В мире куда больше интересных мест, чем я мог себе представить, когда я впервые посетил Полночный ужин. Из-за того ли, что мисс Боуэн может оживить любое деревянное создание на карусели или потому что Вы можете манипулировать моими воспоминаниями, или благодаря тому, что сам цирк может раздвигать границы, того о чем я мог только мечтать, было возможно, даже прежде, чем я развлекал себя мыслью о настоящем волшебстве? Точно не могу сказать. Но я бы ни на что это не променял.
— И вы сохраните моё инкогнито для мисс Боуэн?
— Я не скажу ей, — говорит мистер Баррис. — Даю Вам слово.
— В таком случае, — говорит Марко, — буду Вам признателен, если Вы окажете мне кое в чем свою помощь.
Когда приходит письмо, мистер Баррис на какое-то мгновение пугается, что мисс Боуэн будет расстроена подобным поворотом событий или спросит относительно того, кто ее соперник, поскольку она легко может это выяснить, теперь ему и самому это известно.
Но, когда он вскрывает конверт, в прилагаемой записке говорится только:
Он пишет ей в ответ, что всё было специально разработано, чтобы вносить коррективы с любой стороны, так что она может добавить от себя все, что ей хочется.
Селия идет по коридору, заполненному хрустящим снегом, сверкающие хлопья снежинок которого опускаются ей на волосы и цепляются за подол её платья. Она протягивает свою руку, улыбаясь, когда снежные кристаллики тают при соприкосновении с её кожей.
По всему коридору есть двери, и она выбирает самую дальнюю, увлекая за собой снег, который тает, оставляя позади нее лишь морозную свежесть, когда девушка входит в комнату, где она должна пригнуться, чтобы избежать столкновения с книгами, подвешенными к потолку. Все книги раскрыты, словно застыли в пространстве.
Она протягивает руку, чтобы коснуться бумаги, через всю комнату будто прокатывается легкая волна, такое ненавязчивое движение от страницы к странице.
Ей нужно некоторое время, чтобы найти другую дверь, скрытую в темном углу, и она смеется, когда ее ноги погружаются в порошкообразный мягкий песок, заполняющий всю комнату.
Селия стоит в, мерцающей белым светом, пустыне под сверкающим звездами ночным небом, простирающимся во все стороны. Ощущение пространства настолько велико, что ей приходится протянуть перед собой руки чтобы нащупать стену, скрытую в звездах и от того еще удивительнее, когда её пальцы соприкасаются с твердой поверхностью.
Она прокладывает себе путь, держась за звездные стены, в поисках выхода.
— Это отвратительно, — раздается голос отца, однако она не может различить его в тусклом свете. — Ты должна была работать одна, не участвуя в этом… в этом разлагающем непосредственном соседстве. Я же предупредил тебя насчет всякого рода сотрудничеств, это не тот путь, чтобы ты могла раскрыть и показать все свои навыки и способности.
Селия вздыхает.
— А я считаю, что это довольно умно, — говорит она. — Разве есть лучший способ соперничать, чем в пределах одного шатра? И ты не можешь с полным основанием назвать это сотрудничеством. Как я могу с кем-то сотрудничать, если даже не знаю кто этот человек? — Она только мельком видит его лицо, поскольку он впивается в неё взглядом, а затем она отворачивается, возвращая свое внимание к стене. — Тогда, которая лучше? — спрашивает она. — Комната полная деревьев или комната заполненная песком? Ты хотя бы знаешь, которая из них моя? Это уже становится утомительным, папа. Мой оппонент явно обладает аналогичными навыками. Каким же образом вы выявите победителя?
— Это не твоя забота, — шипение отцовского голоса раздается прямо у её уха, ближе, чем ей бы хотелось. — Ты само разочарование, я ожидал большего от тебя. Ты должна сделать больше.
— Делать больше очень утомительно и истощает, — протестует Селия. — Я могу управлять только так.
— Этого недостаточно, — говорит отец.
— Да когда же будет достаточно? — спрашивает Селия, но ничего не получает в ответ и остается одна стоять среди звезд.
Она опускается на землю, берет горсть жемчужно-белого песка и позволяет ему медленно сочиться сквозь пальцы.
Один в своей квартире, Марко конструирует маленькие квартирки из обрывков бумаги. Коридорчики и дверцы изготавливаются из страниц книг и каких-то чертежей, кусочков обоев и фрагментов писем.
Он создает маленькие залы, которые ведут в другие, те, что создала Селия. Вокруг её залов, вьются лестницы. Оставляя возможность и пространства для её ответа.
Тиканье Часов
Кабинет довольно просторный, но выглядит меньше своих истинных размеров из-за большого объема содержимого. В то время, как стены по большей части состоят из матового стекла, большая их часть, в свою очередь, заставлена шкафами и полками. Чертежный стол у окна практически похоронен под грудой бумажного хаоса, всевозможных таблиц, диаграмм и чертежей. Мужчину в очках, сидевшего за ним, практически не видать, он незаметен, потому как почти сливается с окружающей его бумажной вакханалией. Звук от его карандаша, царапающего бумагу, так же методичен и точен, как тиканье часов в угла.
В матовое стекло двери раздается стук и царапанье карандаша прекращается, хотя тикающие часы не обращают на это не малейшего внимания.
— Вас ожидает мисс Берджес, сэр, — кричит помощник через открытую дверь. — Она говорит, не беспокоить Вас, если вы очень заняты.
— Она меня вовсе не побеспокоит, — говорит мистер Баррис, кладя карандаш и поднимаясь со своего сидения. — Пожалуйста, присылайте её сюда.
Помощник идет к дверному проему, где его сменяет молодая женщина в стильном кружевном платье.
— Здравствуй, Итан, — говорит Тара Берджес. — Приношу свои извинения, что нагрянула вот так, без предупреждения.
— Моя дорогая Тара, в извинениях нет необходимости. Ты выглядишь прелестно, как всегда, — говорит мистер Баррис, расцеловав её в обе щеки.
— Да и над тобой время не властно, — многозначительно говорит Тара.
Его улыбка дрогнула, и он отводит взгляд, двигаясь, чтобы закрыть дверь позади нее.
— Что привело тебя в Вену? — спрашивает он. — И где твоя сестра? Я так редко вижу вас по отдельности.
— Лейни в Дублине с цирком, — отвечает Тара, сосредоточив все свое внимание на содержимое комнаты. — Я… я была не в настроении, поэтому решила попутешествовать одна. Посещение отдаленных друзей, казалось мне неплохим началом. Я бы отправила телеграмму, но всё случилось настолько спонтанно. И я не была до конца уверена, что мне будут рады.
— Тебе здесь всегда рады, Тара, — говорит мистер Баррис.
Он предлагает сесть, но она не обращает на это никакого внимания, перемещаясь от одного стола к другому покрытыми очень детализированными моделями зданий, останавливаясь тут и там, чтобы как следует их рассмотреть: арки в дверных проемах, винтовые лестницы.
— В нашем случае, как мне кажется, уже сложно сказать, где та разница между старинными друзьями и деловыми партнерами, — говорит Тара. — Может быть, мы из той породы людей, кто просто вежливо
