В Л. Липеровский
С реди многих значений, трактуемых в лингвистике как модальные, имеются значения, принадлежащие сфере модальности достоверности. Эта модальность, которую также называют персуазивной модальностью [Панфилов, 1977, с. 39], модальностью истинности (правдивости) [Грепл, 1978, с. 277], а в модальной логике принимают за эпистемическую [Wright, 1951], является субъективной в том смысле, что она отражает отношение (точнее — одну из сторон отношения) говорящего (субъекта речи) к сообщаемому, а именно степень уверенности/неуверенности говорящего в достоверности сообщаемого (содержания предложения) или, проще говоря, степень достоверности сообщаемого с точки зрения говорящего. Вот одна из развернутых дефиниций этой модальности: «Модальность достоверности (называемая также субъективной модальностью) не вызывает изменения основной модальности, а лишь варьирует ее. Она дополнительно указывает степень уверенности говорящего относительно того, насколько верно или неверно, вероятно или невероятно, возможно или невозможно, сомнительно или несомнительно реализуется положение вещей, обозначенное в предложении» [Russisch..., 1989, с. 70]. В другой работе специфика данной модальности раскрывается через понятие персуазивности как модусной категории: «Персуазивность —: мо-дусная категория, с помощью которой говорящий квалифицирует сообщаемое с точки зрения его достоверности... План содержания персуазивности организуется противопоставлением ‘уверен/не уверен в достоверности излагаемой информации’ и указанием степени неуверенности вплоть до уверенности в обратном. План выражения персуазивности устроен таким образом, что положительное значение ее — отсутствие сомнений в достоверности — не получает специального вы© Липеровский В.П., 2006 ражения с помощью каких-либо показателей (выражается имплицитно); специальные средства вводятся только в случае неуверенности автора, вернее при его желании осведомить об этом своих слушателей» [Шмелева, 1984, с. 89]. Более общий характер свойствен утверждению, что она «является выражением меры (степени) убежденности говорящего в реальной значимости содержания его высказывания» [Грепл, 1978, с. 294]. Принято различать при оценке достоверности сообщаемого достоверность простую, категорическую и проблематическую [Бондаренко, 1979, с. 58; Панфилов, 1977, с. 39; Сабанеева, 1984, с. 7-8]. При этом категорическая и проблематическая достоверности расцениваются как разновидности достоверности критической и противопоставляются простой достоверности как достоверности некритической [Сабанеева, 1984, с. 7-8]. Простая достоверность высказывания определяется модусом типа «я говорю, что я знаю, что...» [Гак, 1986, с. 56]. Такой «нейтральный» модус, как правило, обходится без эксплицитного выражения, находя себе соответствие в нулевом знаке1.
При несколько ином подходе к оценке достоверности сообщения в рамках достоверности (Gewipheit) проводится различие между значением убежденности (Uberzeugtheit) говорящего в осуществлении или неосуществлении действия и значением предположения (Annahme) говорящего, что действие осуществляется или не осуществляется [Russisch..., 1989, с. 70-71]. На наш взгляд, таким значением убежденности охватывается простая и категорическая достоверность, а значению предположения соответствует проблематическая достоверность2. По степени выраженной убежденности или уверенности простая достоверность считается превосходящей критическую категорическую достоверность [Сабанеева, 1984, с. 7].
Для выражения критической достоверности сообщаемого в хинди используются модальные (преимущественно вводно-модальные) слова и модальные частицы. Показательны следующие модальные лексемы:
(а)
(б
Данные рубрики приведены в последовательности, фиксирующей убывание степени уверенности говорящего в достоверности сообщаемого: от абсолютной уверенности до неуверенности, граничащей с уверенностью в обратном, что иллюстрируется следующими примерами:
При выражении проблематичной оценки достоверности сообщаемого скрадывается различие в плане содержания между наклонениями сослагательным и изъявительным, поскольку в данном случае и при употреблении форм сослагательного наклонения сообщаемое остается ориентированным на отражение ситуации, характеризующейся признаком фактичности. Это можно видеть на примере следующих двух пар предложений, где в первом предложении каждой пары выступает форма изъявительного наклонения, а во втором предложении — форма сослагательного: 1)
Критическая оценка достоверности сообщения может накладываться на модальное значение контрфактичности, присущее условному наклонению:
