тогда, когда обе фигуры почернели и превратились у моих ног в груду угля. Их доспехи пустыми оболочками упали на гладкий пол в облаке пепла. Содрогнувшись от мощи своего нового оружия, я стал спускаться по ступеням к подножию горы. Оглянувшись на высокие пики с виду безжизненных башен, сделал два важных открытия. Я находился в другом бастионе, зато командный модуль планетоида заметно приблизился. Если доверять глазам он находился в каких-то десяти или двадцати километрах. На секунду у меня появилось желание попробовать поискать Хило, но эту мысль я откинул как непрактичную. Если он свалился в место, из которого существует выход, он выберется и сам. А если прямо в пасть какой-нибудь местной мерзости, то ему уже ничем не поможешь. В глубине души я так до конца и не простил ему переход в стан врага. Если он с такой легкостью предает друзей и врагов, ему ничего не стоит снова предать ради спасения собственной жизни. Будь верен одной стороне и умри с достоинством, не запятнав чести грязным предательством – таковы мои убеждения. На свете есть много разных вещей неподдающихся лечению временем. Предательство из той же оперы.
Станция кванторов осталась далеко позади. Лишь далекий силуэт огромного штопора ввинченного в горизонт еще напоминал о его присутствии в этом странном месте. Не знаю, чем закончилась битва между моими людьми и кванторами, но станция заметно накренилась, а потом и вовсе стала медленно подниматься вверх. Сверкая во тьме, словно новогодняя елка тысячами бортовых огней и иллюминаторов, она медленно отрывалась от поверхности планетоида. Значит, причальный луч все же удалось отключить. Хорошая новость. Однако игра не окончена. Осталась последняя проблема на пути к цели – Сайрус. Он все еще жив, я откуда-то знал об этом и пока не увижу его мертвым – не успокоюсь.
Поднимаясь по скалам из острого, словно обсидиан камня, я решил, что перед дальнейшим восхождением неплохо бы подкрепиться, так сказать, для поднятия настроения. Но как это организовать? Ножи дедрического князя не годились для охоты, а снующих повсюду животных похожих на горных козлов без шерсти с тремя парами кривых рогов, так просто не поймать. Пришлось делать примитивное копье из кривой ветки с черного дерева с длинным шипом на конце. Так же я соорудил себе примитивный кистень из пистолетного ремня и найденного отколотого от скалы осколка. В козлоподобную тварь удалось попасть с первой попытки. Добив животное копьем, я стал решать, как развести огонь. Ответ нашелся сам собой. Я как раз подумывал разделать тушу ножами и невзначай черканул лезвиями друг об друга. Мгновенно во все стороны прыснули яркие искры и короткие конусы молний. Уже через пять минут рядом со мной весело потрескивал небольшой костер. Я подпитывал его сухими растениями и старыми костями, найденными чуть выше по склону горы у небольшой пещерки. Вкус у мяса оказался отвратительный – горьковато-кислый. Кое-как протолкнув в себя несколько жареных кусков, завернул остальное с собой в дорогу. Без скафандра я чувствовал себя очень неуютно и беззащитно. Полевой комбинезон, который я носил под ним, годился разве что для корабля, но никак не для этого места. Чтобы хоть как-то утеплить одежду и не замерзнуть, я стал собирать сухие растения похожие на мох и набивать их горстями себе под одежду. Поборов брезгливость, опустил руки в каменную выемку под костром, куда стекал с мяса жир. Стал быстро покрывать им открытые участки кожи не защищенные одеждой. Непостоянная погода вынудила меня соорудить себе из шкуры животного нечто вроде примитивного пончо. Единственная оставшаяся у меня вещь экипировки не нуждавшаяся в замене были мои армейские ботинки. У них не было шипов, зато была отличная сцепка каучуковой подошвы с гладкими камнями. Обряженный в окровавленную шкуру, почерневшие от копоти штаны и с копьем в руке я со стороны представлял еще то зрелище. До вершины горы оставалось меньше ста метров. Это расстояние я преодолел лишь за час, после чего начал не менее утомительный спуск в долину. С вершины открывался хороший обзор на Командный модуль. Далеко внизу виднелись маленькие фигурки существ защищенные мерцающими энергополями. Это был Сайрус с остатками своего воинства. Они опережали меня на несколько часов. А тут еще так некстати стал формироваться густой туман, а над головой засверкали электрические разряды как во время грозы. Это было, мягко говоря, необычным явлением учитывая природу этого места. От многокилометрового в диаметре титанического шара во все стороны стали расходиться зловещего вида пульсирующие волны ядовито-зеленого света. Землю лихорадило, появилась реальная угроза камнепадов. Я как раз спускался по узкой колее в камнях, когда над головой раздался гул обвала. Спастись можно было только одним способом. Добравшись до неглубокой расселины укрытой прямо под нависающей скалой – я вжался в скальную выемку и целых десять минут пережидал каменный дождь из обломков разной величины. Местная порода кварца была тяжелой, плотной и очень острой. Даже мелкий осколок, с легкостью хирургического скальпеля мог располосовать беззащитную плоть до самых костей. Всего один удар по темечку и, скорее всего для меня все будет окончено. Сорвать с ненадежной опоры, мог и туман. К тому времени как закончился камнепад, молочной пеленой заволокло все пространство. Звезды над головой давали очень мало света. Видимость упала до трех метров. Это значило, что выбор маршрута для спуска стал отныне делом везения, чем здравого смысла и расчета. Спускаться вниз всегда сложнее, чем подниматься. Особенно когда у тебя нет страховки, и ты ни черта не видишь. Никогда прежде я не испытывал такого страха перед неизвестностью как в тот момент когда, зависнув над глубокой пропастью на одних лишь руках, перебирался на другую сторону, стараясь не смотреть в чернильную тьму.
