Они разыскивают друг другу, они такие своеобразные и необычные, как разум. Они рассказывают друг другу, как они открыли для себя цирк, про свои первые шаги, которые вели, их как по волшебству. Словно они оказались в сказке, за звездным занавесом. Они важно рассуждают о воздушности попкорна, и сладостях из шоколада. Они часами обсуждают качество освещения, жар костра. Они сидят за своими напитками, улыбаясь, как дети, и им нравится быть окруженными единомышленниками, хотя бы на вечер. Когда все начинают расходится, они пожимают друг другу руки и обнимаются будто старинные друзья, даже, если они только что познакомились, а потом, когда каждый идет своей дорогой, но они чувствуют себя менее одинокими, чем прежде.
Цирку известно о них, их ценят. Частенько, как только кто-то в черном пальто и в красном шарфе приближается к кассе за билетом, ему делают отмашку и этот человек проходит не оплачивая вход, или ему бесплатно дают сидр или попкорн. Артисты, увидев их среди зрителей, исполняют свои лучшие фокусы и номера. Некоторые из сновидцев непрерывно бродят по шапито, методично заглядывая в каждый шатер, посещая каждое представление. У других есть свои излюбленные шатры, которым они редко изменяют, решая провести всю ночь в Зверинце или Зеркальном зале. Они те, кто остаются допоздна, когда остальные зрители уже разошлись по своим домам и легли спать.
Часто бывает, что как раз перед самым рассветом, в Le Cirque des Reves уже нельзя различить никаких цветов, за исключением алых вкраплений.
Герр тиссен получает десятки писем от других сновидцев, и он отвечает на каждое. В то время как на одни он ограничивается одним письмом, в котором содержится однообразные ответы, другие же перерастают в настоящую переписку, коллекцию длительных бесед.
Сегодня он отвечает на письмо, которое он считает особенно интригующим. Автор пишет о цирке в ошеломляющей манере. И это письмо более личностного характера, чем большинство. Автор явно хорошо изучил его статьи и разобрался в малейших нюансах и деталях его Wunschtraum часов, которые потребовали наблюдения за ними в течение нескольких часов к ряду. Он перечитывает письмо три раза, прежде чем садится за свой письменный стол, чтобы составить свой ответ.
Штемпель говорит, что письмо из Нью-Йорка, но он не узнает подписи, которая принадлежала одному из сновидцев, которых он встречал при переезде из одного в другой город.
Он надеется получить и другое письмо в ответ.
Сотрудничество
Марко добирается до лондонского офиса мистера Барриса всего за несколько минут до назначенной встречи, удивленный обнаруживает, что обычно упорядоченное пространство, всё захламлено, набито полу запакованных коробок и ящиков. Стола, похороненного в этом хаосе, просто не было видно.
— Неужели уже поздно? — спрашивает мистер Баррис, когда Марко стучится в открытую дверь, не имея возможности ступить в кабинет, из-за отсутствия свободного места на полу. — Я должен был поглядывать на часы, они находятся в одной из этих коробок. — Он махнул рукой в сторону большого деревянного ящика у стены, хотя на который именно, сказать было затруднительно. — Да и к тому же мне следовало бы расчистить пол, — добавляет он, распихивая коробки по сторонам и поднимая с пола рулоны чертежей.
— Простите за вторжение, — говорит Марко. — Я хотел поговорить с Вами, прежде чем вы уедете из города. Я бы подождал, пока Вы снова вернетесь, но я подумал, что лучше обсудить это с Вами лично и как можно скорее.
— Конечно, о чем речь, — говорит мистер Баррис, — Я хотел отдать вам запасные копии плана цирка. Они где-то здесь в кабинете. — Он роется в куче чертежей, сверяя названия и даты.
Дверь в кабинет тихо закрывается, при этом к ней никто не прикоснулся.
— Можно задать Вам вопрос, мистер Баррис? — спрашивает Марко.
