл ее левый бок от похитителей. Она сунула руку в карман и принялась на ощупь набирать номер, молясь про себя, чтобы пальцы не ошиблись и попали на нужные кнопки.
Лэнг несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, заставив себя сохранять спокойствие. Потом опустился на колени, не обращая внимания на боль, прострелившую ногу на всю длину и напомнившую о том, что до выздоровления еще очень далеко. Пудра, губная помада, кошелек — все то, чего Герт ни в коем случае не бросила бы по доброй воле. Они уже пытались захватить ее и Манфреда — в Баден-Бадене.
Тогда у них не вышло, а сейчас получилось.
У них…
Сколько он отсутствовал? Самое большее пять минут. Вряд ли они могли успеть за это время покинуть