Застыв на маленьком уступе, я даже перестал дышать, напряженно вглядываясь в молочную пелену. Прямо подо мной шевелилась что-то живое и огромное. Неясная масса похожая на амебу медленно колыхалась, словно гигантский пудинг. Налетевший ветерок немного рассеял туман, и я крепче вцепился в скалу. Бесформенная масса, состоящая из одних щупалец, жадно пожирала пойманного 'козла' чье мясо мне так не понравилось на вкус. Оплетя трепыхающуюся тушу сотней осклизлых отростков, амеба медленно вгрызалось в толстую шкуру. До меня донеслось лишь урчание и жалобные вопли жертвы. Сжав от напряжения зубы и стараясь не шуметь, я медленно пополз дальше. Если хоть один камешек или звук меня выдадут, за мою жизнь никто не даст и ломаной копейки. Эта зверюга приспособлена передвигаться по вертикальным поверхностям, а длина ее щупальцев такова, что через пару метров я буду в пределах их досягаемости. Прилагая невероятные усилия, я все-таки миновал опасный участок и вздохнул лишь тогда, когда оставил тварь далеко позади. Впереди появилась едва заметная лавовая дорожка, а в тени нависающей скалы застыл в напряженном ожидании один из вердри-охотников. Меня он пока не видел, потому что стоял ко мне спиной и что-то внимательно разглядывал со скалы, поэтому не заметил, как я оказался позади него. Одной рукой я зажал ему рот, а другой выхватил из его ножен изогнутый костяной кинжал и ударил им под лопатку. Это, оказалось, сделать не так просто – все вердри имели твердые костяные шипы на теле. Я думал одного удара будет достаточно, но оказалось что анатомия дедра куда сложнее человеческой. Мне потребовалось всадить ему в спину клинок как минимум раз двадцать, прежде чем тело перестало вырываться и тихо осело на землю. Сила этого создания и его живучесть вызывали удивление. Лишь после этого я заметил на своих руках дюжину кровоточащих царапин.
Вытерев нож об одежду трупа, я оттащил его в тень скалы и приступил к осмотру.
– Ничего личного, – проворчал я вместо заупокойной и быстро стал обшаривать бездыханное тело. На мою удачу этот тип оказался ценной добычей. Теплые унты из шкур. Плотная куртка из кожи и широкий пояс с небольшими карманами отлично дополнили мою экипировку. Охотник оказался зажиточный. При нем оказался целый арсенал из металлических дротиков, коротких ножей и телескопическое копье с острейшим шестигранным наконечником. Копье было около сорока сантиметров. Зато если нажать на кристалл в центре оно выдвигалось на метр. У покойника в сумке нашелся даже сухой поек по вкусу напоминающий зачерствевшее печенье. Под действием слюны оно размягчалось и становилось мягким как влажное тесто. Лишь после этого его можно было безопасно есть, не опасаясь за сохранность своих зубов.
Товарищи убитого не заставили себя долго ждать. Едва я успел скинуть тело в пропасть, как почувствовал внезапное напряжение. Из тумана бесшумно появилась группа существ. Смешно задирая вверх скошенные носы и рогатые лбы, они словно принюхивались к чему-то. Вожак на том месте, где я прикончил охотника, медленно опустился на четвереньки и быстро лизнул почти уже свернувшуюся кровь. Ковыряя длинным когтем, следы на земле, он обеспокоено осмотрелся по сторонам. Все это время я прятался в расщелине тремя метрами выше тропы. Крепко сжимая в одной руке копье, а в другой изогнутый нож, я был готов в случае своего обнаружения дать достойный отпор. На узкой скальной тропинке количественное преимущество дедров не играло существенной роли и являлось скорее помехой. Но вожак не учуял меня, а может просто, не решился отвлекаться от выполнения своей первоочередной цели, так как увел отряд прочь от этого места вниз по тропе. Я осторожно направился следом за ними – справедливо рассудив, что кому-кому, а им точно ведомы пути в этом лабиринте. Бродить вслепую я больше не