— Конечно, — говорит мистер Баррис, все еще перебирая рулоны бумаги.
— Как много Вам известно?
Мистер Баррис сминает в руке чертеж и поворачивается, поправляя очки на переносице, чтобы лучше рассмотреть выражение лица Марко.
— Как много мне известно о чем? — спрашивает он после длинной паузы.
— Как много Вам рассказала мисс Боуэн? — спрашивает Марко в ответ.
Мистер Баррис смотрит на него еще серьезнее, прежде чем заговорить.
— Вы её соперник, — говорит он, улыбка освещает его лицо, когда Марко кивает. — Никогда бы не догадался.
— Она рассказала Вам о состязании, — говорит Марко.
— Только в самых общих чертах, — отвечает мистер Баррис. — Она пришла ко мне несколько лет назад и сказала, что я отвечу ей на то, если она мне скажет, что все что она делает взаправду. Я ответил ей, что мне придется поймать её на слове или посчитать её лгуньей, а я бы никогда и не помыслил, что такие прелестные барышни могут оказаться лгуньями. И тогда она спросила меня, чтобы я мог создать, если при проектировании я бы не столкнулся с такими трудностями, как, например, гравитация. И это стало началом создания Карусели, но мне думается, Вам уже известно об этом.
— Да, я так и предполагал, — сказал Марко. — Хотя, я не был уверен, до какой степени Вы были сознательно вовлечены в это.
— Я в состоянии быть весьма полезным, как я это понимаю. Я считаю, что фокусники нанимают инженеров, чтобы те помогли сделать их фокусы чем-то таким, чем они на самом деле не являются. В этом случае я оказываю противоположную услугу, помогая настоящему волшебству казаться умным конструированием. Мисс Боуэн именует его как «спуститься на землю», делая невероятное правдоподобным.
— Разве она не имеет никакого отношения к Звездочету? — спрашивает Марко.
— Нет, Звездочет — это чистая механика, — отвечает мистер Баррис. — Я могу Вам показать чертежи, если смогу найти их в этом бардаке. Моим вдохновением послужила поездка в Чикаго на Колумбийскую выставку в начале этого года. Мисс Боуэн настаивала на том, что улучшить его просто невозможно, хотя я думаю, она что-то такое делает, чтобы поддерживать его в надлежащем виде.
— Значит Вы, сэр, волшебник в своей области, — говорит Марко.
— Возможно, мы делаем похожие вещи разными способами, — говорит мистер Баррис. — Я полагал, что знаю, что сопернику мисс Боуэн скрывающемуся где-то, а им оказались Вы, не нужна никакая помощь. Например, бумажные звери — изумительны.
— Спасибо, — поблагодарил Марко. — Я слегка импровизировал, пытаясь придумать шатры, к которым бы не понадобились чертежи и планы.
— Так вот зачем Вы здесь? — спрашивает мистер Баррис. — Ради чего-то, где Вам понадобился чертеж?
— Прежде всего, я хотел бы быть уверенным в Вашем понимании игры, — отвечает Марко. — Вы же понимаете, что я бы мог заставить Вас забыть весь наш разговор.
— Ой, ну что Вы, в таких мерах предосторожности совершенно нет необходимости, — говорит мистер Баррис, сильно качая головой. — Уверяю вас, мне по силам остаться нейтральным. Я не люблю принимать чью-либо сторону. Я буду помогать Вам или мисс Боуэн столько сколько нужно и я ничего никому ни скажу, из того что Вы или она мне доверите. Я ни пророню ни слова об этом. Вы можете мне доверять.
Марко отодвигает вправо груду коробок, пока обдумывает сказанное инженером.
— Хорошо, — говорит Марко. — Хотя должен признать, мистер Баррис, я удивлен тем, как Вы всё это приняли.
В ответ мистер Баррис усмехается.
— Я допускаю, что для многих из вас, я представляюсь, по крайней мере, полезным, — говорит он. —
